Альнари поднял бровь:

– Это только ваше мнение, господин первый министр?

– Разумеется, нет, – спокойно ответил иль-Маруни. – Я, господин иль-Виранди, не отношу себя к числу пустобрехов, говорить, не имея под каждым словом солидного обоснования, не в моих правилах. Ферхади, дорогой мой, чему ты так удивлен?

Лев Ич-Тойвина покосился на диартальца, ответил досадливо:

– Снова он умный, а я дурак. Значит, заговор уже сложился, и вы участвуете.

– Обижаешь, мой дорогой! С тех пор, как умер твой батюшка, я не участвую, а возглавляю. И хочу сказать вам, господа, что вы появились как нельзя кстати.

Альнари встал, отвесил первому министру изысканно-насмешливый поклон:

– Господин иль-Маруни, позвольте выразить вам искреннее восхищение. Как мы могли не появиться после такой… корреспонденции?

– Да, – кивнул министр, – я рассчитывал на вас, господин иль-Виранди. Я помню ваш острый ум и несомненный талант читать между строк. Единственное, чего я боялся – очень, признаться, боялся! – что вы с Ферхади не найдете общего языка. Итак, господа, к делу. Наша цель – убрать Омерхада, не потеряв при этом своих голов. Думаю, с помощью подземельной магии это не так уж невероятно. Что скажете, господа?

– Разрешите сначала вопрос. – Альнари нервно прошелся по кабинету, сел – вернее, заставил себя сесть. – У вас есть план, не предусматривающий гномью помощь?

– Разумеется. Даже два, но… один слишком длительный, что при нынешних событиях неприемлемо, другой же настолько шаткий… рискнуть можно, и я согласен рискнуть, но надежды на успех там слишком ничтожны. Такое годится разве что от отчаяния и безнадежности.

Альнари погрустнел.

– Ясно. Видите ли, господин министр, гномы не могут проникнуть в Ич-Тойвин. Старые заклятия держат их пути. Иначе, – диарталец невесело усмехнулся, – все давно было бы кончено.

– Жаль, – вздохнул министр, – жаль. А как же амулеты? Что-нибудь вроде того, что вы с таким успехом применили в Верле?

– Подземельные помогли нам, насколько в их силах, но… Я, признаться, надеялся, что найдутся другие возможности. Менее рискованные для…

– Да брось ты, Господа нашего ради! – взорвался рыцарь. – Альни, ну сколько можно! Ну что ты меня пасешь, как цацу кисельную! Свет Господень, да что мне, первый раз на смерть идти, я ж рыцарь, в конце концов, а не мальчишка сопливый! Ты меня еще в карман посади! Альни, опомнись! Тебе липовый посол уже не нужен, а победа – нужна!

– Слушай, – выцедил Ферхади, – прекрасный пустоголовый сьер… Ты вроде не в первый раз в империи, так неужели трудно было поинтересоваться нашими обычаями? Причем тут посол, он же брат тебе, дубина ты таргальская! Он умереть за тебя должен, а ты!

– Да ладно тебе, – пробормотал Альнари, – все равно прав он. Раз по-другому не сделать…

Министр покачал головой:

– Молодежь… Что ж за план у вас такой… хм, спорный?

– Рассказывайте сами, – буркнул Альнари. – Парочка сумасшедших авантюристов.

– Хорошо, – хмыкнул Ферхади. – Значит, так… Вот у него, – мотнул головой в сторону Барти, – есть гномье зерно. Из тех, что взрываются, только не совсем такое, как прочие. Я уж не знаю, все они в своей Таргале такие или наш Барти особо чокнутый, но он тамошних гномов уговорил это зерно на него заговорить. Чтобы взрывалось по его слову. Верней даже, мысли, мысленной команде.

– Сильно, – пробормотал министр. – Но почему же «чокнутый», ведь это такое возможности…

– Да потому что он при этом его в руке держать должен!

– Постой… кто – кого?

– Барти, – пояснил тестю Лев Ич-Тойвина, – зерно это.

Министр ошеломленно уставился на таргальца.

– Я соглашусь с молодым иль-Виранди: это сумасшествие.

– Вы не дослушали, господин министр, – спокойно сказал рыцарь. – Видите ли, здесь тоже есть подземельные, и их магия немного отличается от чар наших, таргальских гномов. Они посмотрели это зерно и что-то там подправили. Получилась, надо признать, преподлейшая штука: оно по-прежнему взорвется по моей мысли, но в любых руках. Загвоздка в одном: как подсунуть его императору.

