— Будь справедливой хозяйкой, деточка, не обижай тех, кто слабее и не сгибайся перед сильными! Не обманывай доверия и сама будь его достойна! — вошла в раж старушонка. Ну, мне то что, я девушка добрая, Оком обделенных не обижаю:

— Спасибо на добром слове бабушка, все, что смогу сделаю, берегите себя и песика! — я умею быть вежливой. Мне ничего не стоит, а этой бедной старушке-одуванчику приятно, в кои веки ее кто-то выслушал и не послал!..

Вот старушка дала! А может и не старушка вовсе… Но как все сложилось! И бегала как угорелая и путь неблизкий и злые люди меня гоняли, ну путь я не сердцем выбирала, ноги сами понесли… Да уж, внешность не главное, но пришлось побегать от пугающих по размерам, но маленьких по возрасту. Ха, маленькие — проглотят меня и не подавятся, хорошо, что детишки, меня за мамку приняли и подчиняются. Может и тут бабусины слова помогли? Надеюсь, их истинные родители давно почили с миром — жутко даже представить себе их визит! Так, что дальше по списку, а! Помощь оказала, но вот насчет дома… Тут надо поподробнее:

— Как мне обращаться к вам, уважаемый? — назвать меня победительницей можно ведь и в шутку, хотя сердце уже забухало в предвкушении как ненормальное. Но, слава Оку, кажись, шаман не шутил, поскольку с поклоном тут же ответил:

— Меня назвали Радесом, моя повелительница, но по имени меня уже давно не зовут, обращаются просто Хранитель.

Сердце уймись! Надо еще удостовериться:

— Почему ты стал называть меня правительницей?

— Предсказание, Правительница. Оно гласит, что дева (о, он, наконец, осознал мой возраст!), которая спасет нас, скажет дословно так: «Страну поднимать надо»!

Ну, я девушка сообразительная! Университетов всяких не кончала, куртуазностям необучена, да и в правители никогда не рвалась… Но отказываться от такого щедрого подарка судьбы? Никогда! Предложение принимается! Спасибо тебе, бабушка, кем бы ты ни была. Я посмотрела на Радуса — Хранителя, на суровых воинов, что так и не пошевелились за весь этот судьбоносный для меня разговор, оглянулась на заскучавших Огонька с Лохматиком и улыбнулась… Ох, работы будет невпроворот, править мужиками, даже жалко их становится! Кем бы ни была ты бабушка, поклон тебе от всей души! Я девушка прозорливая и совсем не наивная — расслабляться не собираюсь, не зря же у меня в помощниках мечта любого правителя «удивительный скакун» и «огненный меч»! А это значит, будут впереди бури. Тут я глянула на шамана и улыбнулась еще шире, я конечно не очень вредная, но это не значит, что я не могу немного повеселиться… совсем немного!

Но главное… У меня теперь есть дом. И я в нем хозяйка!..

Старая женщина со вздохом устроилась в кресле-качалке, устало сплетя узловатые пальцы. Возле ее ног крутился щенок, у которого сквозь сползающую сажу просвечивала белоснежная шерсть.

— Ну хватит, Снежок, дай отдышаться — сварливо попеняла щенку она, — хочешь поиграть беги в лес, в нем пока безопасно…

Но белый пушистый комок лишь вывалил алый язык и завалился на спинку…

— Вот негодник! — кряхтя она нагнулась и пощекотала ему брюшко — Хороший, хороший песик, все сделал правильно, был послушный… Все. Беги играйся без меня, дай отдохнуть. — Щенок довольно тявкнул и убежал через полуоткрытую дверь.

Старушка еще раз вздохнула, что ж, это было последнее предсказание из тех, что она надавала в своей бурной молодости. Сколько сил пришлось приложить, чтобы его выполнить! Дикий лес все так же дик и опасен в своей магии. Как только здесь могли появиться и семейство драконов, из давно ею забытых сказок, и гигантские снежные йети? Вот ведь тупые злые существа! Пришлось тряхнуть стариной, детенышей она пожалела, и даже потратила на их обучение время и остатки былой силы. Зато с такими «крошками» этой маленькой хулиганке никто страшен не будет. Да и дорогу до Нагорья от порождений леса очистить пришлось — детишкам надо было дать времени подрасти.

