— Они существуют и сейчас, — проговорил колдун. — Только в воображении людей.

— Знаете, они всегда существовали. Раскопки магов Покрова это подтверждают.

— Неужели, — скептически поморщился Див.

— Да. Я об этом прочитала в этой книге. В Истории «До того как все изменилось».

— В самом деле?

— Это очень древняя книга, — проговорила библиотекарша.

Библиотекаршей была монахиня в мужском монастыре.

И в самом деле, Приорат и Конгрегация святой канцелярии допускали подобное в монастыре для клериков.

Из клериков, кроме него был только Бирк.

И он вошел в самый подходящий момент.

Монахиня отпрянула, повинуясь уставу монастыря.

Колдун воздал молитву с благоговением всему Приорату и всей Конгрегации святой канцелярии.

Молился он плохо. Но в этот раз у него получилось.

— Бирк, — выдохнул колдун, еле сдерживая библиотекаршу. — Слава Богу!

— Значит, это «Плачущая вдова», — переспросила Мизель Гранжа.

— Да. Но я плохо ориентируюсь в этом городе.

Он припомнил, стоя у окна «Взгляда Морганы», после встречи с видоком и медиком лунный свет Брэйврока, Анарки.

Девушка сидела у него на кровати, поджав ноги и обняв их руками.

— Так чем ты все-таки занимаешься?

— Я ворую, блин, — со злом выпалила Анарки. — Е-ма-е! Неужели не понятно!

— Понятно, — вздохнул Див. — Я тоже когда-то работал на себя.

— А на Басеньяна, — совсем шепотом добавила она. — Нет?

— Нет. Я на него не работал, — проговорил колдун. — И теперь не работаю.

— Почему?

— Просто потому, — проговорил колдун, — что я поставляю ему информацию. А он за нее платит. Понятно?

— Не совсем, — хлюпнула носом Ана.

— Сказать яснее, пока не могу.

Анарки хлюпнула носом снова, потрогала перебинтованную Осой руку, потерла ушибленную ногу.

Колдун расслабился на мгновение и снова собрался.

— Хотел бы сказать пояснее, но я пока действительно не могу. И ничего тебе не угрожает. Между прочим Басеньян не такой уж монстр, каким его рисуют.

— Кто? — спросила Анарки.

— Сомневаюсь, что такие знания принесут тебе пользу. — Но скорее всего его таким рисует Синистан-Муха.

Анарки, наконец, пробрал смех. И она долго смеялась. И совсем позабыла о том несчастном случае с газовой горелкой.

— Синий кокаин, — проговорил колдун, — вредит здоровью. Не стоит его употреблять. Мне об этом сказала одна очень привлекательная особа. Между прочим, кочевники не такие уж плохие люди, которыми их представляет Конгрегация святой канцелярии. Они помогают людям избежать дурного влияния синего кокаина. По-крайней мере одна. Я это знаю. Знаю из того, что кое-как прочел в твоих мыслях. Ты покупала синий кокаин. У какого торговца?

— А прочесть это из моих мыслей ты не в силах, блин, — скрежетча зубами, выдавила из себя Анарки.

— Увы, я теперь читаю мысли, — вздохнул колдун, — только тогда, когда у меня появляется магия. — А она… у меня появляется… по уставу клериков. В связи с тем…, что я теперь… работаю… на Конгрегацию святой канцелярии. И уже давно… — Колдун, припоминая былое время, вздохнул. И послал Конгрегацию святой канцелярии туда, куда ее послать никак было нельзя.

И улыбнулся.

Улыбнулся своим мыслям. Потому что Анарки ему что-то напоминала из прошлого. Давно забытого и похороненного в его душе.

«Как святая канцелярия».

Святая канцелярия напомнила ему о себе Бирком и магистром.

И колдун снова вздохнул.

Мизель Гранжа, повернулась к нему, выдернула пальцем очередную цепочку.

— Кажется, мы остановились на Аншах.

— Да.

— С одним мы разобрались, — сказала Мизель Гранжа, выпуская из своей кисти Зеленый.

— Он меняет цвет, — заметил колдун. — Это очень хороший Анш. Что до остальных двух. То один — от Конгрегации святой канцелярии. А второй я украл. У одной очень хорошей дамы.

— У какой, — удивилась Мизель Гранжа.

