Расследование зашло в тупик, думал колдун, дотронувшись до опсиса на столе, и тот зажегся; спроэцировал в пространство прямоугольник с различными иллюзиями Магов Покрова, играясь иллюзиями актеров. Колдун глянул на него. Посмотрел что-то напоминающее фастнахтшпиль и оставил опсис нетронутым на столе.

Музыка, льющаяся за окном «Взгляда Морганы», его успокаивала.

— Кем она была?

— Она есть.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Колдун повертел в руке кулон напоминающий каплю с перекладинкой поверх нее. Внутри кулона светился зеленый камень.

— Судебный исполнитель, — соврал колдун сам не понимая почему.

— Эти шутки вам не к лицу.

— Да, — переспросил колдун, глядя на лицо Мизели Гранжа. Немного детское, с припухлыми щеками и быстрыми сверкающими глазами. — А какие к лицу?

Мизель Гранжа обернула вокруг пальца цепочку покоящуюся на груди колдуна.

— Это анш. Кто вам его дал? Я заметила анш, когда вы снимали фрэнч.

Колдун спрятал его за ворот кожаного доспеха.

— Вы всегда его носите под ней?

— Да обожаю зеленый цвет, — продолжал врать колдун.

Мизель Гранжа выпустила, наконец, его цепочку из рук: следующую, которую обнаружила на его шее.

— А эта, у вас от кого?

— Лучше я послушаю от кого мне достался сей Анш, чем то, от кого я ношу эту цепочку. С таким же Аншем, кажется…

— Вы не знаете, что он означает?

— Нет, — ответил честно колдун. Чтобы Мизель Гранжа расслабилась, и в конце-концов оставила тот первый кулон, который ему подарила сама судьба.

— Зеленый цвет означает один из самых сильных психотипов, — начала свое повествование об Аншах мадам Гранжа. Замечаний от колдуна не последовало. — После красного и синего…

— Мне непонятны мотивы вашей лжи, — ни флиртовать, ни лгать Мизели Гранжа не нравилось. Колдун в этом убедился вторично. И остался более, чем доволен. Мизель Гранжа сморщила свой курносый носик. Он очень напоминал колдуну ту судьбу, которая ему подарила сей Анш. — Но то, что людям с такими Аншами даже не придет в голову устраиваться судебными исполнителями, для меня представляется очевидным фактом.

— Судебным писарем, — пересиливая всю свою магию, проговорил колдун. — Ей нравится писать судьбы людей. Мне, кстати, тоже когда-то нравилось.

— Она работает на Звездный Покров, — предположила Мизель Гранжа.

— О, нет. Она работает на себя. — Колдун повертел в руке гусиное перо. Забросил ноги на стол и выпустил струйку дыма от Gratia. Вздохнул еще, и выпустил через зубы. — Для людей с подобным психотипом сие достаточно приемлемо. Разве, нет?

Мизель Гранжа подошла к лоджии, открыла дверь. Затем коснулась стекол «Взгляда Морганы».

— Что это там, — указала она своим тонким пальцем на такое же ничем не примечательное здание, затерянное между часовень и низкими домами одного из четырех кварталов Брэйврока.

— Кажется, это «Плачущая вдова», — проговорил колдун. — Я хотел в ней остановитьсяы, но Басеньян Лис, посоветовал мне эту гостиницу. И я доверяю его вкусу. Он мне не намекал в связи с этим ни на что.

Мизель Гранжа подумала, делая для себя какие-то выводы, которые сводились к тому, что Басеньяну Лису все-таки доверять можно.

— А Синистану-Мухе — доверять можно?

— Об этом знает, — улыбнулся колдун своей как ему, казалось, одной из самых привлекательных улыбок, — только Басеньян.

Говорить с Басеньяном в тот вечер ему не хотелось. Див это вспомнил.

Он приоткрыл стекло на лоджии «Взгляда Морганы» и впустил осу.

— Господин, клерик, — несмело позвал владелец «Взгляда Морганы»

Он прошел в комнату без позволения. Но какой-то крадущейся походкой.

— Мне сказал, господин видок, чтобы вы прошли…

— Куда, — сжав зубы, спросил колдун.

— В препарационную. В смысле, в этот всякий… как его… в Муниципатитет.

