Слоан методично проверил бухгалтерию, не оставив без внимания ни одного потраченного цента, затем прошел в магазин – взглянуть на амбарные книги Гарриет. И тотчас забыл о них, стоило ему увидеть Саманту на месте приболевшей сестры. Девушка спросила о своих цветах, и он ответил, что она вольна прийти и посмотреть на них в любое время. Потом он вышел, сделав вид, что только затем и приходил.

Слоан понял, что сделал роковую ошибку, когда в тот же день, чуть позже, услышал веселое насвистывание на кухне. Медно-красные волосы, подвязанные шарфом, тонкие пальцы, выпачканные землей, длинные ноги в габардиновых штанах – совершенно счастливая Саманта, щурясь от солнечного света, пересаживала свои растения. Ее свист на мгновение прервался, и она изобразила ослепительную улыбку, стоило ему заглянуть на кухню, но тотчас сникла, как только он повернулся и молча вышел.

Ему приходилось совершать крупные ошибки, но ни одна из них не была сравнима с той, что он совершил с Самантой Нили. Решив, что порция виски ему не повредит, Слоан направился в бар и присоединился к Джо и Рэмси.

Джо тотчас подхватил свою бутылку и отошел к столику. Слоан, свирепо сверкнув глазами, налил себе виски.

– Как-то тихо здесь нынче, – заметил Рэмси, ни к кому конкретно не обращаясь. Потом, посчитав нужным заметить присутствие Слоана, добавил: – Хотите, я выстрелю в вас, чтобы немного оживить атмосферу?

– Ты не попадешь и в стену конюшни, даже когда трезв, – едко отозвался Слоан.

– А вы не отличите свою задницу от дырки в земле, – в тон ему ответил Рэмси и, подняв стакан, залпом осушил его.

– Ну конечно, ты же изучал анатомию в школе мясников! В какой науке у тебя степень? В дерьмологии?

Глаза Рэмси налились кровью. Он уцепился за стойку, свирепо вращая глазами.

– Да, я не получил этого высоколобого образования, как некоторые известные мне парни с востока в модных штанах, но здравого смысла за деньги не купишь. Если бы у вас была хотя бы одна извилина в мозгах, вы бы понимали, что вышвырнули из дома одно из самых замечательных созданий в этом раю. Вас следует пристрелить – просто чтобы очистить мир от скверны! – Рэмси, покачиваясь, выпрямился, попытался придать себе пристойный вид и поправил несуществующий галстук. – Собственно говоря, будучи человеком здравого смысла, я и сам добьюсь мисс Саманты! – Он, шатаясь, двинулся к выходу.

Слоан схватил его сзади за сюртук, развернул к себе лицом и ударил в челюсть. Пьяный доктор полетел на блестящий пол.

– Миссис Толботт! – заревел он, нависнув над своим противником и ожидая, когда тот встанет на ноги. – Она моя жена, и ты, подонок, не можешь ее «добиваться»!

Но Рэмси почему-то не принял вызова. Джо с отвращением взглянул на своего босса и зло сплюнул.

– Похоже, придется поискать твою жену, если ты так и лезешь в драку. Она единственная, кто может тебя утихомирить.

Справедливость этих слов поразила Слоана до глубины души. Хорошо бы напиться до чертиков, чтобы ничего не слышать, но одного стакана явно недостаточно.

Переступив через Рэмси, Толботт вышел из салуна и в тот же день уехал в горняцкий лагерь.

С отъездом Слоана Саманта могла беспрепятственно заняться переоборудованием кухни. Впрочем, она считала, что это зряшное дело, поскольку Толботт все равно никогда бы не стал использовать кухню по назначению. Но зимой она всегда была неугомонной, теперь же следовало занять хотя бы руки, если не голову.

Никто, казалось, не находил странным, что она работала там, где ей ничего не принадлежит. Люди по-прежнему звали ее миссис Толботт. Наверняка большинство из них предполагало небольшую размолвку между ней и Слоаном, которая явно продлится недолго. У Толботта тяжелый характер, и симпатии поселян были целиком на ее стороне.

Саманта не считала нужным разубеждать их. В любом случае никто бы ей не поверил. Привыкшая не обращать внимания на пересуды, она делала то, что считала необходимым.

