Когда офицер выбросил руку, его подчиненные свернули влево, направившись к березовой роще на пригорке сбоку от тропы. Сэнгстер посмотрел на Прошина. На лице русского ничего не отражалось. Он выглядел изнуренным и потрепанным, но ведь оба они брились в последний раз довольно давно. Может, он тоже вспоминает сейчас другие рассветы в учебном лагере, веселые пробежки по выходным в сосновых лесах под Москвой?

Офицер вздернул подбородок и закричал – слова вылетали в воздух в такт бегу. Солдаты слева от Сэнгстера ответили, захлопав по ложам своих винтовок, потом припев подхватила цепочка, бегущая справа. Сэнгстер не смог разобрать слов.

Сэнгстер, вздрогнув, еще раз кинул взгляд на Прошина. Русский ухмылялся. Заметив, что Сэнгстер смотрит на него, он сжал кулак и кивнул головой.

– Тра-та-та, – заорали они хором.

Офицер удивленно повернул голову и ухмыльнулся. Потом он показал им большой палец. Сэнгстер подумал, что, имей он право выбора, он предпочел бы, чтобы его расстреляли именно китайцы.

– Вот мы и прибыли, – пробормотал Прошин. Сэнгстер огляделся. По другую сторону березовой рощи начинался уклон, спускавшийся к озеру. Гладкая поверхность воды в косых бледных лучах восходящего солнца походила на тусклую жесть. На берегу стоял армейский грузовик. Для их тел. Мертвецы не могут бегать трусцой…

– Как у тебя все прошло, старина?

– Отлично. – Рот Прошина скривился в грустной улыбке. – Они даже не пытали меня. Если не считать того, что мне не давали курить мою трубку. А у тебя?

– Ничего. Ни одного вопроса не задали.

– Не дали возможности проявить мужество.

– И кое-чего другого, гораздо лучшего…

Но тут Сэнгстер увидел кое-что другое, что не совсем соответствовало его предчувствиям.

За грузовиком – до этого момента его не было видно – оказался старомодный китайский чайный домик, выходивший на причал, выдававшийся в озеро. Все три двери были закрыты, но на широкой террасе стояли несколько низких квадратных столиков, на которых были расставлены чайные чашки и вазочки, будто хозяева ожидали гостей. Перед чайным домиком два пожилых китайских джентльмена занимались утренней гимнастикой.

Офицер скомандовал остановиться, и, пока солдаты стояли, опершись на свои винтовки, пленники опустились на землю, переводя дух. Оба китайских джентльмена закончили зарядку одновременно. Один из них поднялся по ступеням на террасу чайного домика, а второй направился к вновь прибывшим с таким выражением лица, что оно могло бы сойти за гостеприимную улыбку.

– Мистер Прошин. Мистер Сэнгстер. Прошу прощения. Я совсем не говорю по-русски. А мой английский весьма посредствен, как вы сами можете видеть. Я знаю, что вы оба говорите по-китайски. Не могли бы мы поговорить на путунхуа, пожалуйста?

Они уставились на него. Какое-то мгновение смысл сказанного не мог уловить ни один из них. Потом Сэнгстер неуклюже поднялся, секундой позже то же самое сделал и Прошин.

– Да. Ши дэ.

– Пожалуйста, заходите.

Старик провел их по ступеням к центральным дверям и, толкнув, распахнул их. Когда Сэнгстер поставил ногу на порог, его глаза расширились. Мгновение назад у него скрутило желудок, теперь его начали мучить газы.

Второй китайский джентльмен стоял спиной к зашедшим, рассматривая серию фотоснимков, разложенных на столе. Каждый отпечаток был выполнен с большим увеличением, но качество фотографий от этого не пострадало.

Русский и американец будто снова оказались внутри «Боинга-747».

– Мы проявили вашу пленку. Надеюсь, вы не обиделись. Хорошие снимки, не правда ли? Принимая во внимание обстоятельства, при которых они были сделаны, я должен поздравить вас обоих. Отличная работа.

Сэнгстер развернулся, чтобы увидеть лицо говорившего. В его выражении не было никаких следов насмешки.

– Мне очень жаль, что вы оба должны теперь покинуть нас. Я хотел бы пообщаться с вами подольше.

Услышав это, Сэнгстер начал все понимать. Это должно произойти скоро. Но почему они все еще не сделали это? Он знал. Они думали, что, если протянут с этим достаточно долго, он потеряет контроль над собой, начнет плакать, потеряет лицо. Ну нет, они не дождутся. Какого черта им просто не взять и не покончить с этим?

