Вдали вздымалась в небо огромная водонапорная башня, она стояла на четырех широко растопыренных стальных паучьих ножках и напоминала некое гигантское насекомое. Раньше ее выкрасили в красный цвет, но краска давно выцвела, пооблупилась, и теперь сварочные швы и заклепки сжирала ржавчина. На цистерне огромными белыми буквами — высотой три фута каждая — была выведена фамилия «Эклеберг», вероятно, некогда служившая рекламой, но вот чего именно — все забыли. Чуть дальше, прямо посреди дороги, ребятишки катались на скейтбордах, отрабатывая разные трюки.

Дженнифер стояла у дома и ждала, обмахивая разгоряченное лицо удостоверением агента ФБР. Жар, казалось, исходил не только с неба — солнечные лучи рикошетили от земли. В досье на Шорта сообщалось, что он поступил работать на Монетный двор после пяти лет службы в полицейском управлении Нью-Йорка. Он считался образцовым офицером, получил почетную медаль конгресса за предотвращение на падения на аптеку в Верхнем Уэст-Сайде.

Напарник его был убит выстрелом бандита, и, пытаясь спасти его, Шорт открыл ответный огонь, убил одного подозреваемого, ранил второго. Господь предназначил его для великих дел и свершений. Именно так было сказано в досье. Очевидно, в один прекрасный день он стал бы капитаном. Но данный инцидент, последующее за ним расследование, а также постоянное недовольство миссис Шорт, твердившей, что или служба в полиции Нью-Йорка, или жена, все же сделали свое дело.

Брат Тони Шорта уже служил в полиции Монетного двора и организовал собеседование. Со своим послужным списком Шорт легко прошел отбор, хотя в отчете упоминалось, что он якобы неоднократно жаловался коллегам, был вынужден променять ствол на дубинку ночного сторожа. Ему предоставили даже выбор, и он решил пойти в Форт-Нокс, что бы находиться ближе к семье. Вот, собственно, и все.

Чтобы понять, почему убили Шорта, Дженнифер должна выяснить, кем он был, где и как жил. Судя по внешнему облику дома, Шорты делали все, чтобы придать благообразие своему скромному жилищу. Рамы симметрично расположенных окон выкрашены нежно-голубой краской, в тон почтовому ящику, что виднелся на въезде. Крыльцо только что подметали, виднелся уголок заднего двора с разбросанными на траве игрушками.

Имелся и передний двор, не слишком благоустроенный, но чистый. На бордюрном камне аккуратно выведен номер дома, желтой краской на сером фоне: 1026. Гараж находился слева — отдельное строение с крутой двускатной крышей и белыми деревянными стенами, оно копировало жилой дом. Дженнифер с улыбкой вспомнила, как ребенком играла во дворе очень похожего дома вместе с сестренкой Рейчел. Любовь и доброта находят пристанище даже в самой неприглядной обстановке.

К обочине подкатила белая патрульная машина с синей полосой на борту, из нее вышел невысокий мужчина с копной мелко вьющихся рыжеватых волос и кивнул ей.

— Агент Брауни? — неуверенно промолвил он, прислонившись к капоту.

Дженнифер не ответила, а раскрыла удостоверение и нетерпеливо махнула им у него перед носом.

— Вы опоздали.

— Да, мэм. Прошу прощения. — Он приблизился к ней, протянул руку, на веснушчатом лице застыло озабоченное выражение. — Я был на другом конце города, когда мне сообщили, и…

— Ладно, ничего. Офицер?.. — Продолжая пожимать полицейскому руку, Дженнифер покосилась на его нагрудный значок и добавила: — Сили.

— Билл Сили. Из полицейского управления Луисвилла, — отчеканил он. Большие голубые глаза расширились, тонкие губы раздвинулись в улыбке, обнажив неровные зубы.

Какой смешной человечек, подумала Дженнифер. Уши торчат, отчего голова напоминает машину с распахнутыми дверцами. Веснушчатая физиономия, готовность услужить… Она сразу почувствовала себя старой, так хорошо знаком был ей этот тип служак. Усердные, исполнительные и добрые, но звезд с неба не хватают. Впрочем, идеальный вариант для здешних краев. Дженнифер обернулась, посмотрела на дом за спиной.

— Это он?

— Так точно, мэм.

— Как долго прожил здесь Шорт?