— В Муниципалитет, — поправил его Див.

— Точно, — обрадовано вымолвил хозяин «Взгляда Морганы» — Там ведь находится на нижнем этаже препарационная. Он вас там ожидает.

— Хорошо.

Препарационный зал в Муниципалитете Брейврока выглядел весьма мрачно. Как в прошлый раз.

Врач, медик и патологоанатом выпустил из рук ланцет при виде колдуна.

Видок нахмурился.

— Мне было поручено расследование этого дела, — пробурчал видок.

— А вы господин, клерик, мне мешаете.

— Без всяких предисловий, — удивился колдун.

— Да.

Нога трупа, выглядывающая из-под покрывала, казались абсолютно женскими. Пятки и пальцы выглядели так, что ими прошлись с пол версты. Или больше. Они были пятками и пальцами городской бедноты.

Колдун подошел к изголовью трупа, нащупал плиту, на которой покоилось тело.

— И что же вы теперь, расследуете, видок?

— Расследую смерть этой девушки. Она вывалилась из окна господина Норано.

— Правда? И какова же там высота?

— Со второго этажа, — вяло играя ланцетом меж пальцев, уронил патологоанатом, — можно повредить себе не только шею, но и сломать позвоночник.

— И вы решили проверить это ланцетом?

Медик слегка растерялся.

— О. нет, нет, — Он спрятал ланцет в карман.

— Окагава, — представил видок медика колдуну. — Знакомтесь.

— Очень приятно, — сказал колдун. — Мы с ним уже познакомились. Кстати, как поживает мадам Леви? Кто-нибудь знает?

Оба, и Окагава и начальник розыскной службы Брэйврока, замешкались.

Видок по своему обыкновению нахмурился и сразу ввел колдуна в курс дела, косающегося печной трубы.

— Вот когда мы ползли с моим другом из печной трубы. Дело, правда, было в других обстоятельствах, нежели в тех, которых я уже упоминал…

— Достаточно, — прервал колдун начальника розыскной службы Брэйврока, наслушавшись про печные трубы в прошлый раз. — Что насчет трупа?

Видок уже смирился с конкуренцией.

Медик Окагава пощупал свое худое, лишенное всяческих эльфийских признаков лицо, кончиком ланцета.

Видок громко и со свистом вздохнул.

— Труп на лицо, — сказал он.

Труп вскинул руку под покрывалом, сбросил его, сел на никелерованной плите, и часто задышал.

Затем ошалело взглянул на колдуна.

— Я занимаюсь логистической библиографией и генеологией авторов, — выпалила Анарки.

— Так чем ты занимаешься, — проговорил колдун, когда они уже шли по улицам Брэйврока в Курятник, мимо моста Гранильщиков.

— Гене… ологией авторов, — запинаясь, проговорила Анарки, придержав язык, как учила Оса.

— Джен. Меня зовут Джен, — выговорила очень отрывисто и чисто Оса. Язык у нее был хорошо подвешен, но она им пользовалась очень осторожно. И всегда точно.

В клетушке Марион Джен немного расслабилась.

— Я пристрелила, того сукина сына, потому что он мне надоел. Извини.

— Ничего, — проговорила, запинаясь Анарки.

— Так ты нашла свою сестру?

Оса выпрямилась вновь. По своей обычной привычке, которую за ней заметила Анарки, в те непродолжительные моменты, когда она появлялась.

Появлялась она в первый и последний раз, возле той канавы. Анарки это помнила хорошо. Тогда она и познакомилась с ней.

«Лицо Ошена, распухшее и с отвислой челюстью, покоилось в луже растекающейся по мостовой жидкости. Липкой и до ужаса теплой».

Потом Оса довела ее до дома. А потом ее довел до дома клерик. Они говорили с ним о том, чем она занимается.

Джен изогнулась, с пластичностью присущей только танцовщице, уложила локоть на покосившийся столик Марион. Затем привстала, и уложила кисть руки на бедро. После чего достала металлический бумеранг, — он очень напоминал Анарки те, которыми пользовался торговец-кочевник, у которого она приобретала синий кокаин.

Бумеранг в кисти Осы выглядел как-то очень отталкивающе. И был очень тяжелым. Но Оса с ним обходилась играюче.