Потому что они везде. Тебе не холодно? Я могу сделать теплее… «кораблик» может, — неизвестно для чего по правился он.

— Что ты, Роско, мне жарко. Там будет всегда так?

— Там по-разному, — осторожно сказал Роско. — Что выберешь.

— Как я хочу туда! Дядя Ник ведь поправится? Ты его вылечил опять?

— Вылечил. Но он потерял много крови. Пусть спит.

— Роско, как ты думаешь, мама Сиэна спасется?

— Конечно. Ведь ты отпугнула огни своим… что это было?

Анджелка показала шнурок с обожженными хвостиками. Свою ладонь в волдырях.

— Бабушка подарила мне. А я не уберегла. Что я теперь скажу, когда вернусь?

— Иди-ка сюда и дай мне свою руку. Это был…

— Просто амулет. Дядя Ник говорил, что знает такого зверька. Бабушка велела не расставаться, когда-нибудь пригодится. Вот — пригодился.

Анджелка не могла не взглядывать на россыпь звезд в прямоугольнике экрана. По черному провалу силуэта Земли вдруг стремительно прочертил рой белых искр. Они пронеслись и исчезли. Сама Земля принимала овальную форму.

— Роско, почему так, почему она меняется?

Роско был занят ее рукой и не смотрел на экран.

— Это означает, что мы приближаемся.

— А почему там только что… ох, милый, я не буду тебя отвлекать. Сколько у меня еще будет всяких «по чему», я тебе надоем! Но ведь ты мне все объяснишь, правда? Не верится, что я все увижу сейчас, все, о чем ты говорил.

Роско собрался с силами и ответил:

— Да. — И перешел к Чагару. Ранение оказалось совсем пустяковым, старик был просто в глубоком об мороке от напряжения последних дней. Но опасность невелика. Роско уже залечил ему разрез. А сам вытер холодный пот усталости. Провел рукой по сервисным овалам и кругам, и в «кораблике» запахло сосновым бором.

— Как чудесно!

Чем больше Анджелка восхищалась предстоящими чудесами Земли, тем Роско становился мрачнее. Но, может, «кораблик» просто испортился? Не во всем, а только в передаче с Земли? Могло такое быть?

Роско сделал, чтобы появилась музыка, прибавил шум ветерка в кронах. Проходя, коснулся высоких блестящих дверей в перегородке. Сколько раз он ходил сквозь них, шагая внутрь второй половины «кораблика» человеком, а оттуда ступая на песок, камень или в воды новой планеты, уже не отличаясь от тех, кто ее населяет. Сколько раз проделывал обратное, возвращаясь.

Но они не откроются для Анджелки! Это не просто — как пройти обычный люк! Таинственные безотказные устройства за этими дверьми настроены только на Роско! Только ему дозволено непреклонной Землей меняться множество раз!

Непреодолимое, безжалостное правило!

Ничего, на Земле имеется место, где должно удасться то, что он задумал. Для чего он и возвращается с нею. Что бы ни ожидало.

А ведь впереди был еще «лабиринт». Что происходит там?

…Они прошли «лабиринт». В нем ничего не происходило. У Роско слегка отлегло от сердца, а потом беспокойство пришло вновь.

Очнувшийся Ник Чагар казался не особенно заинтересованным. Он еще в «кораблике» взглянул, как Роско управляется с сервисом, ничего не сказал, хмыкнул. По мерцающим пустым коридорам шел, как по своей заснеженной степи где-нибудь под Горой. Это задевало. В конце концов Роско помог ему очутиться там, о чем он мечтал и строил надежды и догадки всю жизнь. Зато Анджелка не уставала спрашивать, весело щебеча. Неизвестное заставило ее забыть обо всем остальном. Но мрачное настроение Роско уловила чутко на последних переходах, и шла молча, только старалась прижаться, взять за руку.

А когда они вышли, склонившись под низким козырьком, Роско даже сделал движение назад, в «лабиринт», где теперь было тихо, пусто, не ощущалось чужого взгляда на затылке, липкой паутины в мозгу и постороннего присутствия за ближайшим поворотом.

Анджелка и Ник Чагар во все глаза смотрели на обещанный рай.

Радость! Радость! Радость!