– Никакой загвоздки, – пожал плечами Ферхади. – Я же обещал владыке подземельную магию? Вот она и есть – подло, да, но не так уж и трудно. Единственное, что сьера Барти придется с собой тащить – он же видеть должен, когда командовать. И правильно Альнари психует, потому что я еще, может, и выкручусь, а для Барти – смерть верная.

– Выкрутишься, – тихо сказал диарталец, – если вместе с Законником не сгоришь. И они оба в полном восторге от этого безумия. Как вам это нравится, господин министр?

– Талантливые мальчики, – задумчиво ответил господин иль-Маруни. – Но школы недостает, да. Одного таланта мало, нужен опыт. – Министр по-кошачьи мягко прошелся по кабинету. – Запомните, молодые люди: успех любого заговора – в проработке мелочей. Мой дорогой Ферхади, подумай сам: владыка может взять у тебя обещанную подземельную магию, а может и не взять. Он осторожен, тебе ли не знать. А вот если ты скажешь, что это не просто боевая магия… вернее, совсем не боевая… а, скажем, древний амулет, дающий успех в любом начинании, силу, укрепление власти… амулет, сделанный подземельными для древних императоров и похищенный после разрыва договоренностей… вот тогда, мой дорогой, Омерхад у тебя его из рук вырвет. И, между прочим, запомнит, что ты его честно принес к ногам законного владыки.

– А откуда он у меня взялся?

– Детский вопрос, мой дорогой! Конечно же, ты отобрал его у презренных крыс, которые намеревались совратить наследника сиятельного! А сьер Барти подтвердит это, раз уж ему все равно там быть. И не только сьер Барти – я успею шепнуть словечко кому надо. Итого – амулет владыка возьмет без сомнений, ты, мой дорогой, из возможного пособника мятежников становишься безусловно верным, и даже сьера Барти, при удачном стечении обстоятельств, удается прикрыть. Если списать гибель Омерхада исключительно на свойства самого амулета… скажем, он может давать силу и власть достойным, но недостойных… хм… мне нравится, господа, эта идея, она сразу же решит еще один вопрос! Впрочем, ладно, не будем забегать вперед.

– Тьма меня раздери, – Ферхади покачал головой, – а план-то и впрямь хорош! Если древняя магия признает владыку недостойным, то и решения его легко можно оспорить! Мятежникам помилование, Таргала… нет, с Таргалой посложней будет…

– Ничего сложного, с королем Луи предварительный договор уже есть, – сообщил диарталец. – Должен сказать, господин министр, с вашими поправками мне этот план нравится больше.

– Да, план хорош, – кивнул господин иль-Маруни. – Всем хорош, кроме одного. Сьер Барти и в этом случае всерьез рискует головой. Ты тоже рискуешь, Ферхади, но он – дважды. Владыка, сам знаешь, подвластен настроениям. Прикажет казнить мятежника и подстрекателя немедля – и что мы сможем? А нет – прежнего владельца таинственного амулета, к тому же раз уже осужденного за покушение на владыку с помощью гномьей магии, первым заподозрят в чароплетстве. И если не удастся быстро списать смерть Омерхада на Промысел Господень… Ты знаешь, мой дорогой, что грозит убийце императора.

Рыцарь взглянул на первого министра, на Ферхади, на Альни. Сказал:

– Если понадобится заплатить жизнью за смерть императора, я готов.

Альнари скрежетнул зубами. Спросил:

– А ты, Ферхад иль-Джамидер, готов убить его своей рукой, если владыка прикажет?

Лев Ич-Тойвина хрипло выругался: такого поворота он не предусмотрел.

– Если для дела, почему нет? – хладнокровно ответил рыцарь. – И потом, так еще и лучше будет. Ни пыток, ни эшафота. Серьезно, Ферхад, даже не сомневайся. Я тебе спасибо скажу.

– Сумасшедший, – махнул рукой Альни.

– Но ты же знаешь, что я прав. Мне другое не нравится: как-то я не думал, что придется там на вопросы отвечать. А ведь если про амулет втюхивать, так и про другое всякое молчать нельзя: не поверят.

– Так отвечай, не стесняйся. Неужели не найдешь, чего наболтать?