Они подъехали к жуткому бурелому, сквозь который просвечивало кое–где самое Синее болото.

– О–о… – подал мысль Э–эх.

– О–о! – хором воскликнули спутники и вскинули палицы.

Но Э–эх отрицательно постучал дубиной по головам друзей.

Те озадаченно уставились на него.

Разве что–то идет не по плану?

И Э–эх скупой мимикой распухшего лица дал им понять, что охота обречена, можно сказать, на провал, – если участники экспедиции не заглянут в одно место. Это рядом.

– О–ох! – веско заявил Э–эх, подняв корявый палец.

– О–ох… – посерьезнев, откликнулись политические единомышленники.

Возле пещеры с ярко размалеванным входом друзья спешились. Из нее тут же выскочил, размахивая палицей, О–ох Кособрюхий, облаченный в шкуры крокодилов разной степени свежести.

Когда ритуал приветствия был завершен, четверо лохматопупых напоминали жертвы падения астероида.

– О–ох? – прохрипел Э–эх, на этот раз – с чисто прагматической целью. Ему хотелось, чтоб хозяин отозвался, ведь сам Э–эх просто не мог определить его местонахождение заплывшими глазами.

– Э–эх! – прохрипел в ответ хозяин, уважительно избитый едва ли не до полусмерти, и указал палицей на опушку бурелома.

Динозавры принялись щипать траву. А четверо лохматопупых энергично заковыляли вперед. На всех четверых нельзя было смотреть без содрогания.

Впрочем, никто и не смотрел.

На краю бурелома гости увидели яму. Прежде ее заполняла грязь, в которой любили валяться динозавры, избавляясь от блох. Теперь в яме пузырилась мутноватая жидкость, издающая непривычный резкий запах.

Ноздри отважных расширились, принюхиваясь.

– И–и–э–эх! – выкрикнул Э–эх и бросился в яму.

Но он не стал ни мыться, ни плескаться в остро пахнущей влаге, он стал – жадно пить, отдувая в сторону подплывавшие огрызки плодов.

Спутники почувствовали в нем опытного охотника на бегемотов.

О–ох, дав понять, что это удовольствие стоит ровно одну крокодилью шкуру, указал гостям на яму.

Посоображав не более часа, те присоединились к Э–эху.

Сначала терпкая влага смутила их своим вкусом. Но потом они как–то незаметно втянулись. И дело пошло гораздо лучше.

В скором времени трое отважных, где – на своих двоих, где – на своих четырех, двигались в направлении самого Синего болота. При этом они громко распевали песню, из которой бегемоту следовало уяснить, что его сейчас пометут по кочкам к едрене фене. После ямы охотникам было трудно выдерживать прямой курс. Они то и дело натыкались на деревья, ненароком валили их, отчего бурелом становился еще непролазнее. Ы–ых даже подумал, а нет ли вины предшествующих отважных в том, что местность имеет столь труднопроходимый вид.

А еще ему казалось странным, что самое Синее болото, которое находилось, в общем–то, неподалеку, до которого, если уж по совести, рукой подать, – никак не приближается.

Кое–что и У–уху казалось странным. Он не мог приноровиться к повадкам тутошних деревьев, кидающихся к нему, как к лучшему другу, с объятиями и поцелуями. Его также смущало, что спутников у него стало ровно в два раза больше. И Ы–ых, и Э–эх наличествовали в двух экземплярах, причем двигались они синхронно, и покачивались тоже синхронно. Оно конечно, хорошего человека чем больше, тем лучше. Но такое раздвоение было непривычно.

Тем временем Э–эх целеустремленно продирался вперед, ничему не удивляясь. Он–то знал, что это коварный дух саблезубого бегемота морочит охотников. Но Э–эх не позволит надуть себя. Он задаст подлому трусу по первое число. Вот только полежит на мягком мху, передохнет чуток… А затем он найдет самое Синее болото.

Э–эх свернулся калачиком и закрыл глаза.

Уже засыпая, он почувствовал, что на его ноги пристроилась твердая голова то ли Ы–ыха, то ли У–уха… Но могучего тройного храпа Э–эх не услышал. Заснул.

