— Да, — невозмутимо согласился Салазар.

Я решил оставить намеки.

— И как туда попасть?

— Над этим вопросом многие долго ломали голову.

Салазар встал из-за стола, и подошел к одному из шкафчиков. Легкая кольчужная рубашка отозвалось тихим серебристым звоном. Да, у Салазара были хорошие вещи. ОЧЕНЬ. Немного покопавшись в бумагах, он вынул истрепанный блокнот, весь забрызганный чем-то темным. Можно было только догадываться, что это. Глава Братства уселся обратно в кресло.

Я молчал. Не стоит торопиться, особенно при разговоре с ним. После довольно долгой тишины, во время которой Салазар, казалось, о чем-то раздумывал, он заговорил:

— Этот блокнот был найден на теле одного из воров. Труп лежал в запечатанной части Канализации.

Кажется, я начинал догадываться…

— В блокноте, — Салазар положил его на стол, — не только бессвязные заметки. Там также есть некие наброски. Карты. Многое, конечно, испорчено кровью, но, думаю, нужное тебе там есть.

Я было протянул руку к блокноту, как тот вновь заговорил:

— Вполне вероятно, вору удалось задуманное. Он проник в Старое метро и даже вернулся. Вот только не зря ту часть Канализации запечатали. Милые твари отменно полакомились свежатинкой.

Я ухмыльнулся, ни чуть ни сожалея о воре. Не люблю эту грязную падаль.

— А насчет товара… Что ж, Кейн, я пока не знаю, что это.

Будь я проклят, но мне показалось, что при этих словах он явственно усмехнулся. Во всяком случае, губы его дрогнули, но темные глаза по-прежнему были ледяными. Как и маска безучастности на лице.

Я взял блокнот, пару минут повертел его в руках, и поднялся.

— Я могу идти?

Вместо ответа Салазар, уже взявшийся писать, только сухо кивнул. Забрав письмо вместе с блокнотом, я быстро вышел, чувствуя на себе холодный взгляд.

Я вновь зашагал по каменным коридором, изредка останавливаясь, прислушиваясь к непонятному шепоту, который частенько тревожил здешнюю глухую тишину. Подземелья бывшей Школы Технологов простираются глубоко. В самом низу — жилой «ярус», выше — Кузнечный зал, Лаборатории, Мастерские, Оружейный зал, и кое-какие помещение, в которые я заходил очень редко.

Свет брызнул в глаза, ослепив на пару секунд. Здесь постоянно что-то взрывалось, шипело, булькало. Признаться, химия — не мое признание, но следует отдать ей должное — порой склянка с какой-нибудь болотного цвета бурдой полезнее знаменитой слоновьей пушки. Я подошел к огненно-рыжему, низенькому химику, который аж скорчившись от напряжения что-то переливал — как мне кажется, из пустого в порожнее… Я взял галлюцинат, анастезатор, «звериный аромат» и «маску Джо». Уже собрался уходить, как меня вежливо предупредили, что в пузырьке с малиновой жидкостью — «зверином аромате» — новый состав. Мол, если что — мы не виноваты. Ладно. Они, что ли, мочи хамелеона туда добавили?! Покачав головой, я отправился оттуда восвояси, ибо густые пары дурманили, а тягучая землистая жидкость рядом так и норовила высвободиться из прозрачной стеклянной колбы.

Теперь я устремился в самый низ, спустившись по небольшой металлической лестничке. Направо, налево, снова направо. Здесь было еще холоднее. Стены на ощупь ледяные, а пол явно нуждается в хорошем плевке огнемета, или паре-тройке «коктейлей Молотова». Зашел в маленький коридорчик, открыл знакомую темную дверь, вошел к себе. Убранство, надо признать небогатое, но, если учесть, что я тут бываю пару раз в месяц, сойдет. Следует хорошенько выспаться перед предстоящей милой прогулкой.

Когда я, проснувшись, побрел по холодным коридорам, настроение стало скверным. По дороге назад встретил Крэйга, знакомого полуэльфа, тот осторожно попытался выведать, что я здесь делаю. На столь бестактный вопрос я ответил так же невежливо и резко, поэтому Крэйг нахмурился, и, накинув капюшон, зашагал в другую сторону. Дело, вероятно, в том, что я редко здесь появляюсь. Соответственно, многие удивляются. И даже кое-кто за спиной перешептывается. Наверное, обсуждают мои новые сапоги. Поднялся по лесенке. Стало теплее, но все равно противное холодное ощущение осталось. Будто кто-то обнял ледяными лапами и не отпускает.

