– Будет еще хуже. – Диагноз, поставленный русским, прервал размышления Сэнгстера с отвратительной беспардонностью. – Кантон полон сплетен. Наш местный друг, который нас сейчас везет, любит, чтобы его называли Питом. Шурин Пита работает таксистом; это его машина. Шурин Пита прислушивается ко всем разговорам пассажиров на заднем сиденье. Сегодня он слышал много всякого, начиная с того, что через громкоговорители объявят о введении военного положения, до того, что Политбюро провозгласит демократические выборы или реставрирует императорскую династию. Конечно, я преувеличиваю, но не намного.

– Передвижения войск?

– Пока неясно.

– Куда мы едем?

– Это дорога на Цзянцунь. Мы в северной части города, недалеко от аэропорта.

– Дороги не перекрыты?

– Когда мы уезжали, ничего не было.

– Какое у нас прикрытие?

– Ужин в доме местного торговца чаем. Конечно, если они начнут проверку, то это не пройдет.

– Ничего не пройдет. У меня плохие новости, друг мой. Я не вправе рассказывать тебе это, но все равно намерен рассказать.

– Ты согреваешь мое сердце. Что я сделал такого, что внезапно заслужил твое доверие?

– Тебе поручили покончить жизнь самоубийством вместе со мной. Я хочу, чтобы ты умер счастливым.

– Рассказывай!

– Президент собирается разорвать договор о добрососедских отношениях с Советским Союзом.

– Тогда начнется… эскалация.

– Возможно.

Двое мужчин посмотрели друг на друга, но в кабине такси было довольно темно, и ни один из них не смог ничего прочесть в глазах другого. Водитель ввел машину в путаницу узких улочек. Похоже было, что они уже в пригороде Кантона. Он остановился возле высокого здания, ни в одном из окон которого не было света. Все вышли из машины. Сэнгстер увидел, что это склад. Окна были закрыты ставнями, многие из них разбиты. Рядом с дверью, запертой на висячий замок, находилась доска-указатель, на которой были выписаны номера офисов множества фирм: производство готового платья, фабрика по производству шарикоподшипников, несколько импортно-экспортных фирм, из названий которых нельзя было понять, чем они занимаются. Шофер Пит открыл дверь и провел их внутрь.

Они поднялись по лестнице на самый верх здания, откуда попали в маленький офис, в котором находилось столько шкафов с документами, что единственный стол полностью перегораживал вход.

Сэнгстер и Прошин были вынуждены перелезть через него, прежде чем смогли присесть, да и то Сэнгстер то и дело ударялся об угол стола.

Единственная лампочка освещала мертвенным светом пыльные бумаги, счета, наколотые на штырь, подушечку для печати и прочий соответствующий хлам. Да, в этом офисе не часто совершались сделки.

Пит исчез, отправившись дальше по коридору, чтобы через несколько секунд вернуться, неся два белых рабочих комбинезона.

– Размер подходит? – спросил он у Прошина на кантонском диалекте.

– Сейчас посмотрим. Это настоящая униформа?

Вместо ответа Пит развернул один комбинезон и показал эмблему компании «Грузовые перевозки Серединной Империи», сиявшую на груди слева. Пониже была пристегнута идентификационная карточка, закатанная в пластик, с фотографией и какими-то надписями.

Пока американец и русский переодевались, Сэнгстер рассматривал Пита. Китаец, которому на вид едва исполнилось двадцать, казался явным лоботрясом. Длинные волосы, в левом ухе серьга с камешком, тонкие усики, цепочка, болтающаяся под распахнутой на груди рубашкой, джинсы, кожаная куртка… типичный образчик корыстолюбивого молодого китайца.

– Вашим людям повезло, что они нашли такого парня, – небрежно заметил он Прошину по-английски.

– Они его не находили. Это шестерка англичан.

– Я думал, что наши общие друзья держатся подальше от всего этого. Или так только в Лондоне?

– Да нет, здесь так же. – Прошин, заметив, что Пит направился к дверям, улыбнулся Сэнгстеру, словно оба наслаждались особой шуткой, понятной только избранным. – Это он думает, что работает на англичан.

