Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Чьи-то руки небрежно смахнули мусор, пальцы уверенно сдвинули и сняли каменную плиту. На рыжий кожаный переплет просыпалась сверху струйка-пыли и была сдута. Бумага местами трескалась: ее следовало переворачивать бережно. К концу книги строчки налезали друг на друга, делались все более угловатыми и неразборчивыми. Книга была исписана до последнего листа. Наставник Скин усмехнулся И совсем не к месту отчего-то подумал о Роско…

Наставник Гом вышел на самую середину огромной пещеры. Ему показалось, что так будет лучше. Блестящий пол чуточку вибрировал, Наставнику снова вспомнился Колокол Древних и Роско. Да что с ним такое, он же пришел, чтобы говорить вовсе о другом! Вот, он уже начинает:

— Земля, я говорю с тобой. Те, Кого Не Называют, я обращаюсь к вам…

Но это было не нужно. Земля и так уже все знала. За миг перенесения Наставника с заброшенного кладбища в Пещеру Инка она успела узнать от него все, что хотел он сказать ей, что сказать мог, и даже то, чего сказать не мог и не хотел. Он говорил сейчас просто-напросто для одного себя. Он был не нужен здесь, но Земля в его последний раз позволила ему говорить. Временами голос Наставника Гома вздрагивал от волнения, а прямо за ним в сверкающей стене медленно и беззвучно раскрывались шесть зеркальных дверей от пола до теряющегося в выси потолка.

ЛЮДИ И ЭРГИ

1

От Земли

Роско пригнулся в падении, пролетел, распластавшись, под молочно-белой плоской лентой пламени и очутился по ту сторону коридора. Оглянулся через плечо. Огонь казался неподвижным белым лезвием, висящим в полулокте от пола. Перешагнуть его было нельзя, перепрыгнуть тоже, так как поверх в обе стороны то и дело проносились сине-белые ослепительные точки, и угадать заранее промежуток невозможно. Роско не собирался рисковать. Под белым слоем оставался просвет, им он и воспользовался.

«На брюхе вскользь. Не слишком изящно, зато безопасно. Хотя это еще как сказать…»

Роско рукой и зубами подтянул тряпку, которой у него была замотана правая кисть. Тряпку он оторвал от рубашки еще в начале пути.

«Лабиринт», казалось, просто взбесился. От самого входа ни единым коридором Роско не прошел, чтобы не встретиться с тем, что прежде замечал считанные разы. Тогда это пугало, сегодня бояться стало некогда.

Когда неведомое не показывается краешком, следуя по своим неведомым делам, а атакует в лоб — не думаешь не только о страхе, не думаешь и о сражении. Убежать бы успеть.

А Роско еще надо достигнуть порта с «корабликом».

Он не рвался в герои, просто сразу же заблудился, войдя в «лабиринт» с плохо знакомой стороны. Повернул, постоял в замешательстве, повернул еще и опять остановился. Гул и подземный рокот возросли, стоило только углубиться в коридоры. Он уже совсем хотел идти обратно, но провалился в длиннейшую пологую шахту. Там не за что было зацепиться, и, встав глубоко внизу, а теперь помня логику «лабиринта» с его изменяющей направление силой тяжести, — еще и далеко «вверх» от земной поверхности, — уже понятия не имел, как ему выбираться.

Спас, как обычно, «проводничок». Бестелесное дружелюбное ничто ощущалось то сбоку, то впереди, и Роско привычно двинулся за ним. Облегчение было недолгим.

Каких только причудливых и странных форм он не навидался в последующие стандарт-часы! Одиночные и группами, плотные и белесые, как редкий туман, разогнанный утренним ветром, — всех их объединяло одно: это был огонь, пламя, молния, рассеянный свет — все что угодно, но светящееся.

И отныне — жгучее.

Он убедился на опыте, когда в отчаянии, что «проводничок» удаляется от него, незримый контакт исчезает, рванул, зажмурившись, прямо сквозь покачивающуюся перед ним мерцающую объемную фигуру, не имеющую ничего общего с человеческой. Пухлый ком света без определенных контуров, и больше ничего. Но в нем угадывалась некая законченность… Роско не стал вглядываться и искать знакомое. Он просто закрыл глаза.

