— Я занята. Охраной одного клуба веселых алкоголиков. Так что, тебе придется самой обходиться.

Анарки заметила в ее голосе тот тон, которого она раньше за ней не замечала.

— Я…

Оса улыбнулась. Своими тонкими, напомаженными губами. Очень аккуратными, в отличие от стежков и стяжек, перештопанных нитями хирургов, на ее идеальном белом теле.

В свете газовой горелки, оно выглядела достаточно желтым, чтобы Анарки пробрала дрожь.

— Ты поумнела, — сказала Оса. — И я тоже… хотела сказать тебе…

— Что я видел! Что я видел, Ана, — заплетающимся языком проговорил Ошен.

Но он быстро трезвел.

Анарки помнила…

Помнила, как Ошен завернул ее в подворотне, в глухом тупике возле клуба веселых алкоголиков. Помнила, как он разодрал ее легинсы… и потом… Потом она помнила только Осу.

И книги. Кажется, она успела побывать у какого-то мага. Книги громоздились в проходе его клетушки, очень напоминающей какой-то подвал.

Анарки припомнила только с натугой. Когда переставила газовую горелку со стола Марион, возле ее ржавой кровати, на пол — возле груды так и неотстиранного белья Норано. Сгребла ее в остальную кучу, служившую ей кроватью, и потушила горелку.

Маг встретил ее в глухом переулке, отвел в свой полузаброшенный опустевший дом возле какого-то питейного заведения.

Анарки вспоминала урывками.

«Ошен…»

Потом какая-то женщина.

Анарки напрягла воспоминания.

«Оса…»

— Что я видел, Ана. — Ошен вывел заплетающимся языком руладу, походившую и на свист и на удивление одновременно. — Не поверишь.

— Что, — переспросила она в очередной раз. — Ошен?

— Ты мене говорила, что, — Ошен отхлебнул пива, — ты занимаешься библиографией и генеологией автори-тетных авторов.

— Авторитарных, — со знанием дела, поправила Ана. Премудрости вора она уже освоила окончательно.

— Да, — Ошен собрался на стуле и приосанился. — Ты такая умная.

— Ладно. Что ты хотел мне сказать? Мудило, ты меня слышишь? Я задала тебе вельми простой вопрос, ответить на который тебе необходимо. — Ана насупила ноздри и приложила к губам кружку с пивом Ошена.

Ошен выпрямил шею и выпятил грудь. За его спиной хлопали ставни. Обслуга тихонько прикрыла те, метнула всторону их с Ошеном взгляд, и покорно опустив глаза убралась восовояси.

— Да, — снова собравшись, и протрезвев окончательно, проговорил Ошен. Теперь он способен был плести рассказы, как помнила Анарки. И она снова воспользовалась своей привлекательной стороной характера. На Ошена это подействовало необычайно.

— Книга, — заплетающимся языком, пробормотал, склонившись Ошен. — Их много у одного мага. Я разговаривал с ним тут недавно… Но он малость… того. Я проведу тебя… ежели ты не против.

— Я…, -сказала Ана в притаившейся тишине самого глубокого в бездне Курятника питейного заведения.

«Снова тишина».

«Оса».

«Маг».

— Милочка, — нервно, проговорил старик. На вид ему было лет сорок. Анарки уселась на стопку книг у него в комнате. Оплывшие свечи освещали какие-то реторты, колбы, тигли и прочую ерунду. О которой он поведал ей сначала с удовольствием и захлебываясь. Затем подозрительно и вельми затейливо увел их разговор совершенно в другое русло.

Анарки взяла в руки какую-то баночку, взболтнула ее.

Маг глянул на нее глазами полного сумасшедшего.

— Тринитроглицерин, милочка, производится… из глицерина с добавкой. Впрочем, — он занялся книгой, изучая ту, на которой сидела Анарки. — Знать это вам ни к чему. Между прочим. Эту баночку… Я не помню, когда в последний раз в нее добавлял тринитроглицерин. Однако вам это знать ни к чему…

Маг подозрительно глянул вновь на нее. Ане показалось, что что это какой-то неправильный маг.

Таким его описывал Ошен. И он был абсолютно прав.

— Что же вас интересует, милочка?

