– О Боже! А что наверху?

– А наверху – крыша.

Сэнгстер посмотрел на часы:

– А теперь слушайте меня, мистер Лэй!

Никакой реакции не последовало. Он схватил китайца за руку и встряхнул его.

– Мы трое сейчас выйдем прогуляться по улице. Пойдем спокойно, не спеша, но врозь. Сзади вас будет сопровождать наш человек. Вы идете первым. Я буду держаться чуть поодаль, идя за вами. Вы проведете нас через вход с улицы, понятно?

Лэй молча кивнул.

– Понятно?

– Понятно.

Сэнгстер взглянул на Прошина:

– Ты готов? – Он задал вопрос по-русски. Они договорились между собой в целях собственной защиты: в рабочей обстановке если кто-либо из них захочет высказаться, он должен говорить на родном языке собеседника. Обязанность донести смысл возлагалась таким образом на говорящего.

– Да, – подчиняясь уговору, ответил на английском Прошин.

Они выбрались из машины и немного постояли на тротуаре. Сэнгстер расслабленно потянулся – ни дать ни взять этакий прожигатель жизни, возвращающийся с ночной пирушки. Пробило три часа – улица была пустынной.

– Как поступим с машиной? – спросил американец.

– Я отошлю ее. Нашим людям слишком опасно находиться здесь: могут засветиться.

– Как скажешь. Однако это значит, что в случае неудачи у нас не будет никакого прикрытия и мы не сможем быстро убраться отсюда.

– В таком случае давай надеяться, что неудачи не будет.

– Но это же самодеятельность, дилетантство!

– Тогда давай все забудем и поедем по домам.

Сэнгстер посмотрел на Лэя. Китаец слегка покачивался из стороны в сторону, как будто перебрал. Он глядел куда-то вперед, словно видел перед собой что-то, ему одному известное.

– Тогда давай, вперед!

Прошин стал давать поспешные указания водителю, который что-то возражал. Русский замахал руками.

– Ради Бога! – выдохнул Сэнгстер, торопя напарника.

Русский стукнул кулаком по оконному стеклу и выдал водителю пару ласковых слов. Машина тронулась и вскоре исчезла из виду. Прошин двинулся вперед, взяв под левую руку Лэя. В конце улицы они остановились, оглянулись, а затем торопливо исчезли за углом, пропав из поля зрения Сэнгстера. Американец пошел за ними, но более медленным шагом. Впереди был светофор, как раз там, где боковая улица пересекалась с Гросвенор-гарденс. Ничего подозрительного американец не обнаружил. Было раннее утро, и Лондон пребывал в «самой нижней точке отлива»; Сэнгстер сказал бы еще и на космическом жаргоне – «в перигее». На углу Сэнгстер остановился, сунув руки в карманы, и простоял так достаточно долго, желая убедиться, что кроме них троих на улице никого нет. На противоположной стороне он увидел ограду Букингемского дворца, ярко освещенную рыжим светом уличных фонарей. По левую руку шла извилистая тропинка Гайд-парк-корнер. Полицейского нигде не было видно – наверное, патрулирует участок… Однако это означало, что коп может вернуться в любую минуту.

Тем временем Прошин достиг здания из красного кирпича, в котором размещались службы ГПСИ в Лондоне, и подтолкнул Лэя к двойным стеклянным дверям. Сэнгстер присоединился к ним буквально в тот момент, когда Лэй вставил в скважину первый ключ. Последний быстрый взгляд вправо-влево, вдоль все еще пустынной улицы, и они оказались внутри здания. Дверь бесшумно закрылась за ними.

Вход. Вот она цель!

Пошел отсчет времени.

Секунды… Когда они поднимались по лестнице, Сэнгстер какой-то частью сознания уже начал считать их. Наверху, дойдя до самого последнего марша лестницы Лэй достал ключ и пластиковую полоску величиной с кредитную карточку. Он вставил ее в щель над вмонтированной в стену клавиатурой и набрал несколько цифр. Послышался щелчок, и дверь распахнулась. Лэй шагнул внутрь, автоматически потянувшись рукой к выключателю. К счастью, Прошин предугадал его намерение.