Ожог облил и растекся, загораясь все сильней, как от кислоты. Через час или менее кожа на правой руке, которая пробила наиболее плотную область разреженного пламени, вспухла и порвалась. Он замотал руку оторванной тряпкой. Еще через час Роско абсолютно не представлял, где находится и сколько ему еще идти, впервые повстречал яркие, белые в синеву, стремительные сгустки, и всякие остатки суеверных страхов, что еще гнездились в нем, уступили место борьбе за выживание.

Туманное огненное лезвие в коридоре за спиной загудело сильнее и вдруг, расширившись, опустилось до самого пола, оставаясь все таким же осязаемо плотным. Горящие точки замельтешили по верхней половине коридора беспрерывно. «Лабиринт» словно нарочно показывал, что обратной дороги для Роско в нем не будет.

«Вот так, — подумал Роско в десятый раз. Или уже в двадцатый. Или, прах его побери, в шестой раз по шесть! — Кстати, почему я никогда не замечал, что и на Земле цифра шесть пользуется каким-то особенным вниманием. Наставников вот, например, шестеро…»

Роско брел, спотыкаясь, за почему-то заторопившимся «проводничком». Пожалуй, тут бы он и сам уже как-нибудь сориентировался, но терять старого приятеля не хотелось. В конце концов, «проводничок», кажется, единственный, кто к Роско относится только по-дружески, никак иначе. Пускай даже это специально устроено, чтобы и Роско тянулся за ним. Не отставал. Как сейчас.

— Пускай, — прошептал Роско, обводя сухим шершавым языком вспухшие губы. Остался вкус крови из трещин.

Сбоку полыхнуло огнем, Роско сперва кинулся прочь, уворачиваясь, и лишь после осознал, что тело сработало само. В «лабиринте» было уже невыносимо жарко. В легких першило от острого запаха, вызванного, Роско не сомневался, обилием этих размножившихся или слетевшихся к нему специально смертоносных огней.

И этот невыносимый звук!.. Роско брел, бежал, пережидал, возвращался и снова спешил вперед, а где-то в глубине сознания крепла мысль, что звуки, если не эти, то подобные, ему уже приходилось слышать. И они также связаны с опасностью и тайной.

Эта мысль уже начала мешать продвигаться дальше, не выпуская из виду ближайшие коридоры, чтобы среагировать вовремя. Дважды он терял свою связь с «проводничком», и тому — Роско чувствовал — приходилось вновь разыскивать своего подопечного и передавать свое беспокойство.

И внезапно Роско остановился совсем. Он вспомнил. Он уже бежал, не помня себя, от этих звуков! И такая же жара стояла вокруг.

…Яркий день. Светлый, как пять из шести дней на Земле. Он — мальчишка, тот самый, отверженный и вынужденно устраивающий свой собственный маленький мир на своем собственном маленьком острове в тростниках. Иногда, если точно знал, что никого не встретит, он решался покидать «свой» остров и отправлялся в неуклюжем челноке на соседние. На одном из них он в какой-то день отыскал тайну.

Предмет висел в развилке мощной сосновой ветви, соединяясь с ней не видимой с земли, но прочной ножкой, точнее бы сказать — ногой, толщиной со все его, еще не Роско тогда, мальчишеское тело. Сам предмет был в два его роста, в несколько раз толще ствола, к которому прикрепился. Продолговатое серое яйцо в бугристых наростах. В нижней части покрытая разводами шкура лопнула во множестве мест, а в самом низу зияла дыра с человеческую голову, и вместе с беловатыми испражнениями оттуда капал, набираясь нечистой горкой на хвое внизу, мед.

Шершни величиной с его палец гудели басом, степенно прилетали, ползали по гнезду, скрывались в летках-трещинах, а оттуда выползали и снимались в полет новые.

Мальчуган, которому предстояло стать Роско, нес с собой выломанную длинную хворостину из орешника. Он уже не однажды разорял гнезда маленьких земляных ос и добывал в дуплах деревьев пчелиные соты, висевшие подобно зализанным ледяным глыбам, ноздреватые, ломкие. Его не могли тронуть, законы Земли не допускали этого, и он пользовался вовсю, маленький одинокий землянин, ставший хищником.

58
{"b":"119041","o":1}