— Безымень!!! — мой крик раскатился по округе. Прямо передо мной возник Он, алые крылья чуть шевельнулись, когда он шагнул мне на встрече протягивая серебряную гитару. Я взяла ее…
— Прости, — прошептали его губы и я почувствовала, как моя сила возвращается ко мне.
Я скинула перчатки с рук и первая нота пролетела над полем битвы, воины застыли окутанные магией музыки, мой голос погружал все сон…
Вечность. Шорох песка под ногами
Лучик света на черном стекле
Отмеряя секунды шагами,
Я иду словно пламя во мгле.
Мое сердце медленно бьется,
Два удара за тысячу лет,
И в груди у меня остается
Каждой смерти незыблемый след.
Я не знаю, награда иль кара —
Мой единственный долг на земле.
Я — в огне городского пожара,
Я — в мельканье губительных лет,
Я — вулкана кипящая лава,
Я — убийцы заточенный нож,
Я — обрыв, и петля и отрава,
Я чумная крысиная вошь.
В этом мире я нужный — и лишний,
Моя вера на кромке косы.
И пройдя мимо тысячи жизней
Не пролью ни единой слезы.
Я один, но всегда — многоликий,
Мое сердце не помнит любви.
А на лезвие — алые блики
И тяжелое древко в крови.
Знаю, что по велению Бога
Траур я никогда не сниму.
Хоть бессмертие — слишком жестоко,
Но как раз по плечу моему.
Так устроено все мирозданье
Смерть мне вовек нести суждено
Но зачем мне дано состраданье,
Если выбора мне не дано?!
Вестник смерти. Призвание это
Согласится принять не любой.
Как служить воплощением Света,
В тоже время даруя лишь боль?
Только сердце давно уже пусто
Мне не ведома даже тоска…
Мне остались последние чувства:
Сожаленье и шорох песка…
(стихи Кристалл, чуть измененные)
Последний аккорд и протяжный звук струн тает в грохоте падающих тел. Морок, навеянный мною на вражескую армию, позволил защитникам же добить их. Да это нечестно, но на этот раз мне был дан выбор. А духи проходящие сквозь меня уже не причиняли мне боли…
Амдер стоял напротив меня и смотрел прямо мне в глаза…
— Ты врешь сама себе…
— Знаю, — сказала я, поправляя серебряную маску, щелчок пальцами и я растворяюсь в сиянии серебряных звезд…
— С возвращением, госпожа…
Глава 2
Когда Рок, выбирая из лучших,
Нам отводит печальную роль,
В закоулках душевных излучин
Навсегда поселяется боль.
Ты уходишь в бездонную небыль,
Мир оставив в добре и во зле…
Значит, станет светлее на небе
И темнее на грешной Земле…
(Михаил Галин)
Безымень, кто он, что за существо? Он способен наделять силой, он повелевает чужими жизнями… он дает имена богам…
Я вестник смерти, менестрель, но мне не дано имя, а моя сестра, аватара Жизни получила имя при посвящении. Поэтому все называют меня госпожой или вестником, а сестра — сестрой, разумеется. Я не Смерть, она стоит выше меня, но я всегда чувствую рядом ее присутствие, как холодное дыхание, как мимолетное прикосновение.
Я сидела в своем любимом кресле, перебирая гитарные струны, ветер вяло шевелил тяжелые парчовые занавеси. Полная луна высвечивала серебристую дорожку на темном ковре.
Его фигура соткалась из сумрака, мелькнули, исчезая алые крылья. Безымень прошелся по комнате, прислушиваясь к перезвону струн, а потом сел напротив меня. Я рассматривала его краем глаза, еще никогда он не приходил в одном образе, не знающий мог бы сказать, что ко мне заглядывают разные личности, но я всегда могла узнать его по глазам и крыльям, ни у кого из сонма богов старых и новых, нет алых крыльев и пустых глаз. Он, как и я — вестник, вестник тех, кто нас создал, по крайней мере, он всегда представлялся именно так.
— Ты пришел выполнить обещание? — поинтересовалась я, вяло переигрывая струнами. Безымень нахально усмехнулся и кивнул.
— Идем, — крылья за его спиной распахнулись, и он прыгнул в окно, не забыв схватить меня за руку, такой способ передвижения мне не понравился, о чем я не замедлила сообщить, но была перекинута через плечо и внесена на Грань. В своих путешествиях я не раз пересекала различные грани, Междумирье, как еще их называют, но эта Грань была особенной, в ней были переходы в абсолютно все известные мне миры, на обычных же гранях было два-три прохода и не более, иначе грань сломается, погубив миры с которыми связана. — Это Основа. Здесь были созданы все те миры, в которых ты выполняешь обязанности вестника.
У меня не было слов. На множестве ажурных арок, созданных из тончайшего хрусталя, будто подвешенные, светились переходы во все существующие ныне миры.
— А теперь смотри, — Безымень все же поставил меня на твердую поверхность, На основе даже она была из хрусталя, который оказался на удивление прочным. — Ты путешествуешь по мирам вне времени, время, для таких как мы, не имеет значения, мы даже свои годы не считаем. А что если я сделаю так… — Безымень подошел к одному из проходов и его сумрачная магия окутала тонкий хрусталь. — Я закрыл тебе доступ в этот мир на сотню лет. — Идем посмотрим что стало с этим миром.
Он вновь окутал нас своей магией и мы оказались в мире, у которого отняли меня. Мы попали в обычную больницу, мира, где магию считают мифом. Вставали люди, срок которых подошел к концу, Все операции проходили безупречно, на всей планете царил праздник.
Я смотрела на радость людей и понимала, что без меня им не плохо живется. (неплохо — мягко сказано. Им живется намного лучше)
— Это только первый день, — сказал Безымень, окутывая нас своей магией. — А это спустя пять лет…
— Но я всего лишь вестник… — слова вырвались из меня с тяжелым вздохом, неужели я пытаюсь оправдать себя?
— Тот, кто живет за вратами мира духов, не может справиться со всем один…
Я смотрела в голодные злые глаза детей шныряющих по помойкам, греясь у костров, которые жгли прямо во дворах домов. Улицы были заполнены больными и престарелыми людьми, которые спали прямо на земле, прикрываясь лохмотьями старых одеял.
— И это только начало… — Безымень мрачно усмехнулся. — А это спустя пять десятков лет…
Мы перенеслись. Я вышла из-за спины Безымня и осмотрелась, передо мной были руины больших городов, между руинами сновали обезображенные тела, в них не было смерти, не было и жизни, обыкновенная нежить, вот во что превратились люди этого мира.
— Почему Смерть не справляется одна (один)? — на моих глазах рушился мой уютненький мир, я как будто жила в иллюзиях, просто выполняя договор и наивно мечтая о другой жизни.
У меня над ухом прозвучал уверенный голос Безымня. Я повернулась к нему и похолодела, так как он впервые показался мне в своем истинном, «живом» облике. Рядом стоял высокий, подтянутый мужчина, чьи зеленые глаза с грустью смотрели на представший перед нами мир, короткие и совершенно седые волосы трепал ветер, а упрямо сжатые губы начали свой рассказ…