Джо возобновил окраску стен, Бернадетта в свободное время помогала с плиткой. Джек смешивал краски и бегал с поручениями, когда не был занят поисками зарытых в саду сокровищ и не слушал россказней в салуне. Эймос Доннер вызвался смастерить стол и стулья и при случае бесконечно обсуждал их размеры с Бернадеттой. Саманта посмеивалась и объясняла это – как и свою неугомонность – приближающейся весной.

По ночам ее мучила бессонница, и она часто смотрела в окно на залитые лунным светом горы на горизонте. Днем она тратила всю свою энергию на физический труд – забиралась на лестницы, скребла стены, перекапывала землю в огороде. Как и Слоану, ей ничего не помогало.

Саманта не могла погасить ни своего внутреннего огня, ни вообще выбросить Толботта из головы. Заслышав крики мужчин на улице, она в надежде, что вернулся Слоан, бросалась к окну. Когда раздавались шаги на лестнице черного хода, ее сердце замирало. Девушка беспрестанно убиралась в комнатах Слоана, о чем никогда не заботилась в его присутствии.

Она гладила пальцами книги, которых касалась его рука, открывала коробки с его сигарами – просто чтобы вдохнуть их аромат. И даже стащила из нестиранного белья его рубашку и положила ее к себе в постель, чтобы чувствовать его запах и воображать, что он рядом.

Саманта ничуть не сомневалась, что с приходом весны и поисками своей долины справится с этим наваждением. Просто на время ей надо было чем-то себя занять, а потом Слоан стал бы лишь частью ее прошлого, как старая собака, с которой она спала, будучи совсем еще ребенком. Она всегда любила животных. Их было бесчисленное множество в ее жизни, и Слоан стал одним из них.

В конце февраля из долины прискакал младший брат Хока. Дело было поздним вечером, и дул особенно сильный ветер, когда он подъехал к заброшенному хлеву – нынешней конюшне. Саманта увидела его из окна кухни и выскользнула на улицу перехватить, чтобы никто не узнал о его приезде.

Он взглянул на нее своими темными глазами и тут же отвернулся, расседлывая лошадь.

– Где Толботт?

– Пока еще в лагере при руднике. Что вам удалось разузнать?

Было сыро, и Саманта поплотнее закуталась в шаль, подвинувшись к разгоряченной лошади.

– Хок уехал в Мексику. Говорят, что вашего отца несколько месяцев назад видели там.

Он по-прежнему не смотрел на нее. Саманта нахмурилась. И парень-то вроде не особенно застенчивый… Возможно, его смущало, что Гарриет рассказала сестре о его несуществующих достоинствах? Но это ее сейчас вовсе не беспокоило.

– Мексика. – До нее постепенно доходил смысл его слов. Отца видели живым всего несколько месяцев назад. Почему же он не писал? Может быть, он болен? Ничего не слышали?

– Если эти слухи – правда, я бы сказал, что он был болен. Но Хок просил меня не сплетничать. Я приехал поговорить с Толботтом.

И он стал подчеркнуто молча чистить лошадь. Похоже, из этого молодого человека, не такого крепкого, правда, как Хок, но с таким же темным, суровым лицом, больше не удастся вытянуть ни слова.

– Как твое настоящее имя? – спросила она просто интереса ради.

– Парящий Орел, – ответил он кратко.

– Ну да. Конечно, это звучит более мужественно, чем Сэмюэл или Генри, но тем не менее довольно нелепо. Оставь лошадь, я накормлю тебя супом и напою кофе. Мне нетрудно.

Саманта выскочила из хлева и устремилась через виноградник к кухне отеля, уклоняясь от первых дождевых капель. Парящий Орел неохотно последовал за ней, но она прекрасно знала нужды молодых мужчин. Упомянув о еде, она попала в самую точку.

Плиту она держала все время теплой: рассада бы погибла в холоде. Мать также часто использовала эту плиту, когда для ресторана не хватало той, в асиенде. На суп в такие холодные дни был большой спрос. Саманта весь день держала здесь полную кастрюлю и теперь, наполнив тарелку, подала ее вымокшему до нитки молодому человеку.

– В ресторане тебе пришлось бы платить, так что никому не говори, что я тебя накормила, – предупредила она.