– Не… делай этого! – Он придержал за собой дверь, впустил Сэнгстера и встал к нему поближе. В нескольких шагах от них серел размытый прямоугольник. Прошин коснулся руки Сэнгстера и указал на это бледное световое пятно:

– То окно. И торцевая стена.

– Надо проверить.

– Включить свет?

Сэнгстер колебался секунду, а затем сказал:

– Ладно.

Прошин нашарил рукой выключатель, который только что собирался использовать Лэй, и включил свет.

Кабинет выглядел не слишком шикарно. Ковер нуждался в починке; к тому же на него явно пролили кофе. Было очевидно, что когда-то большую комнату поделили на несколько клетушек.

– Где ваш офис, господин Лэй?

Китаец показал:

– Там, в конце справа.

Сэнгстер тут же двинулся в указанном направлении. Он и здесь включил свет, и перед ним открылся хорошо обставленный офис, не в пример тому помещению, что осталось за стеной. В одном углу, рядом с баром-холодильником стоял стол с компьютерным терминалом и монитором.

– Шифровальную карту! – отрывисто бросил Прошин.

Лэй подошел и протянул еще одну карточку из пластика, но Прошин отвел его руку в сторону.

– Вставь ее сам. И не пытайся перехитрить нас. Я слежу за тобой.

Лэй сел перед монитором и вставил свою карточку в щель сбоку терминала.

Прошин обернулся к Сэнгстеру и обратился к нему на русском:

– Полезная штука. Эта карточка представляет собой пластиковый блок с передатчиком, приемником и микропроцессором.

– Ты шутишь?!

– Можешь говорить по-английски, если хочешь, теперь уже не важно. Я вполне серьезен. Он только что вставил карту в опрашивающее устройство и зафиксировал свой личный пароль. Когда карточка идентифицирована, поступает радиосигнал с цифровым кодом. Карточка выполняет операцию с этим кодом и пересылает результат опрашивающему устройству вместе с инструкциями. Если результат корректен, устройство открывает базу данных на определенное время.

– А разве в КГБ не умеют подделывать такие штуки?

– Нет. Каждая карточка запрограммирована и классифицирована, так что ее владелец получает только ту информацию, которая предназначена для него. Нам остается надеяться, что Лэй занимает пост, достаточно высокий для наших целей. Ага! Он вошел!

По экрану прокручивался текст. Прошин подошел и встал за спиной Лэя.

– Сейчас я дам тебе дату и номер рейса. Прежде всего мне нужно истинное полетное время и содержание декларации груза. Потом я хотел бы точно знать, где самолет, который выполнял полет в интересующее нас время, находился в каждый следующий час в течение тридцати дней после этого. Понятно? Вот дата…

Триста девяносто секунд; и с каждой утекавшей секундой Сэнгстеру становилось все более не по себе. Он не мог охарактеризовать это чувство: «Покалывая кончики пальцев, в меня входит грех». Конец строфы, которую он цитировал по памяти, повис где-то за пределами сознания, словно смеясь над всеми попытками его мозга ухватить забытое. Он отвернулся от экрана, деловито просеивая всю скрытую информацию, и занялся изучением помещения, в котором они находились. Офис был очень небольших размеров. Вначале Сэнгстер осмотрел окно в глубине комнаты. За ним был балкон, о котором он слышал ранее. Сэнгстер приподнял окно на полдюйма, чтобы удостовериться, что оно не заперто. Оно не было заперто…

На фасаде здания возле входа в офис было еще одно окно. Сэнгстер прошелся по коридору и, дойдя до конца, выглянул наружу. Он увидел деревья в городском саду напротив, машину, проезжавшую по улице, куда-то торопившихся двух молодых женщин. Где-то вдали настойчиво трубила сирена полицейской машины.

Он заглянул в каждую из трех остальных комнат, затем в туалет и на кухню. Кухней ее можно было назвать с натяжкой: всего лишь раковина и розетка, а из вещей – чайник да буфет. Сэнгстер вернулся и застыл в дверном проеме офиса Лэя. Прошин что-то лихорадочно записывал, ежеминутно вскрикивая от радости. Он уже успел занять кресло Лэя. Тот стоял за столом, обхватив голову руками. Шум сирены то приближался, то удалялся.