Но кто патриарх — Хафиз или Лидер?

Легионер вспоминал слова брахмана под деревом в Силхете. Патриарх создаёт ветвь гулей, вкладывает часть своей силы, своей магии в первых заражённых. Контролирует через невидимую связь, как кукловод управляет марионетками за нити. Все гули в ветви привязаны к нему энергетически. Убей патриарха — убьёшь ветвь целиком.

Хафиз создавал гулей физически, это факт. Ритуалы, некромантия, заражения, превращения. Работал год, наплодил тысячи тварей трёх типов. Технически он создатель. Но знания откуда взялись? Дал Лидер. Силу для масштабной операции кто обеспечил? Лидер. Магическую защиту от серебра кто наложил на Хафиза? Тоже Лидер.

Значит, Лидер — источник. Хафиз — инструмент. Мощный, опасный, но всё же инструмент. Как Рахман был инструментом. Убить Хафиза — убить часть проблемы, может, даже большую часть. Но не решить проблему корневую. Гули не упадут все разом. Лидер создаст нового Хафиза через месяц, запустит новую волну, в другом городе или здесь же.

Убить надо Лидера. Он патриарх. Он узел, стягивающий тысячи нитей в один кулак.

Но что, если ошибка в логике? Что, если патриарх — всё-таки Хафиз, а Лидер просто спонсор, куратор, идеолог? Тогда убийство Лидера ничего не даст. Орда останется, Хафиз продолжит управлять ею. Придётся охотиться на мага-гуля, к которому серебро не липнет. Останется только артефактный нож от Лебедева. Подобраться вплотную к мощному гулю, окружённому сотнями таких же. Задача сложная. Может быть, невыполнимая даже с сывороткой.

Дюбуа сжал руль крепче. Неопределённость раздражала, как заноза под ногтем. В легионе цели всегда были кристально чёткие — вот этот человек с фотографии, вот это здание на карте, вот эта высота с координатами. Бери и делай. Здесь размыто, туманно. Два варианта цели, оба смертельно опасные. Выбрать неправильно — провал миссии, собственная смерть, город остаётся гулям.

Надо думать логически, отбросить эмоции и догадки.

Кто выигрывает от эпидемии больше всего? Хафиз? Нет, не похоже. Он маг-изгой, которого выгнали из мечети за ересь и эксперименты с запретными текстами. Озлобленный неудачник. Его завербовали, пообещали власть, знания, новый мир, где он станет великим. Он поверил, согласился, потому что другого шанса не было. Работал год как проклятый, создавал гулей, проводил ритуалы. Потом сам превратился в гуля — по своей воле или по плану Лидера, неясно. Теперь он тварь, управляемая инстинктами и чужой волей сильнее своей. Не похож на выгодоприобретателя. Похож на использованный инструмент, который скоро выбросят.

Лидер? Да. Европеец в Бангладеше — уже странно. Скрывает лицо, личность — ещё страннее. Даёт огромные ресурсы, знания, недоступные простым смертным. Планирует масштабно, на годы вперёд. Цель озвучил Хафизу: «новый мир». Что это значит конкретно? Мир, где нечисть правит открыто, а люди — скот или рабы? Утопия мёртвых, некрократия? Или что-то ещё более извращённое?

Пьер не знал мотивов до конца, и это бесило. Но знал точно: Лидер контролирует всю операцию. Через Хафиза, через Рахмана, через орду. Паутина власти с ним в центре. Все нити сходятся к нему. Убрать его — паутина разорвётся, развалится, схлопнется.

Легионер принял решение окончательное, на уровне инстинкта бойца. Цель — Лидер. Найти его в фабрике, убить любой ценой, проверить теорию брахмана на практике. Если гули упадут все разом — миссия выполнена, город спасён, можно умирать спокойно. Если не сработает, если теория неверна или патриарх не тот — план Б: искать Хафиза, резать артефактным ножом, пока тварь не сдохнет окончательно. Запасной план хреновый, но лучше хреновый план, чем никакого.

БТР выехал к промзоне. Здания заводов встали по обе стороны дороги — серые коробки из бетона, мрачные, как надгробия. Окна заколочены досками или выбиты начисто. Стены покрыты граффити, плесенью, копотью. Дорога стала совсем паршивой — ямы размером с колесо, трещины, обломки кирпича. Легионер сбавил до двадцати километров в час, чтобы не сломать подвеску.