— Книги, — сказала Анна, решив на время оставить свои замечательные воровские премудрости. — В частности, — она припомнила. — История «До того как все изменилось».

— Я знаю об этом немного, — успокоившись, проговорил неправильный маг. — Видете ли. Настало время представиться.

Он улыбнулся тогда.

— Я некромант.

— Я упала, — сказала Анарки.

— Не очень убедительно, — быстро и отрывисто проговорила Оса.

— Или споткнулась.

— Врешь снова.

Оса перебинтовала ей руку в предплечье.

— Знаешь, подруга. В который раз за сей день, мне удавалось поспать спокойно?

— Нет, — сложив губки бантиком, и поджав колени под грудь, робко проговорила Ана. Обхватила колени руками и начала раскачиваться взад и вперед.

— Бу, — сказала Оса.

И вытащила бумеранг.

— Джен. Меня зовут, Джен. Я престрелила того сукина сына, потому что он мне надоел. Извини.

— Ничего.

— Так ты нашла свою сестру? Я занята. Охраной одного клуба веселых алкоголиков. Так что тебе придется самой обходиться.

— Я, — запинаясь проговорила Ана.

И усмехнулась Осе. На шутку, которой она ее развеселила.

— Ты, — серъезно сказала изменившимся тоном, которого Анарки за ней раньше не замечала, — поумнела. И я тоже хотела сказать тебе…

Оса вышла, оставив Анарки одной одинешенькой в коморке Марион.

— Мне бы хотелось объяснить вам достопримечательности нашей библиотеки, — начала монахиня, поправив на носу пенсне.

Горы литературы, накренившиеся над ней в опасной близости от колдуна, надломились. Библиотечная полка хрустнула. И монахиня повалилась на Дива.

Лестница повалилась на него вместе с ней.

— Не стоит, — проговорил колдун, разгребая вместе с монахиней горы литературы.

— У меня такое ощущение, что вы мне льстите, — придвинувшись ближе, вздохнула монахиня.

— Я, — отодвинувшись от монахини, — проговорил колдун, — вам не льщу.

Монахиня вздохнула и вновь принялась за обсуждение достопримечательностей Брэйврока.

Колдун подумал о Брэйвроке хорошо. И ничего не сказал.

— В наш век, — проговорила монахиня, придвигаясь средь груды книг поваленных с полок, — существует множество трудов, которые бы вам следовало прочитать.

— Разумеется.

Колдун отодвинулся от монахини настолько, насколько позволяли груды книг впереди и позади него.

Монахиня снова придвинулась настолько, насколько колдун не в силах был от нее отодвинуться. И потянулась для поцелуя.

«Да, — подумал колдун, — на этой неделе, он нарасхват».

Подумал, и ничего не сказал.

Монахиня, приняв сей жест с его стороны за согласие, протянула губы еще ближе и лизнула его.

Колдун привстал до того как ей это удалось, так что монахиня расстроившись, пододвинула свои очки на нос средним пальцем, и глубоко вздохнула.

«Не повезло, — подумала монахиня».

«И не повезет, — подумал колдун».

И снова они раскладывали книги по полкам. Колдун поставил лестницу наместо. Там, где она стояла до сего несчастного случая.

Монахиня глубоко вздохнула.

Колдун на нее посмотрел.

— Не повезло, — сказал он монахине.

— Так о чем вы хотели бы послушать?

— Я бы хотел найти одну книгу.

— Какую?

— Историю «До того как все изменилось».

— Я расскажу.

Колдун глубоко вздохнул.

— Очень хотелось бы послушать.

— История «До того как все изменилось» повествует о неизменных катаклизмах происходящих в мире. Она рассказывает о том, — с придыханием проговорила монахиня, — что всяческие факторы, которые когда-либо происходили на земле, повторяются. — Она сбилась, поправив пенсне. — Также она повествует о том, что в наш век все ненастоящее. Вот только подумать, раньше были драконы. Вы слышали о таких мифических существах.

— Они существуют и по сей день, — с уверенностью, проговорил колдун.

Монахиня его не слушала, она увлеклась его хреновыми глазами, хреновым носом и не менее хреновым подбородком.

— Только подумать. Раньше, действительно существовали драконы.