Сквозь зеркало вышел на второй этаж особняка. Промозглый ветер свободно гулял по комнате, поскольку балкон был открыт. Как всегда. Интересно, он вообще когда-нибудь закрывается?

Лакея не было — рань еще жуткая. Застегнул до конца тяжелую куртку. Хоть она и обладает чудесными свойствами излечивать своего обладателя — с помощью электрических импульсов — согревает она погано, если честно. А если еще честнее, то вообще никак. Можно считать, я вышел на осеннюю улицу, в зверский холод, в тонкой шелковой рубашке. Шикарно.

Гримсон Вэй с утра то еще зрелище. Вдоль улицы неровным строем вытянулись особняки разной степени роскошности, а их обитатели, естественно, еще сладко спят в своих теплых постельках. В самом деле — кто будет выходить в такую рань на улицу? Разве что тот, кому совершенно плевать на свое здоровье, настроение и кошелек. Ворья сейчас развелось предостаточно; а уж при наличии уютных местечек в густом тумане для них вообще наступила благодать. Я не то чтобы часто появляюсь в Девонширском квартале, но почему-то каждый раз, когда я тут бываю, улицы загадочным образом пустеют, а случайные тени в плащах поспешно уносят свою задницу.

Выйдя на Вермильон Роуд, я наткнулся на высокого сухопарого эльфа. Был он одет по последней тарантсткой моде, в черном фраке, накрахмаленной рубашке и лакированных башмаках. В руке, на которой надета белая перчатка, сжимает легкую тросточку. На лице ледяное презрение, подчеркнутая высокомерность и неприкрытая спесь. Видно, спешит так рано в Джентльменский клуб Веллингтона. Сборище высокородных болванов так и ждет своего не менее горделивого завсегдатая.

А вот мне надо было в несколько иное место. Скажем, не такое чистое. И более оживленное… Там постоянно бегают всякие дружелюбные зверушки, и слоняются все кому не лень. Там мокро, грязно и отменно мерзко. Превосходное местечко! Я бы там поселился, но, боюсь, там слишком воняет…

Одарив очаровательной улыбкой хозяйку гостиницы Брайдсдэйла, я прошел в заднюю комнату, отодвинул мешки с сахаром сторону. За ними — о, чудо! — оказался (вроде бы запечатанный Тарантским Водохранилищем) люк, ведущий в закрытую часть Канализации. Эх! Открыв его, зажав нос, я спустился вниз по гнилой металлической лесенке…

Ноги с отвратительным хлюпаньем вошли в мутноватую жижу на несколько футов. Благо, сапоги были соответствующие — из особой сплетенной с металлическими ниточками кожи. Все равно — муторный холодок неприятно пробежался по телу. Не в первый раз, конечно. Мне приходилось здесь бывать по делу… Тарантская канализация известна чуть ли не каждому горожанину, а также местным властям. Были предприняты попытки закрыть все входы в милые вонючие тоннели, однако остались без присмотра несколько люков. Вот, например, в гостинице на Вермильон Роуд. Некоторые, в Эшбери, задаются вопросом, а почему в Таранте так много воров, разбойников и прочей нечисти? Казалось бы, возьми отряд громил в офицерской форме с мушкетами и саблями и отправь в торговый квартал. Да нет! Обычно, все подозрительные личности таинственным образом исчезают. Бывает и другой вариант, неприятный для офицеров… А ответ у меня перед глазами. В канализации находят приют многие. Нет, это, конечно, не постоялый двор, или там волшебная поляна, на которой пляшут феи с дриадами, но место полезное.

Идти было трудновато, так как канализационная водица постоянно сгущалась. Впрочем, я старался на нее не смотреть. Не знаю, кто додумался развесить хилые лампочки на перекрестках, но, вероятно, тот же умник догадался кое-где кривыми буквами оставить свои инициалы. А может, он хотел указать верный путь заблудшему в канализационных пучинах… На этот случай у меня была неплохая карта. Еще Канализация Таранта известна своими размерами. Как мне кажется, катакомбы расположены чуть ли не под всем городом. А крупнейший индустриальный город Арканума был явно не маленьким. В общем, здесь можно мирно бродить пару месяцев, вдоволь нафилософствовавшись, и придумав новое ругательство в честь строителей сего чуда. Мне надо было…далеко. Очень. Примерно, день-другой пути. Без непредвиденных обстоятельств.