– Пойдемте выпьем по чашечке чаю.

Китаец, изучавший снимки, услышал приглашение и отвернулся от стола с фотографиями, потирая руки. Он одарил пленников улыбкой и кивком одобрения. Сэнгстер посмотрел на Прошина. После долгой паузы оба вышли наружу. Офицер, командовавший конвоем, раздал чашки с горячим чаем. Сэнгстер взял протянутую ему чашку, но она была слишком горячей, и его рука дрогнула. Он мысленно обругал себя и подумал, заметил ли это Прошин.

– Вы хотели бы взять с собой и отпечатки, или вам будет достаточно негативов?

Сэнгстер пристально осмотрел хозяина. Говоривший был в очках и казался на год или два старше своего товарища, который еще не произнес ни слова. Хозяин посмотрел на своего гостя с насмешливой улыбкой, будто на самом деле ожидая ответа на свой вопрос.

– Прошу прощения за мою назойливость, но у нас сегодня на самом деле очень много дел. Да, я совсем забыл представиться. Это маршал Ван Гоин, начальник штаба Народно-освободительной армии Китая. А меня зовут Сунь Шаньван. Я возглавляю Центральное управление разведки, также известное вам, как я полагаю, под названием подразделение «Маджонг».

Оба проигнорировали услышанное и лишь смотрели на китайца с таким видом, будто подозревали, что говорят с лунатиком, но не до конца уверены в этом.

– Вот это для вас, здесь все написано, – сказал Сунь Шаньван.

Он подался вперед, и Сэнгстер увидел, что в центре стола лежат два белых картонных прямоугольника. Сунь взял их и протянул своим гостям.

– Это своего рода визитная карточка. Думаю, я раздал их уже несколько сотен. А вы как думаете?

Сэнгстер переводил взгляд с визитки на старика, тщетно пытаясь уяснить смысл происходящего.

– Надеюсь, тут все достаточно понятно написано… Я велел напечатать их иероглифами, а также на пинъиньском алфавите… Вот телефонный номер, вот телекс… факс. В прошлом с вашими организациями было трудно иметь дело. Частично в этом виноваты мы сами: мы слишком интенсивно трудились, чтобы обеспечить свою неуязвимость. Но теперь нам пора заняться многими делами… – Старик прервал свою речь, заметив, что его аудитория ничего не понимает. – Что-то не так? – поинтересовался он.

Наконец Сэнгстер смог что-то произнести.

– Что это за шутка? – прохрипел он.

– Шутка?

– Мы же шпионы. Мы взорвали один из ваших самолетов. Вы доставили нас сюда для того, чтобы расстрелять, ведь так? А теперь вы…

– Расстрелять вас?! – Два китайца обменялись веселыми взглядами, а потом закатились искренним хохотом. – И что хорошего нам это даст? – спросил Сунь, вытирая слезы. – О самолете можете забыть: если бы его не взорвали вы, то это пришлось бы сделать нам самим. И еще: «Мертвые не рассказывают сказок». Так, кажется, говорят у вас на Западе?

Ван заговорил впервые за время встречи.

– А мы хотим, чтобы вы рассказали сказку, – ободряюще заметил он. – В вашей смерти для нас нет никакой пользы. Поэтому пейте чай, пока он не остыл, и слушайте…

Уоррен опустил бинокль и тряхнул головой.

– Чего бы я только не отдал, чтобы прямо сейчас оказаться на нем, – проворчал он, и Саундерс кивнул.

Двое мужчин стояли на мостике буксира, глядя на затянутый туманом обширный эстуарий[3] Жемчужной реки. Видимость была плохой. Объектом их внимания явилось судно на подводных крыльях, принадлежавшее «Стейтвинг», медленно двигавшееся в поле их зрения слева направо, приближаясь к концу своего маршрута от Коулуна до Кантона. Судно шло медленно, его форштевень едва вспенивал гладкую поверхность красной илистой реки. Через несколько минут оно оказалось на траверсе последнего из группы островов и вышло из Линдин-Ян. Теперь его капитану предстояло выполнить проход через перегруженные подходы к терминалу Чжоутоудю. Однако задолго до этого оно исчезло из вида в мягком утреннем тумане, накрывшем море, словно хлопчатобумажным одеялом.