— Да оставьте вы все это, дорогая, — произнес Ренуик, увидев, что она начала мыть сложенные в раковину тарелки. — Утром придет домработница, все уберет и перемоет. Почему бы вам не присесть вот здесь? А я возьму стул и присяду рядышком. — Он показал на стул по левую сторону стола, сам взял второй и придвинул к нему. Дженнифер села.

— Что это? — спросила она, когда Ренуик стал выкладывать содержимое папки на деревянную, грубо отесанную поверхность стола.

— Газетные вырезки, деловые письма, отчеты о продажах. Все имеет отношение к европейскому рынку монет и медалей. Есть одна компания, она собирает для меня материалы. Не только по монетам, но и иным интересующим меня направлениям. Это помогает идти в ногу со временем. Короче, среди всего этого хлама мы непременно должны отыскать нужные вам сведения. Составим список фамилий и компаний, заслуживающих вашего внимания.

— Я очень благодарна вам за помощь. Тем более в столь поздний час и…

Ренуик расцвел в улыбке.

— Для меня это только в радость, дорогая. Истинная правда. Вам не жарко?

Он приблизился к застекленным дверям, выходившим в сад, и распахнул их. В комнату ворвался свежий ветерок.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против, что Томас тоже был здесь? — спросил Ренуик.

— Нет, конечно, нет! — поспешно ответила Дженнифер, стараясь не выдать своих чувств.

— Боб сказал, что вы пробудете в городе несколько дней. А я уже пригласил Томаса на обед на прошлой неделе. Ну и он заверил, что вы не будете против. А потом я вдруг подумал, что и Томас может быть полезен в ваших изысканиях. Не слишком самонадеянно с моей стороны?

— Разумеется, нет. Хотя следует признать, я заинтригована. Чем зарабатывает себе на жизнь мистер Кирк, раз вы считаете, что он может быть полезен?

— А, это! — Ренуик расхохотался. — Ну, знаете ли, многие люди задают себе аналогичный вопрос. Исходя из того, что он мне рассказывает — то есть почти ничего, — можно сделать вывод, что наш Том занимается антиквариатом. Покупает, продает. Всегда питал к этому делу пристрастие, чуть ли не с детских лет. Полагаю, унаследовал любовь к старинным вещицам от родителей. Бизнес он изучил вдоль и поперек. Поэтому я и подумал, что он поможет.

— Вы давно знаете Тома?

— Да. Сначала познакомился с Чарлзом, его отцом, когда тот переехал в Женеву. А Томас часто приезжал к нему на каникулы.

— Он жил не дома? — Дженнифер знала ответ на вопрос, но не хотела, чтобы Ренуик догадался, что в ЦРУ на Томаса Кирка имеется досье в дюйм толщиной.

— Нет. Его мать, Ребекка, погибла в автокатастрофе, когда Тому было тринадцать. Выяснилось, что мальчик тогда сидел за рулем.

— О… — Дженнифер кивнула с понимающим видом.

Отец иногда сажал Дженнифер себе на колени и позволял вести машину, но на короткое расстояние — от дома до пересечения с главной дорогой. В случае с Томом подобная игра закончилась трагично.

— Чарлз очень болезненно воспринял все это. Если хотите знать, так никогда и не оправился. Томаса отослали жить к дедушке с бабушкой по материнской линии. Думаю, Чарлзу было трудно выносить присутствие сына.

— Да, видимо, это сильно на него повлияло. Потерять мать, затем быть отвергнутым отцом.

— Он даже сейчас не говорит о своем детстве. Лишь однажды рассказал мне историю, я хорошо ее запомнил. Он учился в школе и в один прекрасный день увидел, как двое мальчишек сперли кошелек, принадлежавший учительнице. Том не стал их выдавать, что и понятно. Ведь он пробыл в этой школе всего несколько месяцев. Новичок — в новой школе, в чужой стране, — он не хотел привлекать к себе внимание. Ну и каким-то образом те мальчишки узнали, что Том стал свидетелем их преступления, и решили подсунуть кошелек к нему в шкафчик, а потом донесли на него учительнице. Она прилюдно открыла шкафчик, прямо перед всем классом, а там лежит ее кошелек. Представляете? Его терзали и допрашивали несколько недель, и хотя парень клялся, что он тут ни причем, никто не верил. И меньше всех — Чарлз. Не поверил, даже когда те же самые мальчишки попались на краже в универсаме, — полиция нашла в их комнате много краденых вещей. В глазах отца Томас всегда был виновен. Я не уверен, что он простил ему это.