Продрав глаза, трое охотников испытали не очень приятное ощущение.

Крепкие головы лохматопупых раскалывались так, как будто они вовсе не были закалены в боях и приветственных ритуалах.

– О–ох! – простонал Ы–ых, не без укора в адрес владельца ямы.

Встав на ноги, он почувствовал, как ему кто–то с размаху съездил по голове, изнутри.

– О–ох! О–ох! – согласно закивал Э–эх, но не очень резко, потому что ему тоже кто–то бил по голове, изнутри, видимо, желая выбраться наружу.

Не прошло и часа, как Э–эх растолковал друзьям, что избавиться от внутреннего супостата можно, лишь снова как следует нахлебавшись в яме О–оха.

Запасшись крокодильими шкурами, охотники двинулись в обратный путь. Они решили, поправив голову, предпринять еще один штурм самого Синего болота.

Участники экспедиции уже ясно отдавали себе отчет, что охота на саблезубого бегемота – это вам не хухры–мухры.

И с той поры многие поколения отважных лохматопупых предпринимали дерзкие попытки выследить опасного зверя, предварительно как следует нагрузившись в яме. Но странное дело: никому это не удавалось. Только бурелом с каждой новой попыткой становился гуще.

Но может – еще не все потеряно?

А?!»

Ники рассмеялся:

– Ну и шуточки, однако…

– Но ведь тебе стало немного легче, правда?

– Не без того.

Мэй встала:

– Схожу к Эфиан.

– Осторожнее там.

– Не забывай, что я выросла в трущобах. И даже была в молодежной банде…

Когда Мэй удалилась, к Ники подсел Чолич.

– Ионов говорил правду? – спросил он.

– Смотря о чем.

– Лу и в самом деле – андроид?

– А ты никому не скажешь?

– Я серьезно.

– У меня предрассудков на этот счет нет.

– Что за манера? Кто же так отвечает на вопросы?

– Я.

– Ники, если уж сказал «а», говори «бэ». Так ведь?

– Бэ, – с готовностью ответил Ники.

– А Мэй? Она телепат? Чем вы сейчас с ней занимались?

– Она избавляла меня от стресса.

Ну вот… Все конфиденциальные разговоры Тин вел с Мэй наедине, чаще – в ее каюте. Во всяком случае – не при Зоране.

Хотя, у него могли возникнуть подозрения во время ночного обмена. Тогда Хонда Мэй слишком волновалась за девочку, настолько, что совсем не думала о себе.

Ионов же раскрыл все окончательно.

Старик не отставал:

– У вас контакт, на телепатическом уровне? Она передает тебе то, что есть в наших головах?

– Только самое существенное.

– Такое знание дает власть над людьми. – Чолич укоризненно покачал головой. – Ники, а ты – негодник.

– Как бы я узнал, что тебе можно доверять? Тебе, человеку Системы… То, что Марио – телепат, никого не смущает. А почему с Мэй должно быть иначе?

Старик помолчал. Затем осторожно поделился:

– У каждого есть секрет. Наши ты знаешь. А какой секрет – у тебя?

– Да нет у меня секретов. Я весь как на ладони.

– Ох, сомневаюсь. – Старик внимательно смотрел Тину в глаза. – Хотел бы я заглянуть в твою голову.

А я – в твою, подумал Ники. И побольше узнать о Системе, которой вновь перешел дорогу…

Система пронизывает все, сверху донизу. Это она торгует наркотиками. И она же – ловит наркодельцов. Она развязывает войны и она же – усаживает воюющие стороны за стол переговоров. Она травит Землю промышленными отходами и устраивает манифестации партии зеленых. Возносит кого–то на вершину политической власти, формирует правительства и – отправляет их в отставку… Пребывая – в тени, пребывая – над всеми социальными институтами.

Бороться с Системой – бесполезно. Если не знаешь ее секретов. А если знаешь, она сама начнет бороться – с тобой.

Из динамиков прозвучал голос капитана:

– Тин, Чолич, зайдите в рубку.

Ники встал первым.

– Что могло стрястись? – недоумевал старик, идя рядом с ним по коридору. – До гипера еще несколько часов.

– Ну? – спросил Тин, заняв ложемент второго пилота.