Помимо всего прочего сероглазку, наверное, воодушевил тот факт, что я не сказал «грулл», представляясь. Она даже вздохнула, радостно и просветленно. Ее чудесные серые глаза просто сияли. Ники обернулась к подружкам и помахала рукой, произнесла несколько слов, давая понять, что опасности – нет.

Я тоже обрадовался. Конечно, первые шаги к взаимопониманию двух цивилизаций… Но познакомиться с такой девушкой – само по себе очень приятно.

И другие барышни, держась плотной стайкой, приблизились к нам. Как на подбор – одна краше другой. Неужели тут все такие?

Часто ли увидишь дюжину топ–моделей на участке пляжа в пять квадратных метров?»

– Достаточно, – сказала Мэй, глядя на Тина более серьезно, чем он ожидал. – Не вспомнил, что было дальше?

– Нет. Честно говоря, мне уже даже нравится. Значит, у этой сказки – есть продолжение?

– Да, – вздохнула Мэй. – Идем обедать.

У двери в кают–компанию Тина перехватил Ковак.

– Есть новости, – сообщил он, без своей привычной людоедской улыбки.

Подошел Зоран Чолич. Второй пилот кивнул, давая энергетику понять, что говорить можно при нем.

– Ваш корабль исправно подает сигналы. Но не постоянно, а пакетами, раз в сутки. При этом каждый новый пакет включает в себя все предыдущие. Таким образом, ничего не пропадает.

– Но где передатчик? – спросил Ники. – Он ведь должен быть достаточно большим.

– Новые технологии. Весь корпус вашего корабля – мощный передающий контур. И он срабатывает только раз в сутки. Заметить что–либо очень трудно.

– Как же ты заметил?

– Я обратил внимание на значительный перерасход энергии. Она уходила неизвестно куда. В одно и то же время. Я стал искать. Нашел.

– Осталось найти «жучок», – сказал Чолич хмуро.

По лицу Хилла Тин видел, что его разбирает любопытство. Кто же они такие? Почему в их распоряжении оказался боевой корабль? И что происходит на судне?

Второй пилот не спешил с откровениями:

– Ты можешь отключить контур?

– Попробую. Но для этого мне нужно покопаться в главном компьютере.

– Покопаешься.

Покончив с десертом, Ники снова попал во власть психотерапевта Мэй.

Они сидели в ее каюте.

– Смотри, – сказала Мэй.

И Тин прикрыл глаза.

«Симпатичные аборигенки обступили меня.

Их глазищи горели самым неподдельным интересом. Я даже смутился поначалу. Но потом заметил, что прежде всего их притягивала моя удивительная сияющая униформа. Не я сам.

Данное обстоятельство чуть–чуть задевало самолюбие. И я решил вернуться к переговорам о торговом соглашении.

– Держи, – сказал я и протянул Ники брикетик.

Она благоговейно взяла. Стала рассматривать со всех сторон, вернее – любоваться. Ее серые очи светились радостью и восхищением.

Несколько девушек устремились к ней, явно завидуя.

«К алтарю отнесет», – подумал я.

Но потом засомневался. Уж больно сильное впечатление произвел на нее брикетик пищевого концентрата.

Нет, не отнесет. Себе оставит. Совершенно точно.

Вспомнив о правилах обмена, сероглазка торопливо протянула мне банан.

Я поклонился ей в знак благодарности. И стал очищать свое приобретение от кожуры. Очистил. Запах аппетитный и совсем банановый. Откусил. Пожевал. И по вкусу – банан бананом.

Аборигенки заворожено следили за движением моих челюстей.

Съев банан, я бросил кожуру в кусты, не желая засорять пляж. Достал из кармана еще один брикетик, намекая на то, что один банан для меня – как слону дробина. И показал девушкам. Топ–модели – надо им отдать должное – моментально все поняли. Кинулись к оставленной кучке плодов. И притащили их все. Причем, особенно уверенно чувствовали себя те, кто успел схватить банан. Должно быть, решили, что бананы – моя слабость.

И я честно расплатился. Каждая получила по брикетику пищевого концентрата. А у моих ног образовалась маленькая фруктовая лавка.