Колдун вздохнул, и без всякого притворства ответил:

— Анши, кажется, раздают тут всем. Я недавно работаю на Конгрегацию святой канцелярии. И кажется, вы мне хотели рассказать о том, какие из них подходят кому.

— Да.

Колдун помнил еще и это, стоя у окна «Взгляда Морганы».

— Этот стакан с шиповником…

— Да, я завариваю в нем шиповник.

— Но он так пахнет. Такой свежестью. Как… как арбузы, — припомнив аромат фрукта, проговорила Мизель Гранжа. — Такой воды, я не пила никогда. До этого.

— Потому что… я завариваю в нем шиповник, — проговорил колдун, и оставляю в нем воду на свежем воздухе. И он за ночь успевает охладиться. Поэтому, вода в нем такая свежая и вкусная. Вот почему эта вода вам так нравится, Мизель.

Гранжа покачнулась слегка, уронила стакан; оперлась на колдуна, и обхватила за шею.

— Хорошие воспоминания, — проговорила Анарки.

— Не… плохие, — сказал колдун. — Очень неплохие. Но я кое-что не могу припомнить.

— Что?

— Что-то, что-то…, -проговорил он и запнулся. Что-то, что касается дела о ее супруге.

Марион лежала неподвижно теперь. Анарки подошла к ее постели.

Колдун сидел за письменным столом, черкая очередную бумагу для Совета кардиналов.

Он задумался ненадолго, вспомнил о магистре и написал кое-что, черкнув пару строк в бумаге Конгрегации святой канцелярии.

— Марион, — Анарки посмотрела в бледное лицо девушки, которую колдун подобрал на улицах Брэйврока, и вздохнула. — Лекаря. Быстрее, клерик. Лекаря…

— Ей нужен покой, — проговорил лекарь, спускаясь по лестнице «Взгляда Морганы», — покой и, пожалуй, немного сна…

Он перепугано глянул на колдуна.

— С вами все в порядке, господин лекарь?

— Да…, да…, да…, -запинаясь, проговорил лекарь. — Со мной все в порядке.

«Взгляд Морганы». Эта гостиница, в которой колдун поселился, с самого начала напоминала ему монастырь, в который он собирался отправиться. Отправлялся он туда всякий раз, когда его донимали воспоминания о Мизель Гранжа; и том, какое задание ему пало на голову в связи со смертью Сайга Бахрейна.

Выяснить о нем ему удалось немного. Но того, что он выяснил, было вполне достаточно.

Во-первых, Сайг Бахрейн, был клериком какого-то очень интересного круга, в который его, колдуна, как клерика седьмого круга, посвящать никто не хотел. Наверно, потому, что это никому не было нужно. И ему этого тоже было не нужно.

Но, кажется, магистр ему намекал на что-то…

Колдун пресек свои размышления. И подумал еще раз.

Еще один раз сказал ему, что всякий Бахрейн умер какой-то подозрительной смертью.

«Во-вторых, — рассуждал Див, — кому-то это было на руку. Наверняка, смерть такого клерика неизвестного ему круга, который все, включая епископа Брейврока пытались скрыть, нуждалась в каких-то невероятных обоснованиях. Обоснования эти придумал Магистрат. Значит, Магистрату ни черта не известно. — Такое рассуждение ему показалось вполне приемлемым. — Потому, что обоснование смерти придумывал видок, начальник розыскной службы. И сам он ни хрена не знал».

Так он и написал Магистру ордена, Конгрегации святой Канцелярии и всем остальным службам Брейврока, включая и консисторию с епископом.

«В-третьих…»

Колдун вывел на бумаге слово пером и задумался. Не послать бы его по опсису, как галопроекционное уведомление для консистории.

И передумал.

Этой ночью Анарки просидела возле его кровати вместе со своей сестрой. Отовсюду слышалась тишина Брэйврока. Она оплетала «Взгляд Морганы» сетями ночного дыма, струящегося из папируски колдуна.

«Gratia, gratia, — говорили ему воспоминания о его прошлом».

И из его прошлого говорил один очень приятный голос. Возможно, это был голос Марион.

Он плохо помнил, когда проснулся.

— Вам стоит пожить здесь.

— А ты?… Блин… Я даже не знаю, что…, -Ана запнулась, взглянула на сестру.