Прошло ровно сорок минут. Оставалось пять. Что ж, вполне достаточно, чтобы исчезнуть.

Том сунул яйцо во внутренний карман, нажал кнопку пульта, и лебедка начала поднимать его к отверстию в крыше. Когда наружу вышли голова и плечи, он остановил лебедку, ухватился руками, подтянулся и выбрался под звездное небо.

Неожиданно Том заметил нечто странное: маленькую красную световую точку, танцующую у него на груди. Ровно посередине. Том замер. Он сразу догадался, что это такое — лазерный луч наведения от прицельного устройства какого-то мощного снайперского ружья.

Красная точка скользнула ему на лицо, ослепила левый глаз, Том заморгал. Затем точка прошлась по его губам, подбородку, переползла на руку, прошлась по ней до кончиков пальцев в перчатках и застыла на моторчике лебедки. Кем бы ни был человек, находился он на крыше противоположного здания, по ту сторону канала. Он явно не торопился. Играл с Томом.

Выстрел был всего один. Мотор взорвался. В разные стороны разлетелись куски горячего металла, искры. Трос оборвался, и Том полетел вниз, в помещение, откуда только что выбрался. Чудом ему удалось ухватиться левой рукой за туго натянутый над залом нейлоновый шнур. Его тряхнуло и резко подбросило вверх, он едва не вскрикнул от резкой боли в плече. Наверное, вывих, но сейчас не до этого. Однако и с вывихнутой рукой долго не протянуть. Том прильнул к спасительному шнуру, приник всем телом. Собрался с духом, схватил себя за локоть другой рукой и резко дернул, плечевой сустав встал на место. Задыхаясь от страха и боли, он пытался сообразить, что происходит. Кто, черт возьми, в него стрелял? Как вообще они узнали, что он будет здесь?

Внезапно шнур рывком опустился на несколько дюймов, ведь Том всей тяжестью упал на него, и от удара левый гарпун начал выходить из стены. Том с ужасом наблюдал, как зазубренный наконечник прорывает штукатурку и дерево, шнур провисает все больше и больше. Ближе и ближе к полу… Он затаил дыхание. Пять секунд. Десять секунд…

Гарпун с треском вырвался из стены, и Том полетел на пол, где была установлена система сигнализации.

Помещение мгновенно ожило, включились осветительные приборы, безжалостно яркий свет буквально ослепил лежавшего на полу Тома. Сработала и звуковая система, начала испускать пронзительные гудки, с подвыванием сирен и звоном колокольчиков. Звуки волной захлестнули зал.

Том с трудом поднялся, пошатываясь, направился к двери, но прямо у него перед носом проем закрыла толстенная стальная пластина, и единственный путь из комнаты был отрезан. Дыра в окне-фонаре находилась на высоте двадцати футов. И Том понял, что ему отсюда не выбраться.

Он в ловушке.

00.04

Появление светящейся красной точки на крыше здания напротив подсказало Дженнифер, где расположился мужчина, преследовавший Тома. Она распласталась на крыше музея, куда забралась с помощью оставленного Томом шнура, свисавшего вдоль стены здания. Еще несколько секунд ушло у нее на то, чтобы понять, что представляет собой эта точка.

Однако раздавшийся через полминуты выстрел буквально парализовал ее. Она продолжала неподвижно лежать на крыше, и лишь когда внизу, в галерее музея, включилась сигнализация и раздался вой сирен, это побудило ее немедленно вскочить. Дженнифер поползла к отверстию в стеклянном окне крыши. Теперь она стояла там, грозно подбоченясь, и смотрела вниз, на Тома.

— Ну что, ловишь кайф? — спросила она хрипло.

— Ты? — В голосе Тома звучало искреннее изумление, но он сразу пришел в себя и деловитым тоном заметил: — Давай быстренько вытаскивай меня отсюда.

— Как-то не очень хочется.

— Это совсем не то, что ты думаешь.

Дженнифер слышала завывание сигнализации, видела отверстие в стеклянном кубе стенда, скорчившуюся фигуру в маске на полу. Похоже, именно это она подозревала. Об этом предупреждал ее Корбетт. Как могла она быть столь глупа и самонадеянна, чтобы считать, будто все остальные заблуждаются насчет Тома?

— Ах нет, не то? — холодно усмехнулась Дженнифер. — Тогда что же, по-твоему?

