– Еще бы. Мекбан очень боятся вызвать ее неудовольствие.

– Остроумное решение, – одобрил Чолич.

– Мне сразу понравился ее пульт.

За окном гудели отъезжающие машины, колесные и гравитационные.

– Что еще? – язвительно спросила Эфиан. – Будут другие приказания?

– Да. Ведите нас к правителю. По дороге захватим Кьянти. Зоран, отвечаешь за пульт. Лу, будь начеку, посматривай. В крайнем случае – убьешь ее. Держи «кольт».

– Не промахнусь, – обещал Брэндон.

Эфиан поежилась.

У дверей стояли те же два лакея.

Выглянув в коридор, Тин не увидел солдат мекбан.

– Идемте, – сказал он.

Шли плотной группой. Впереди – Ники и Мэй. Затем – Эфиан, справа и слева от нее шагали Прозоров и Коншин. Следом – Зоран Чолич, с пультом в кармане, и Лу, с «кольтом» в руке. Сначала им попадались навстречу одни слуги, изредка – придворные. Этажом выше стали встречаться и гвардейцы, без оружия. В поведении была заметна суета, вызванная отходом оккупационных войск.

Энтойская охрана дворца торопилась занять посты.

Скоро к землянам присоединился Марио. Он знал о происходящем, хоть и находился под арестом не менее получаса. К нему вернулась его жизнерадостность.

– Как же тебя зовут на самом деле? – спросил Ники.

– Мое имя – это цепочка эмоций, чувств, состояний. Передать словами невозможно. Лучше я останусь для вас Марио Кьянти. И телу привычнее.

Апартаменты верховного правителя Энтойи уже охраняли гвардейцы, вооруженные холодным оружием. Сначала они преградили путь, но один из охранников, прибывший на «Подкове», узнал экипаж и сказал об этом своим.

Его товарищи, мрачно глядя на Эфиан в болотной форме, энтузиазма не проявили. Подозревали какой–то подвох.

– Сообщите верховному правителю, – сказал Чолич. – Пусть он сам примет решение.

Старший включил коммуникатор–браслет и связался с приемной.

Второй пилот взглянул на Брэндона. И не увидел «кольта» у него в руках. Как, впрочем, и за поясом, и в карманах. У Тина глаз наметанный. Однако Лу ни за что не расстался бы с оружием. Куда же стрелок дел его?

Кабинет верховного правителя мало отличался от того, в котором земляне встретились с Эфиан. И даже стол был такой же, почти с тем же набором аппаратуры. Только в углах, по обе стороны рабочего стола, поблескивали фигуры древних рыцарей, в латах, с оружием.

– Его звездное величество Эрэги Четвертый Неспешный выйдет к вам через минуту, – объявил секретарь в оранжевой тоге. – Прошу всех садиться.

Ники посмотрел вокруг.

Стулья с высокими спинками. И кресла, обитые малиновым бархатом. Неужели его звездное величество появится в короне, украшенной драгоценными камнями, и в мантии с горностаями?

Открылась дверь спальни. Верховный правитель Энтойи Эрэги Четвертый Неспешный очень напоминал университетского профессора старой школы и одет был соответственно. Он был лысоватый, полноватый, с мягким, интеллигентным, доброжелательным лицом.

Вменяемый, подумал Ники. Среди больших начальников это редкость.

Все встали.

Монарх прошел к столу, опустился в кресло.

– Садитесь, прошу вас, – милостиво улыбнулся он. – Гуин рассказала мне о вас. Позвольте выразить мою признательность. Благодаря вам моя девочка осталась жива.

Эрэги Четвертый Неспешный посмотрел на Эфиан:

– Дорогая, ты повредила руку?

– О, пустяки, дорогой.

Тин и Мэй переглянулись.

Так могли разговаривать немолодые супруги, давно уставшие друг от друга, но вынужденные соблюдать приличия. И улыбаться друг другу.

Ники предпочел сразу внести ясность:

– Ваше величество, за последние сорок минут в ситуации произошли некоторые изменения.

– Я заметил.

– В настоящее время Эфиан является нашей пленницей. Таковой она и останется. При малейшей попытке изменить ее статус она умрет.

Говоря это, Ники Тин не знал, какой ждать реакции: замешательства, гнева, ярости? Но Эрэги Четвертый выслушал заявление совершенно спокойно. Кивнул в знак того, что принял информацию к сведению.

Посмотрел на Эфиан:

– Дорогая, ну как же тебя угораздило? – Он укоризненно покачал головой. И обратился к Ники: – Насколько я понял, вы сумели добраться до ее пульта? Рад за вас. И вторично выражаю вам свою признательность. На этот раз – за избавление Энтойи от оккупации… Я объявляю вас и ваших спутников моими личными гостями. Вам предоставят комнаты. Для вас администрацией моего двора будет разработана специальная гостевая программа. Вы познакомитесь с культурой Энтойи, с ее искусством. В вашу честь будет дан торжественный обед.

– Ваше величество, мы благодарны вам за эти милости. Осмелюсь напомнить, что статус госпожи Эфиан останется прежним.

– О, это ваше с ней дело! – с улыбкой махнул рукой верховный правитель. – Я не могу вмешиваться.

Эрэги Четвертый не успел закончить.

В его кабинет стремительно ворвалась Гуин, сверкающая глазами, в развевающихся оранжевых одеждах.

– Папа, это они! – воскликнула девочка.

Но первый ее взгляд был адресован Прозорову…

Верховный правитель с нежностью посмотрел на дочь:

– Конечно, милая.

– Можно, я отведу их на свою половину?

– Разумеется, дитя мое. – Эрэги Четвертый снова обратился к Тину: – Через два часа, когда вы пообедаете и отдохнете, я вновь приму вас. И мы обсудим вопросы. А теперь – вынужден извиниться. Много срочных дел. Оккупация внесла такой беспорядок… Я нужен моему народу.

Монарх виновато улыбнулся.

Тину всегда казалось, что начальники склонны преувеличивать собственную значимость, незаменимость.

Гости покинули кабинет верховного правителя.

Обед в покоях Гуин протекал непринужденно. Слух гостей услаждал небольшой струнный оркестр. Очевидно, энтойцы полагали, что классическая музыка способствует пищеварению. Оркестранты были в камзолах и в париках с буклями.

Гуин де Энт болтала с Мэй и своими юными подружками, время от времени стреляя глазами в капитана. Сергей Прозоров стоически переносил эту артподготовку, понимая, что после нее следуют наступательные действия.

А Марио Кьянти наслаждался музыкой, изысканными блюдами, тонкими напитками и дамским обществом. Ему доставляло удовольствие наблюдать за Эфиан. Пленница, вероятно, хотела бы с презрением отвергнуть пищу, но от пережитых волнений и потери крови – проголодалась. Она ела с большим аппетитом, не поднимая глаз, вполне справляясь одной левой рукой. В случае каких–либо затруднений ей помогал Кьянти. Эфиан принимала его услуги. И даже находила возможным благодарить – кивком.

Коншин–2 был, как всегда, почти незаметен. Он подкреплялся, глядя по сторонам, запоминая и, быть может, составляя в уме фразы, в которые облечет свои впечатления.

Лу Брэндон вел себя за столом, как любой стрелок. Даже в голову не пришло бы, что он не нуждается в пище.

Зоран Чолич, перекусив, снова раскрыл пульт.

Ники склонился к Мэй:

– Верховный правитель немного странный.

– Хочешь посмотреть?

– Да.

– Приготовься.

Тин закрыл глаза.