Впереди река — видел тусклый блеск воды между корпусами. Чёрная, маслянистая, мёртвая вода. Буриганга — когда-то полноводная, чистая река, теперь клоака, куда заводы сливали отходы полвека подряд. Пахло химией, гнилью, разложением, смертью. Идеальное место для логова нечисти — даже воздух здесь мёртвый.

Ещё километр тряски по разбитой дороге. Дюбуа остановил БТР за остовом сгоревшего грузовика, заглушил мотор. Тишина накрыла мгновенно, давящая, липкая. Вылез из кабины, взял бинокль, залез на крышу БТРа. Осмотрелся методично, по секторам.

Справа, метров в трёхстах — корпуса фабрики №7. Три здания, длинные, приземистые, четырёхэтажные. Кирпич красный, потемневший от времени и копоти. Окна первых этажей забиты досками и металлом. У главных ворот, массивных, железных — фигуры. Гули. Легионер посчитал через оптику — двадцать три, стоят, как часовые на посту. Разумные, это видно по позам, по тому, как держатся. Не бродят бесцельно, не рычат. Охраняют вход дисциплинированно.

Переключил бинокль на другие корпуса, на крыши, на двор между зданиями. Везде гули. Сотни, как и предупреждал Рахман перед смертью. Патрулируют организованными группами по пять-шесть особей. Стоят на крышах, наблюдают. Бродят во дворе, но не хаотично — по маршрутам, как солдаты на обходе периметра. Настоящая армия. Обученная, дисциплинированная, укреплённая на позиции.

Штурмовать в лоб на БТРе — чистое самоубийство. Даже с сывороткой, даже с полным боезапасом. Просто задавят массой, разорвут броню голыми руками за несколько минут. Нужен другой подход. Тактика, а не лобовая атака.

Легионер спустился с крыши, сел на корточки за БТРом, обдумывал варианты.

Вариант первый: взрыв, огонь, хаос. Заложить C-4 у цистерны или склада с химикатами, если найдётся. Рвануть к чёрту. Пока гули мечутся, тушат, спасают себя — проскользнуть внутрь, найти Лидера в суматохе, убить, смыться до того, как толпа опомнится. План громкий, эффектный. Но Лидер не дурак. При первых признаках угрозы он эвакуируется — через реку, через подземные ходы, которые наверняка есть. Умный враг не ждёт, пока его убьют в собственном логове.

Вариант второй: скрытность. Медленнее, опаснее, но надёжнее. Пробраться внутри тихо — через реку, через канализацию, через чёрный ход. Найти Лидера без шума, убить бесшумно ножом, проверить теорию. Если гули упадут — прорыв к выходу проще, они будут мертвы. Если нет — искать Хафиза, резать его тоже.

Пьер выбрал второй вариант. Скрытность — его конёк ещё с легиона. Ночные рейды в Мали, проникновение на базы джихадистов, тихие убийства часовых. Он умел быть тенью.

Спрятал БТР за развалинами склада, замаскировал. Не идеально, но издали не заметят. Взял только необходимое снаряжение — Vector на грудь, три магазина серебряных патронов в подсумках. Glock на бедро, два магазина запасных. Артефактный нож на пояс, в ножнах. Четыре гранаты — две осколочных, одна фосфорная, одна дымовая. Медпакет компактный. Фонарь тактический. Рация, хотя толку от неё тут ноль. Рюкзак оставил — тяжёлый, громоздкий, ненужный. Налегке быстрее, тише.

Проверил время на часах — прошло два часа десять минут с момента укола сыворотки. Эффект стабильный, пульс сто двадцать, мышцы полны силы. Ещё три часа пятьдесят минут до отката. Более чем достаточно для скрытной операции.

Легионер пошёл к фабрике, но не прямо. Обходным путём, вдоль берега реки. Прятался за обломками стен, скелетами машин, грудами мусора. Двигался быстро, но бесшумно — сыворотка обострила координацию до предела, каждый шаг рассчитан, ни одного лишнего звука.

Солнце село окончательно, сумерки сгущались быстро, как всегда в тропиках. Без плавного перехода — день, потом сразу ночь. Легионер улыбнулся тонко. Темнота — союзник. Гули видят в темноте хорошо, лучше людей. Но он сейчас видит ещё лучше — сыворотка разогнала зрение до хищного. Различал детали в почти полной тьме, как сова или кошка.

В ночи он станет призраком. Невидимым, неслышимым, смертельным.