— …твоя мама — больная!..

Ирина Васильевна вздрогнула и подняла голову. Эти слова задира-Вадик, который был старше всех ребят почти на год, адресовал Саше. Было непонятно, с чего началась их перепалка, потому что Саша играл с машинкой, причем в одиночестве, а Вадик стоял над ним, как будто только что подошел. «Подраться ему захотелось? — мелькнуло в голове у воспитательницы. — Родителей наслушался, сами они еще малы, чтобы до таких тем дойти!»

Саша застыл — как тогда, в холле, у кабинок. Ирина Васильевна вскочила, ожидая, что сейчас он ударит обидчика тяжелой игрушкой, и намереваясь пресечь драку.

В этот момент из кухни донесся громкий хлопок, во всем здании погас свет, а воспитательница ощутила жар и ломоту в затылке, словно у нее внезапно подскочило давление. И еще… было достаточно светло, чтобы разглядеть: глаза Саши потемнели, а сам он что есть сил сжимал кулаки и слегка дрожал от напряжения. Вадик отступил, хотя не понял ничего. Но с того момента он обходил Сашу стороной.

Ирина Васильевна вывела Вадима в коридор, попросила подождать и заглянула в кухню.

— Что у вас хлопнуло, Вера Петровна?

Повариха озадаченно вытирала руки о фартук:

— О то ж мабудь пробки повышибло! От, аж конхорка полетела…

— Надо вызвать электриков, — и воспитательница вернулась к Вадиму, который колупал краску на двери и переминался с ноги на ногу. — Вадик, ты уже большой мальчик! Разве можно так говорить? Я поставлю тебя в угол, а потом ты извинишься перед Сашей.

— Он дурак!

— Вадик, ты меня слышал?

— Да, — он понурился.

— Все. Пошли. Вот твой угол, ты наказан.

Не хотелось Ирине Васильевне портить отношения с родителями Вадима: те, зная тяжелый и неусидчивый характер сына, всегда старались преподнести воспитательнице хороший подарок по любому поводу и даже без такового, а тут хочешь — не хочешь, а замечание сделать придется…

И она нашла выход. Просто собрала всех родителей, кроме Гроссманов, и убедительно попросила их не обсуждать в присутствии детей взрослых тем. А потом, не называя имен, объяснила ситуацию. Однако все прекрасно поняли, о чем идет речь, и тут стало выясняться много интересных подробностей. Вернее, они были бы интересными, услышь Ирина Васильевна эти истории по телевизору или прочти в развлекательной газетке.

Наиболее разговорчивые детишки рассказывали, что маленький Гроссман умеет подзывать на улице животных и даже птиц. Поначалу родители им не верили, считая, что это лишь разыгравшееся воображение их чад, но одна из впечатлительных мам-одиночек однажды нарочно пошла вслед за Ренатой и ее сыном. И своими глазами увидела, как Саша, увидев на одном из деревьев дикого голубя-горлинку, протянул руку. Птица сорвалась с ветки и закружила над ним. А Рената, ничуть не удивившись, улыбалась. Правда, голубь так и не сел на руку мальчику, но факт остается фактом: дети не выдумывали. Другая мамаша поделилась своими впечатлениями о том, что ее дочка стала приставать к ней с просьбами сыграть в «холодно-горячо». Когда родители поддались на уговоры и, спрятав куклу дочери, стали направлять девочку по классическим правилам этой игры, Ника запротестовала. Оказывается, дело было в другом: они должны были спрятать под простыню разноцветные предметы, а девочке нужно было угадать их цвет. Игра, вроде бы, безобидная, но в чем ее смысл, родители не поняли. На их вопрос, при чем здесь «холодно-горячо», Ника ответить так и не смогла. Равно как и угадать цвет спрятанных вещей. Валерия Львовна, сменщица Ирины Васильевны, сказала им, что в такие игры она с детьми никогда не играла. И много позже Ника созналась, что эту игру придумал Саша Гроссман и что он каким-то способом всегда угадывает, где что лежит.

На другой день Ирина Васильевна решила выспросить у Саши, в чем дело. Стараясь не вспугнуть мальчика, она предложила поиграть в его любимое «холодно-горячо». Не удивившись, он охотно согласился. Воспитательница положила на стол три листа цветной бумаги и каждый прикрыла — альбомом и книжками. Затем позвала Сашу. Несколько секунд раздумья — и мальчишка безошибочно сказал, что под альбомом лежит желтая, а под книгами — красная и синяя бумажки. Женщина взялась за виски. Совпадение? Повторила еще дважды. Саша угадал.