Мне приятно было видеть, какой радостью светились хорошенькие мордашки юных аборигенок.

Едва миновал шок, вызванный приобретением такого чуда, как они возбужденно защебетали, обсуждая достоинства сверкающего кубика.

Ники слегка нахмурилась. Поскольку теперь она уже не была единственной обладательницей этой потрясающей вещи.

Тогда я, чтобы вознаградить ее за проявленную смелость и доверие, сделал еще один добрый жест. Если бы не она, то ведь не известно, чем бы закончилась моя попытка установить контакт.

Сняв с руки небольшой компас в никелированном корпусе, я осторожно взял ее за ладошку.

Пальцы девушки были теплыми и чуть подрагивали в моих. Ее серые глазищи невероятно расширились. Ники замерла в ожидании.

Другие старлетки, притихнув, созерцали эту картину.

В полном молчании, под легкий шорох океанских волн, я надел свой навигационный прибор на тонкое, загорелое запястье, щелкнул замочком на браслете.

Сероглазка была сражена.

С полминуты она смотрела, не отрываясь, на этот новый бесценный дар, еще не решаясь верить. Подергивания магнитной стрелки просто заворожили ее. Потом девушка подняла растроганный взор на меня, как на доброго Деда Мороза, подарившего ей игрушку, о которой, она – мечтала всю жизнь. Мне показалось, ее глаза говорили: «О повелитель! Мое сердце навеки принадлежит тебе!»

Немного смутившись, я сел на песок и, окруженный частоколом девичьих ножек, занялся фруктами. На вкус они были не хуже, чем на вид. Я пришел к выводу, что недурно поторговал.

Девушки тоже расположились на песке, наблюдая за моей трапезой.

Ближе всех ко мне оказалась Ники.

Не знаю, была ли она и раньше главной в этой компании, или же ее выделило из общего круга обладание компасом, на который она время от времени восхищенно поглядывала. Только амазонки явно признавали ее первенство.

Ники не преминула им воспользоваться.

Выбрав самый крупный банан, очистила его и верноподданнейше преподнесла мне.

Я осчастливил сероглазку на виду у подружек, приняв ее услугу. Ники тут же поспешила закрепить свой успех, выпрямившись и бросив гордый взгляд на массовку.

С этой минуты Ники стала меня опекать. Заботиться обо мне. И вообще – вести себя так, словно мы обручены. Похоже, ее товарки рассматривали ситуацию в том же духе. Еще бы! Компас в никелированном корпусе!.. Любому дураку понятно, что подарки вроде этого – не делаются без дальнего прицела. На нас смотрели как на жениха и невесту.

Кто бы возражал…

С фруктами я покончил. Мне захотелось выяснить, где же остальные члены съемочной группы.

Немного подумав, я нарисовал на песке хижину, покрытую сверху пальмовыми листьями. Посмотрел на сероглазку.

На моем лице она должна была прочитать вопрос. И она прочитала.

Нет, положительно мы не ошиблись друг в друге.

Схватив меня за руку, Ники потащила своего нареченного за собой.

Другие одиннадцать юных красоток засеменили следом.

Хижина была довольно большая, круглая, сплетенная из ветвей и травы и обвязанная лианами. Крышу ее и в самом деле покрывали свежие пальмовые листья. Вместо двери висел матерчатый полог, занавешивающий непомерно большой вход.

Последнее обстоятельство меня озадачило и насторожило.

Это было странно.

Жилище, кажется, рассчитывалось только на эту маленькую девичью коммуну. Я не заметил внутри ни оружия, ни иных предметов, указывающих на присутствие мужчин.

Двенадцать узеньких девичьих постелей на полу, циновки из травы. Причем куски некрашеного полотна, служащие простынями, уж очень свежие, и как будто вчера принесены из универмага. Постели и разные девичьи безделушки. Никакой утвари, если не считать нескольких глиняных чашек для питья.

Здесь не собирались жить долго.

В чем же дело?

Увидев, что я нахмурился, мой ангел–хранитель встревожено заглянул мне в лицо, надеясь понять, чем же вызвано такое неудовольствие.