Том сорвал черную маску, встрепанные вспотевшие волосы встали дыбом. Дженнифер видела его глаза — большие, темные и, как ей показалось, немного испуганные.

— У меня всего девяносто секунд, — заявил он. — А потом ворвутся охранники. — Он кивком указал на стальную дверь. — Позже все объясню.

— Нет уж, будь добр, объясни прямо сейчас, — непреклонно произнесла Дженнифер.

Она недоумевала, зачем вообще слушает его, почему не побежала прямо в полицию, обнаружив свисающий вдоль стены музея тонкий и прочный шнур. Нет, почему-то ей понадобились объяснения Тома.

— Времени нет! — взмолился он.

— Лично у меня полно времени.

Том удрученно покачал головой, отвернулся и опять взглянул на Дженнифер:

— Яйцо Фаберже, которое я украл в Нью-Йорке, предназначалось Кассиусу. Знаешь, кто он такой, Кассиус?

Имя вроде знакомое, она его слышала, вот только никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Неожиданно Дженнифер вспомнила. Кассиус сродни герою романа Жюля Верна, загадочному капитану Немо, и упомянул о нем Корбетт на встрече с секретарем Янгом. Он был своего рода гением, мозгом всех криминальных операций, связанных с похищением предметов искусства.

— Хорошо. Теперь ты представляешь, какой противник мне противостоит. Я давал согласие на похищение двух яиц, но после первого решил завязать, намеревался выйти из дела. Я не лгал, когда говорил, что хочу завязать. Но Кассиус не принимает отказов. Он угрожал убить меня и еще одного парня, с кем я работаю, если не проверну дело к завтрашнему утру.

Дженнифер молчала. Разве можно верить такому чело веку? Стальные ставни, прикрывающие вход, приподнялись примерно на дюйм, из коридора слышались возбужденные голоса охранников.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— А что, есть разница? Разве ты позволила бы мне провернуть это дело, если бы я сказал?

— Нет.

— Ну вот. Теперь видишь, что у меня просто не было выбора. Не мог же я просто сидеть сложа руки и ждать, когда прикончат меня и того парня.

— Мы с тобой заключили сделку. Ты должен был доверять мне. Я бы сумела тебя защитить.

Дженнифер смотрела по-прежнему холодно, однако ее сердце дрогнуло. Вопреки всему ей хотелось верить этому человеку.

Том с грустной улыбкой покачал головой:

— Я случайно подслушал твой разговор, Дженнифер. Накануне вечером. Ты общалась по телефону с боссом. Говорила, что он может на тебя рассчитывать, ты пойдешь на все, лишь бы добиться результата. Тебе плевать, что дальше со мной будет. Вот и пришлось позаботиться о себе самому. Надеяться, что кто-нибудь защитит тебя, глупо. Впрочем, я всегда надеялся лишь на себя.

Услышав его слова, Дженнифер покраснела. Она сообразила, почему во время ужина в Париже Том держался отстраненно.

— Но я имела в виду иное. Моя заинтересованность в тебе зиждется на убеждении, что ты поможешь в деле с монетами. Это правда. И мне неинтересно, чем ты там занимался в прошлом. Мы заключили сделку, и я вовсе не намеревалась отказываться от ее условий. И ждала того же от тебя.

Стальная пластина, прикрывающая дверь, приподнялась уже на три дюйма, в образовавшемся зазоре Дженнифер видела грубые ботинки охранников с металлическими набойками на носках.

— Это ты сейчас так думаешь. Но при любом удобном случае, особенно если дело будет выполнено, откажешься от своих слов. Ведь тебе надо думать о своей карьере. А я, знаешь ли, просто не могу рисковать. Ждать, когда меня предадут во второй раз.

— Что ты собираешься делать? Забрать яйцо и удрать? Куда?

— Завтра вечером в Стамбуле Кассиус проводит подпольный аукцион. — Том бросал нервные взгляды в сторону медленно приподнимавшейся стальной двери. — И я планировал поехать туда и разобраться со всем этим. Ради Гарри.

— В Стамбуле? — Несмотря на происходящее, Дженнифер не удалось скрыть неподдельный интерес, вдруг прозвучавший в голосе. Ниточка к монетам ведет через Стамбул. Вероятно, появится шанс вернуть их и арестовать людей, участвовавших в похищении. — Так что же ты раньше не сообщил?