— Как ты делаешь это, Саша? — тихонько спросила она.

Мальчик пожал плечами.

— Ну… подумай! — Ирина Васильевна сделала голос мягким-мягким и ласковым-ласковым.

— Руке жарко или холодно… — поразмышляв, ответил он.

— Когда жарко, когда холодно?

Саша ткнул пальцем в синюю бумажку: «Холодно», в желтую: «Немножко тепло», в красную: «Горячо».

И тогда воспитательница поняла, что заполучила в свою группу маленькую «мину замедленного действия». У мальчишки было явно не все в порядке с психикой. Ей даже стало не по себе: вдруг он и ее видит, например, раздетой? Или переплетенной сетью кровеносных сосудов. Она слышала о таких детях, но раньше никогда с ними не встречалась и считала подобную информацию журналистской «уткой». Значит, тот взрыв на кухне вполне мог быть делом его рук. Хотя нет — не рук, конечно. Она отчетливо вспомнила ломоту в затылке, свидетельствующую о скачке давления. Неизвестно, как Саша сделал это, но что было бы, если бы этот удар носил направленное действие? В тот раз повезло, а что будет в другой? Когда еще какой-нибудь Вадик или Вася обидит его?

На выходных Ирина Васильевна в третий раз за всю жизнь побежала в церковь и рассказала об этом феномене батюшке. Тот выслушал ее и посоветовал помолиться за мальчугана. Но так и не сказал, лечится ли это в медицинских учреждениях.

— Положись на Господа, раба Божия Ирина…

«На бога надейся, а сам не плошай!» — всю дорогу домой вертелось в мыслях у несчастной воспитательницы.

И с тех пор она не сводила глаз с Саши. Целый год было спокойно. Женщина перевела дух лишь тогда, когда Гроссманы, уйдя в отпуск, уехали в Одессу и забрали с собой сына. Чем он дальше, тем лучше. Для всех.

Сказать о своих опасениях заведующей детсадом Ирина Васильевна не решалась. Интересно, как это будет выглядеть? «Светлана Яковлевна, в нашем садике завелся Гарри Поттер!» Светлана Яковлевна посоветует заказать Гарри Поттеру волшебную палочку, а свихнувшейся воспитательнице, пожалуй, собственноручно закажет передвижную психиатрическую бригаду… Да ведь и доказать ничего невозможно: ну, угадывает ребенок цвета вслепую, ну, любят его животные. Мало ли чувствительных детей? С возрастом пройдет. А вот факт с лопнувшей плитой и коротким замыканием — недоказуем. Да Ирина Васильевна и сама не была уверена, не совпадение ли это.

Однако сегодня ее сомнения разрешились.

Во время «сон-часа» ее вызвала к себе методистка. Пока воспитатели беседовали с организатором педагогической работы в ее кабинете, за детьми в группах присматривали нянечки-помощницы. А нянечки — когорта такая, что за ними самими нужен глаз да глаз. Удостоверившись, что ребятишки спят, няни из младшей и средней групп сбежали на крылечко покурить.

Разумеется, дети только того и ждали. Гвалт поднялся невообразимый: ребятня начала швыряться подушками и скакать по кроватям. У многих дело дошло до драки.

Воспитатели выскочили от методистки. Ирина Васильевна бросилась к своим, в коридоре налетела на прокуренную помощницу, сверкнула на нее глазами, но ничего не сказала. Однако у младших воцарилась внезапная тишина: бесились только в средней группе.

Воспитательница вбежала в комнату, и ей представилось странное зрелище.

Во-первых, комната была выстужена. И это — в середине июля, когда даже мухам лень летать.

Во-вторых, все дети спали. Но как! Судя по их виду, они заснули внезапно, где кто упал. Кто-то лежал поперек кровати, кто-то — на полу. Вадик и подавно скорчился на чужой постели, да еще и вцепившись в косичку Луизе. На лбу спящей девочки наливалась багровая шишка, а рука свисала так, будто перед сном она цеплялась за прутья.

— Катя, тебе выговор! — не удержалась Ирина Васильевна.

Помощница забормотала что-то о прощении. Воспитательница решительным шагом подошла к кровати Саши и сдернула с него простыню. Мальчик спал, как и все остальные. Но — как положено: головой на подушке, телом на матрасе. Из восемнадцати человек, валявшихся во всевозможных позах, он был один, кто лежал нормально. И на фоне остальных это выглядело неестественно.