Сэнгстер почувствовал, что кожа на его черепе натянулась, и приложил максимум усилий, чтобы сохранить внешнюю безмятежность.

– А если он обнаружит, что это не так?

– Не обнаружит.

– Но…

– А что нам еще делать? – нетерпеливо спросил Прошин. – Ты же знаешь, что зацепки внутри Китая есть только у «ДИ-шесть». Мы просто вынуждены использовать их людей.

– Но вы же не вчера вечером закрепились здесь?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Я хочу сказать, что в таком случае вы внедрились и в британские секретные операции в Гонконге.

Прошин застегнул последнюю пуговицу.

– Ну а если и так? Этот разговор не имеет смысла. – Он повернулся к Питу. – Маски?

Пит исчез и через короткое время вернулся, неся пару коуцзяо – широких белых масок, используемых многими китайцами для защиты от ветра, холода или пыли.

– Неплохо, – сказал Прошин. – Но все же нам придется что-то сделать с глазами.

Пит достал из одного из шкафов коробку с театральным гримом и принялся работать над лицом Прошина. Он не был большим специалистом в этой области, но в данном случае это от него и не требовалось. Все, что им было надо, – это слегка сузить глазницы и приподнять уголки глаз. В этом освещении с расстояния двух метров Прошин выглядел несколько эксцентрично. Но завтра вечером при выполнении операции условия будут совсем другими.

– Ты доверяешь этому парню? – проворчал Сэнгстер некоторое время спустя.

– Да.

– Расскажи мне о нем.

– Англичане завербовали его два года назад. Он попытался нелегально пробраться в Гонконг вместе с матерью и сестрой. Его отец умер. Их поймали. Этот парень рассказал англичанам, что работал здесь на почте.

Англичане спросили его: знает ли кто-нибудь, что он бежал? Он ответил, что никто этого не знает. Тогда они предложили ему сделку. Его мать и сестра могут остаться в Гонконге, но сам он должен вернуться, прежде чем кто-нибудь догадается о его исчезновении. Вернувшись, он должен будет продолжать работу. Пока он будет работать, ему будут платить; более того, у его матери и сестры появятся дом и деньги. Но если он попытается сбежать…

Прошин не закончил. Ценность Пита возросла в глазах Сэнгстера.

– И он сбежал?

– Нет. У него есть контакты – о, у него есть контакты! Просто некоторые из них сменились.

– Это кажется странным. Почему такой, как он, должен иметь какие-то контакты?

– Потому что как почтовый работник он обладает властью. Он может ускорить прохождение корреспонденции или наоборот – замедлить. Поэтому люди приходят к нему и просят об услугах. И в ответ оказывают услуги ему.

– Заходя с черного хода…

– Именно.

– А в чем конкретно состоят его обязанности?

– Он номер третий в отделе заказных писем, посылок и бандеролей.

– Он занимается заграничной почтой или внутренней?

– И тем, и другим. Что люди кладут в заказную корреспонденцию?

– Ценности.

– И такого рода, которые можно легко переправить другим людям. Деньги, драгоценности, редкие марки. Компрометирующие документы.

– Прекрасно.

– Если бы кто-то спросил англичан, кого они больше всего хотели бы поймать той ночью… Его, конечно, поймают. Алчность. В конце концов все такие, как он, проваливаются из-за алчности.

Во время всего этого разговора они ни разу не назвали китайца Питом. Он мог не понимать по-английски, но он распознал бы имя, которым себя называл.

– Ну и как? – спросил Сэнгстер, спрыгивая со стола.

– Не думаю, что завтра на пропускном пункте мы сойдем за китайцев. Но ведь мы и не собираемся проходить через КПП, не так ли?

Прошин посмотрел в окно. Сэнгстер сразу увидел, что привлекло его внимание: где-то на улице появился новый источник света. Он выглянул наружу.

– Дерьмо! – Сэнгстер резко повернулся. – Там снаружи полицейская машина!

На мгновение его мозг отказался работать: потом свирепая ярость, вспыхнувшая при мысли о том, какой он простофиля, захлестнула его, и у него осталось только одно желание: разобраться с человеком, устроившим это. Он перепрыгнул через стол, нацелившись на горло Пита. Но Прошин удержал его.