— Неудивительно, — заметила Дженнифер, приподняв брови. Какая ирония крылась в том, что однажды ложно обвиненный в воровстве Томас Кирк стал в конце концов профессиональным вором.

— Впрочем, все это случилось давно, — сказал Ренуик. — Ладно. Давайте посмотрим, что у нас есть. — Он разделил содержимое папки на две приблизительно одинаковые кучки. — Вы будете просматривать вот эту, я займусь другой.

Следующие минут сорок пять они прилежно просматривали бумаги; тишина нарушалась лишь шорохом страниц да скрипением авторучек — каждый делал пометки в блокноте. Изредка Дженнифер задавала Ренуику вопрос, тот отвечал или показывал ей что-нибудь в своих бумагах. Он оказался прав. Рынок совсем небольшой, одни и те же фамилии и лица; в основном частные, они встречались по нескольку раз. Дженнифер вела подсчет, ставила галочку против уже имеющейся в списке фамилии. Ван Симсон набрал уже двенадцать, вдвое больше своего ближайшего конкурента. Изредка косясь в блокнот Ренуика, Дженнифер видела, что и у него примерно те же результаты.

Вдруг ее авторучка замерла на середине слова.

— Что? — пробормотал Ренуик.

— Шум. Вы слышали? Вроде бы из сада.

— А, это, — улыбнулся он. — Наверное, соседская кошка работает над сокращением популяции местных мышей.

Дженнифер кивнула, посмотрела в окно и вновь вернулась к бумагам. Вскоре она подняла голову и произнесла:

— Никакая это не кошка. Более крупное существо. Причем не одно.

— Вы уверены? — Ренуик поднялся из-за стола, на лице застыло озабоченное выражение.

— Выключайте свет, быстро! — велела Дженнифер.

Ренуик, сосредоточенно морща лоб, рванулся к выключателю на стене и щелкнул им. Дженнифер осторожно приблизилась к окну, выглянула в сад, но резко отпрянула и вжалась в стену.

— Мужчины, двое, — прошептала она. — Пробираются к дому.

— Какого черта им здесь надобно? — удивился Ренуик. В его голосе звучал страх.

— Понятия не имею. Но, думаю, надо выяснить, и как можно быстрее. Давайте вызовем полицию.

— А как же мои картины?

— Они ведь у вас застрахованы, верно? Так оставьте их. Уж больно деловой вид у этих ребят.

Они на цыпочках покинули кухню и приблизились ко входной двери. Дженнифер отперла замок, задвижку и приоткрыла ее.

— Только помните… — начала она.

— Осторожно! — крикнул Ренуик.

Дженнифер инстинктивно заслонила лицо обеими руками, и удар кулаком пришелся по касательной, в локоть. Судя по тому, как молниеносно он последовал, можно было сделать вывод, что нападавший притаился прямо у двери, ожидая, когда ее откроют. Дженнифер сразу поняла: те двое, что шастали по саду, специально подослали своего сообщника сюда, чтобы не дать им с Ренуиком выйти из дома.

Она лишь успела заметить, что нападавшим был белый — низенький плотный мужчина. Он уже занес руку для следующего удара, но Дженнифер мгновенным движением успела захлопнуть дверь. Костяшки кулака грохнули по отполированной деревянной панели, мужчина взвыл от боли. Она воспользовалась моментом, распахнула дверь, резко ударила незнакомца по горлу ребром ладони и одновременно — коленкой в пах. Парень со стоном рухнул на колени, лицо побагровело, он кашлял, давился и задыхался, судорожно пытаясь набрать воздух широко разинутым ртом.

— Сука… — хрипло выдавил он.

Дженнифер развернулась и увидела двух мужчин. Они прошли через сад в дом и теперь стояли в холле. Тот, что слева, прижимал ствол пистолета к виску Ренуика. Тоже белые, как и коротышка, которому Дженнифер врезала, руки темные от густых черных волосков и витиеватых татуировок. Одеты одинаково: джинсы, блестящие черные куртки из кожзаменителя и ярко-белые спортивные футболки.

— Попробуй только дернись, и дедушке кранты. Усекла?

Ренуик смотрел ей в лицо. И стоял, замерев и склонив голову набок, казалось, что под давлением дула, прижимаемого к виску. Он был до смерти напуган.