Она довольно улыбнулась, представив «удивительного скакуна» и «огненный меч»! А нечего смеяться над женщинами, даже таким смелым и отважным людям! Прислушались бы раньше, не схлопотали бы столько бед. А что, хорошую она подобрала им правительницу, столько лет на улице — а внутри гнилья нет… ну разве что чуток здорового эгоизма. А это намного лучше, чем пафосное чистоплюйство. Девчушка вся в нее, эх, годы молодые! И имечко для правительницы Нагорья очень подходит — Горяна… Шутка судьбы, улицы пророчили ей горе обездоленной сиротки, ан нет!

Главное чтобы ей хватило сил поднять Нагорье, поскольку впереди этому народу, да и всей империи придется ой как нелегко. Хорошо, что хоть один шаман уцелел, иначе шансов у мира не было бы вовсе. Посмотреть бы как они поладят, но… Старая женщина прикрыла глаза — больше ничем помочь она уже не сможет, ее время ушло…

Что же, ее история закончена, все что могла — она отдала этому миру, теперь мир должен отпустить ее и дать ей покоя… — старая женщина тихо заснула, чтобы уже не проснуться. Вдалеке раздался горький вой Снежка и его сородичей. Вот так, вдали от мира прекратила свое существование одна из ярчайших легенд империи… Великая Над’хе, когда-то просто Надюха из обычного российского провинциального городка…[13]

Мадам Леви, не раз грешившая с девочками, подавала сейчас своему клиенту очередную порцию наркотика столь распространенную на улицах Брэйврока, что не всякий любитель острых ощущений мог себе позволить потребление его, имея здравый смысл и немногим больше медяков на сумму четырех. Другое дело, что растрачивая столь значительные средства, кроме спазмов рвоты, вызываемых подобным зельем, завсегдатаи «Красной нежности» лишались более изысканного обхождения и права выбора девиц, что вынуждало ублаготворять свои потребности в местах с довольно скудными удобствами. Такими зачастую был Курятник и Аллея ангелов, где промышляла Анарки. Вместе с остальными: парочкой громил, тремя карманниками и группой цеховых ремесленников из гильдии ткачей она сидела на первом этаже борделя, переоборудованном под питейное заведение; более шикарное, чем кабаки того же типа, лишь присутствием драпировок из атласного материала и такого же цвета физиономиями двух охранников. Взмыленными, распухшими телами они напоминали чушек; перехрюкиваясь между делом, мешали ей сосредоточиться. Она сощурилась, перебирая взглядом кошели. Единственным, чей облик ей привиделся достаточно рассеянным, был Вага Брутто.

Судебный писарь на дух не переносил Кастэльбаджака — заносчивого и кичливого аристократа, племянника патриция Норано, позорившего имя Брутто на людях. Везде, где бы тот ни появлялся ему сопутствовали рондо и фацеции сего безмозглого гуляки. Тем более было довольно странно видеть их вдвоем беседующими за одним столом. Она надеялась, что это ненадолго, хотя при уйме времени, располагала той же долей непоколебимого терпения.

Противоречия между нобилями и пополанами, как впрочем, между «дворянами шпаги и мантии» выходили на поверхность крайне редко. Они скорее походили на угли, тлеющие под толстым слоем пепла. Зато столкновения между знатными родами происходили почти каждую неделю. Взаимные издевки, ссоры в кабаках и драки легко перерастали в воины. Враждующие партии запирались в высоченных башнях своих зданий, — похожие на крепости, те мало походили на дома, — и раза два она без удивления была свидетелем того, как те угощали градом стрел своих соперников. Почти все свое время они посвящали склокам и интригам. Те, кому не удавалось выдержать подобных испытаний, лишались участия в выгодных торговых операциях, вытеснялись из коммунальных советов и судебных палат. Этих людей переставали уважать и бояться. Спасти свою жизнь в таких условиях было не так-то просто, и до преклонных лет доживали сравнительно немногие, но уже сложившиеся сволочи. Таков закон не только Брэйврока, но как она понимала и для любого другого города в пределах Оррина.