— Свыше пяти лет. Славные у него ребятишки, и жена тоже славная. Отношения у него со мной и другими нашими ребятами были самые дружеские. Ведь он бывший полицейский. Много чего нам рассказывал. Скучал по жизни в большом городе.

— Так. Теперь сообщите-ка мне, как все случилось. — Взгляд Дженнифер был прикован к гаражу, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы вникнуть в слова Сили.

— Сын, Тони-младший, обнаружил отца в гараже. Он очень смышленый паренек. И в футбол играет будь здоров. Ну, он набрал девять-один-один, и как только поступил вызов, я сразу же сюда выехал.

— А миссис Шорт?

— Дебби? Она была на работе. Тони подменял мать — тоже подрабатывал, летом.

— Какие-то другие свидетели были?

— Нет.

— Что вы увидели, прибыв сюда?

— Ну, ребятишек, они кричали и плакали. Потом пришла соседка, забрала их к себе. Я открыл гаражную дверь и сразу выключил мотор, ну, вы понимаете, чтобы гараж проветрился быстрее. Тони, я имею в виду мистер Шорт, прикрепил к выхлопной трубе шланг и пропустил его через окошко, чтобы газ шел в салон.

— И к этому времени он был уже мертв?

— О да. Находился на заднем сиденье, как я говорил. Я вытащил его из машины, пытался сделать искусственное дыхание. Но бесполезно. Я сделал все, что смог.

Дженнифер заметила, что Сили переживает. Наверняка думает, что если бы приехал скорее, спасти Шорта было бы еще можно. Всегда страдаешь больше, если жертвой оказывается кто-нибудь знакомый. Это придает факту смерти личностный оттенок, словно ты нарушил некое негласное соглашение приглядывать друг за другом.

— Не переживайте так, офицер, — сказала Дженнифер, глядя ему в лицо. — Вы все делали правильно. Поверьте, ко времени, когда вы добрались сюда, он был уже мертв. Спасти его было невозможно.

Он ответил благодарной улыбкой.

— Потом я связался с участком по рации, и они прислали коронера забрать тело. Я собирался сам все рассказать Дебби, но меня вызвали на пожар и поехал кто-то из наших ребят. Слышал, она восприняла это очень тяжело. — Он покачал головой, губы скорбно сжались.

Дженнифер насторожилась:

— Пожар? Какой пожар?

— Ну, вы же знаете этих чертенят! — Он кивком указал в сторону дороги, где один из упавших со скейтборда мальчишек, корчась от боли, прижимал к груди поврежденную руку. — Проблем с ними у нас хватает. Да и ходить-то тут ребятам особо некуда, вот и ошиваются у торговых центров или выискивают какую другую возможность набедокурить. Вот там, неподалеку, у нас расположено поле. Ну и они подожгли там мусор.

— В тот же самый день? — спросила Дженнифер.

— Да. — Он нервно откашлялся. — Жители забеспокоились, что огонь распространится, ведь погода стоит жаркая, сухая. А почему вы спрашиваете? Я сделал что-то не так?

Дженнифер шагнула во двор, обогнула дом, розовый детский велосипед, валявшийся на дорожке, и вышла через заднюю калитку. Она не верила в случайные совпадения.

Благородно со стороны Сили назвать это полем. На деле то был совершенно запущенный участок земли, поросший пожелтевшими от солнца сорняками, сквозь которые просвечивала коричневая растрескавшаяся земля. Тут гнили и ржавели старые холодильники, разбитые и обгоревшие машины. В общем, неприглядное место, отделенное от жилых домов безобразной сетчатой изгородью.

Слева от ворот, через которые она прошла, в тени кипариса виднелась яма футов десяти в ширину и пяти в глубину. Внутри пирамидкой высились обгоревшие доски, перекрученные куски металла, пепел. Подбежал запыхавшийся Сили.

— Что я такого сказал?

Дженнифер смотрела на него подбоченясь.

— Вам не кажется странным, офицер, что в тот день, когда Тони Шорт свел счеты с жизнью, кто-то устроил поджог буквально в двадцати ярдах от его дома?

Сили молча моргал.

— Эти ребята все время что-нибудь поджигают.

— А не кажется ли вам, что перед тем, как совершить самоубийство, Тони решил здесь что-то сжечь? — Дженнифер указала в яму.