Никогда не ощущали у себя в Доме и в окрестностях Дома Новые, Новыми Рожденные, такой необычайной легкости полета. В первые же миги они были ошеломлены. Никаким воображением, никогда живущие в Доме на планете не смогли бы представить, что такой степени наслаждения можно достичь одним безудержным движением в этом небывалом пространстве.

Это пространство, чистое от твердых, от жидких, от прозрачных газообразных, будто создано было для Новых. Для полета и свободы. Вот где должен быть их настоящий дом.

Они роились и разлетались, кружились и стремительно неслись, застывали и срывались с места. Они ликовали.

Однако задачи своей Новые, Новыми Рожденные, не позабыли в шквале охватившей их радости. Они отыскали в этих восхитительных пространствах Дом своих братьев. Они обвились вокруг него кольцом сверкающих искр, но никакого намека на вход не нашли.

Это их не обескуражило. Новые, Новыми Рожденные, были упорны. Они принялись обследовать Дом братьев виток за витком. То один, то другой из них, не в силах сдержать себя, отлетал белым лучом света, упиваясь открытой ему скоростью, но всякий раз возвращался, чтобы принять участие в поисках вместе со всеми.

Братья внутри своего Дома уже знали об их приходе. Из-за неприступной брони доносилась радость встречи. Сами же Новые поспешили поделиться открытым для себя наслаждением чистого пространства, а также тем, что несли братьям с собой, об этих, не твердых и не жидких, об их притягательных точках.

Странно, ответом было молчание. Будто братья не приняли уверенности и надежд Новых. Насчет радости полета донесся какой-то сочувственный отголосок, а о не твердых и не жидких — тишина.

Новые продолжали шаг за шагом искать щели в твердыне Дома, вращающегося в чистом пространстве. Они соединятся с братьями, и те все поймут. На всякий случай Новые, Новыми Рожденные, не спешили сообщать Новым, Здесь Рожденным, оставшимся в Доме там, далеко, никаких подробностей. По крайней мере, пока не найдут способ проникнуть внутрь.

Троих людей, Роско, Анджелку и Ника Чагара, когда Земля раскрывалась навстречу «кораблику», спасло лишь то, что скрупулезные эрги еще не вынырнули из-за ее бока и не успели уловить их присутствия рядом.

Он встречал их на Южном побережье, в маленьком заливе под обрывом с соснами. Трое стандарт-суток прометался он из конца в конец Земли, побывал у каждого выхода под Южными скалами, прошел каждой дорогой, которую мог выбрать Роско.

В заполнившем все сыром тумане не было видно дальше сотни шагов. Туман, сменивший ветры, висел неподвижно. Но солнце еще загоралось, и можно было отличить день от ночи. На след он напал только сегодня утром — они ночевали в пустом доме, готовили какую-то пищу, хотя что они могли найти, Наставник не представлял. У Земли отпала нужда заботиться о своих детях.

Ялик, привязанный к камню, затопили ливни и захлестнули бури. Он вытащил его, отчерпал воду. Он даже неумело развел огонь, но сырые ветки только дымили. Тогда он спустил разбухшую лодку снова на-воду, уселся на корме, поплотнее завернулся в несколько слоев грязных тряпок, которые когда-то были его белыми тогами, и стал ждать.

— Смотри, Роско, там кто-то есть! Я же говорила, что чую дым.

— Ну-ка, в сторону, Анджи…

— Погодите, Чагар, со своим оружием. Я, кажется, знаю, кто это.

— Добро пожаловать, братья по крови! — Наставник Скин помахал бутылкой. — Роско, Самый Большой Друг Всех Человеков, что же ты прихватил так мало? Место освободилось. Прошу выбирать! На Земле стало невыносимо холодно, но вам не впервой! А мне приходится согреваться так.

Роско спустился, вошел в набегающие волны. Ялик был в хорошем состоянии, весла в камнях на берегу. Больше его сейчас ничто не волновало. На Наставника Скина он даже не смотрел.

— Это — море, Роско? — спросила Анджелка.

— Да, Анджи, это море. Мы переплывем его в этой лодке.

— Роско, мой мальчик, ты заделался совсем планетником. Тебя не трогает, как переменилась родная Земля?