— Когда-то был только Многомерный Хаос. Хаос породил три сущности, так как в одно существо не могла поместиться вся его сила. Эти три сущности создали Основу и Грани. Но одной из них стало не интересно скользить по граням, и она решила создать множество миров. Сотни тысяч планет выстроились на просторах космоса, а проходы заняли свое место в хрустальной зале. Но миры были пусты, и вторая сущность решила создать твою старшую сестру. Так в мирах зародилась Жизнь. Но через некоторое время со всеми мирами начало происходить то, что ты сейчас наблюдаешь, в мирах магии это случалось гораздо позже, чем в технических, но все приходило к одному и тому же исходу. Тогда создатели вернулись в тот мир, где была создана Аватара Жизни. Третья сущность предложила создать Вестника Смерти, но идея не была поддержана, тогда сущности пришлось уничтожить своих соратников и остаться одной. Это были первые смерти во всех мирах. Третья сущность стала смертью, не желая этого, но иного выхода не было. Тогда выбрали тебя, Вестник, девушку двадцати лет от роду, выступающую на одном из праздников, ставшую младшей сестрой Аватары жизни, благословленную жизнью. Тогда тебе была дана сила, но за все надо платить, твоей платой стала невозможность личного выбора, сегодня ты переступила через нее. Это закладывалось в тебя изначально. Именно поэтому тебе пока не дано имя. Когда ты выполнишь последнее задание вестника, тебе дадут имя, ты станешь Аватарой Смерти. Теперь ты понимаешь, что твоя роль во всех мирах далеко не последнего плана. Что без тебя, твоя сестра погибла бы в мирах нежити, хотя она и имеет полную силу Аватары.
— Что мне надо сделать, что бы получить имя? — Я посмотрела в глаза Безымня, он по-мальчишески улыбнулся и кивнул на гибнущий мир.
— Во-первых, не допустить этого, — он мгновенно перенес нас на Основу и повернул время вспять, для погибающего мира. — Во-вторых, ты должна узнать настоящее имя последней сущности а в-третьих, ты должна занять ее место, убив конечно
— Зачем мне убивать Создателя?
— Это часть твоего договора с Создателем. Двум смертям не бывать, так, кажется, говорили люди? — Безымень горько усмехнулся.
— Да, — произнесла я, и, не прощаясь, перенеслась в свой замок.
Что ж, остается думать, как своими силами найти последнюю сущность. Мне не хотелось убивать, это было как то не правильно. Но по закону, я обязана выполнить любое данное мне задание, даже если оно исходит из «третьих» уст.
Я играла на переливах струн и думала, много думала. Кажется, я наконец повзрослела, поняла свою роль, не без помощи Безымня конечно. Надоело чувствовать себя марионеткой, надо делать выбор и, кажется, я его сделала…
Струны звонко тренькнули, когда гитара исчезла в полах моего плаща, маска заняла свое почетное место, и я отправилась в путь.
Я перенеслась в мир, который по легендам был создан первым. В этом мире не было больших городов, технология была чужда его обитателям и миром правила магия первородных. Я вошла в небольшую таверну в центре города, в котором сосуществовали разнообразные народы, стянувшиеся сюда под знамена короля драконов, миролюбивого и почтенного старца, помнящего начало этого мира и наверно знающего его конец.
Дверь тихо скрипнула, пропуская меня в полумрак таверны. За дубовыми столами сидели завсегдатаи, вяло потягивая темное пиво из больших деревянных кружек. Разносчица, полная женщина лет сорока, умело сновала между столиками, поддерживая в зале домашний уют. Я любила это место, здесь и были драки, но, ни разу я не приходила сюда по делам, никто здесь не умирал, разве что от старости, но этих я уводила спокойно. Я привычно села за крайний столик, мое любимое место, прямо под потолком хозяйка развесила букетики ароматных трав и тот, кто садился на это место, вдыхал приятные ароматы луговых цветов, а не запах табака.
Гитара мягко легла в мои руки и пальцы легко пробежали по струнам, нежно касаясь их и мягко перебирая. Люди (и не только) притихли, отставили кружки и приготовились слушать. А музыка набирала силу, струилась по залу, наполняя сердца и зажигая огонь в глазах.
Мы — как трепетные птицы,
Мы — как свечи на ветру,
Дивный сон еще нам снится,
Да развеется к утру.
Встаньте в ряд, разбейте окна, пусть все будет без причин,
Есть как есть, а то что будет пусть никто не различит.
Нет ни сна ни пробужденья, только шорохи вокруг,
Только жжет прикосновенье бледных пальцев нервных рук
Бейте в бубен, рвите струны, кувыркайся, мой паяц,
В твоем сердце дышит трудно драгоценная змея.
Бейте в бубен, рвите струны, громче музыка играй,
А кто слышал эти песни попадает прямо в рай.
Мы как трепетные птицы, мы как свечи на ветру,
Дивный сон еще нам снится да развеется к утру.
Нет ни сна ни пробужденья, только шорохи вокруг,
Только жжет прикосновенье бледных пальцев нервных рук.
Музыка лилась, струилась и порхала, поднимая в небо и бросая на землю. А я играла, растворяясь в музыке, растворяясь в словах, я жила музыкой, как и сотни лет назад, когда была обычным человеком и плела свою музыку на фестивале Жизни. Только теперь мои песни посвящены не ей…
Глаза очерчены углем
И капли ртути возле рта
Побудь натянутой струной
В моих танцующих руках
Каких бы слов не говорил
Такие тайны за тобой
Что все заклятия мои
Тебя обходят стороной
Открыта дверь тебе, я жду,
В одну из пепельных ночей
И твои руки обовьет
Змея железных обручей.
Один лишь шаг до высоты,
Ничуть не дальше до греха,
Не потому ли в этот миг
Ты настороженно тиха.
Глаза очерчены углем,
А ты не выпита до дна,
И этой прихотью одной,
Душа беспечная больна.
И я надеюсь, этот мир
Не утолит тебя ничем
И на руках твоих уснет
Змея железных обручей.
За окном темнело. А струны трепетали в моих руках, не зная устали. Я жду, сюда пришла не просто так. Музыка собрала в небольшом зале почти все население небольшого городка, как они поместились в таверне я не знала, но чувствовала веяние магии с хозяйской стороны и видела, как новые столики появляются из неоткуда, это мир магии, здесь глупо удивляться. Я поправила гитару и мой голос разнесся по всему городу, зов…
Лишь гаснут вечерней границы лучи,
Плескание крыльев я слышу в ночи,
На диске луны — силуэт, словно сон,
Над шпилями замка кружится дракон.
В мерцании звездном блестит чешуя
И хвост извивается словно змея,
Точеные кости блестят как агат,
А в пасти зубастой пылает закат.
Но гляну в глаза — и весь облик иной,
Ведь очи лазурной глядят глубиной,
Из пасти не рык — колокольчика звон,
Но кто ты такой, синеглазый дракон?
Хоть вид твой ужасен, могла бы любя,
По острому гребню погладить тебя,
Ведь кроток и лаской наполнен твой взор,
Кто вынес жестокий такой приговор?
Ответа не жду — не одни мы, увы! —
Уж слышу я пенье тугой тетивы,
Скорее я к страже ночной поспешу,
А ты улетай, я молю, я прошу!..