Нет! Ничего подобного!

Я со злостью сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Где-то в груди что-то оборвалось. Я закрыл глаза, пытаясь совладать с яростью и пустотой.

И в этот момент, я обратил внимание на отдельный полуразвалившийся дом, что стоял прямо под горой. Это был тот самый дом, где меня держали. Он мне сразу показался знакомым. Материалы стен, крыша.

Ну-у нет, это точно тот самый кишлак. Получается, ефрейтор не солгал. Люди Калугина, по какой-то причине уходя из этой точки, просто взорвали дом?

— Но черт возьми, цел ли архив? — вслух пробормотал я. — Что если его кто-нибудь нашел?

Я стоял перед полуразрушенным строением, чувствуя, как меня накрывает какая-то щемящая пустота. Мысли метались, цепляясь за призрачные надежды. Неужели все зря? Столько работы, через столько пройти, чтобы в итоге просто стоять и смотреть на каменные руины⁈ Да как так?

Это был крах. Крах не только нашего титанического пути через весь Афганистан, но и последнего шанса на справедливость. Теперь Калугина не достать. Никак. Разве что мне лично заявиться и пристрелить его, потому что арестовывать таких персонажей не имело смысла — все равно выкрутиться!

— Макс? — тихо окликнул меня Шут, подойдя сзади. Его голос вернул меня к реальности. — Это точно то место?

Я молча кивнул, сглотнув подступивший к горлу ком.

— Не уверен… — задумсиво пробормотал я. — Сложно сказать. Я все время внутри строения сидел, что было снаружи особо и не видел. А потом они меня чем-то накачали и я отключился. Погоди-ка…

Мой взгляд зацепился за что-то непонятное. Направился в обход и увидел массивную деревянную дверь, частично заваленную камнями. Я узнал ее — точно она. Уж изнутри я ее хорошо изучил, если не глазами, то наощупь точно. Старое дерево, гладкое, без сучков и сколов. Если подключить воображение, то несложно понять, где и какая стена была у строения. А следовательно, по памяти, определить, где я тогда спрятал архив.

Да, с тех пор прошло почти полгода, но все документы и фотографии были упакованы в плотный полиэтиленовый пакет, который защитил бы от возможной сырости. Все-таки сезон дождей вещь достаточно противная, а влага имеет свойство проникать повсюду.

— Это здесь, — уверенно сказал я, указывая на груду камней. — Архив должен быть там. Под этими камнями.

— Будем разбирать! — кивнул Шут и обернулся к Самарину. — Димон, нужна грубая мужская сила!

Никаких лишних слов больше не требовалось. Группа «Зет» поняла все с полуслова. Димка Самарин и Женька Смирнов первыми направились к завалу. Шут, пытаясь шутить что-то там насчет шахтеров, откашлявшись от пыли, присоединился к ним. Хорев прикрывал наш тыл, внимательно осматрвая окружающие холмы. А ну, кто-нибудь заявится⁈ Я уже ничему не удивлюсь — судьба вновь и вновь, при каждом удобном случае подкидывавет мне все новые и новые испытания. Причем, одни хлеще других. Когда-то же это должно закончиться⁈

Работа кипела. Камень за камнем, пласт за пластом мы разбирали эту неестественную груду. Работали молча, сжав зубы, с той самой выдержкой, которую годами вбивали в нас на учебках ГРУ. Пыль въедалась в потные лица, камни натирали пальцы, но никто не останавливался. Каждая отброшенная глыба — это шаг вперед, к расплате.

Работая, я все думал о Калугине.

Как же далеко зашел человек, носивший погоны генерал-майора КГБ⁈ Почему? Ради чего?

Что заставило его стать тем, кем он теперь являлся. Ну не только же деньги, в конце-то концов. Ни власть. Ни новые погоны. Все это у него было и так. Что, хотелось большего? Ну, не знаю… У некоторых людей амбиции шли широкими шагами, иногда даже не поддаваясь логике. И ведь он не один такой был, там их целая группа замешана. Руки у многих по плечи в крови. Если эта часть архива цела, если ее удастся полностью восстановить и изучить, я уверен, из тени предательства и лжи можно вытащить и остальных. Одного за другим. Для каждого найдется обвинение и наказание по заслугам. Наказание для всех тех, кто в моей прошлой жизни мог иметь отношение к развалу СССР и сделал это!

Сложно, но можно! Главное, чтобы полковника Хорева не остановили, чтобы он смог додавить все до победного конца! Иногда я бываю наивен, как ребенок, но я поставил цель раздавить эту заразу. А там, глядишь, мне больше не придется бегать с автоматом по чужим странам. Может, в будущем меня ждет исключительно кабинетная работа?

Прошло, наверное, с полчаса, когда Самарин, с трудом сдвинув в сторону особенно крупный валун, воскликнул:

— Гром, кажется, нашел!

Мы столпились вокруг образовавшегося проема. В широкой щели между двумя крупными валунами, скрепленными сухой коричневой глиной, лежал плотный целлофановый пакет, в который я тогда кое-как затолкал часть документов и фотографий. Визуально, вроде бы, все было в порядке, только забито пылью. К счастью, документы не отсырели — все-таки сезон дождей был, а влага она такая — просачивается везде, где только можно.

Сердце заколотилось с новой силой. Адреналин, сменивший было отчаяние, снова ударил в голову. Самарин вдвоем с Шутом осторожно, как саперы, отодвинули камни в стороны, а я извлек пакет.

— Ну, целый? — поинтересовался Смирнов, глядя на находку.

— А что с ним будет? — возразил Шут. — Ну, взорвали они строение, так оно просто обрушилось и все. Много ли там надо, эту кучу камней с деревянной крышей завалить? Гранаты бы хватило. Пакет как лежал между камней, так и остался там лежать. А ты это хорошо придумал, Макс… Если не знать, что там что-то лежит, то наткнуться можно только случайно. Как так получилось, что Калугин тебя не раскусил?

— Не знаю, — ответил я, вспоминая наш с ним разговор в этом самом доме. — Может и раскусил, только он на другое подумал. Скорее всего, он посчитал, что я просто заглядывал в архив, а тот факт, что я его разделил, ему даже в голову не пришел. Я тогда понял важную вещь — Калугин и сам не знал, что именно и сколько документов там должно быть.

— Нам повезло! — выдал заключение Док.

— Похоже, что так. Или судьба. Или карма. Эта штука не должна была пропасть. Шут, помнишь откуда это? Из того самого бункера, что духи с американцами откопали в центральном Афганистане. БОВ им наши понравились. Правда, я так и не понял, зачем они вообще там этот архив держали… Калугин и его друзья использовали его как черный архив операций, которые насквозь провоняли государственной изменой. Шантаж, связь с ЦРУ, эксперименты, несанкционированные проекты и прочее. Все здесь.

Группа молча смотрела на архив у меня в руках. В их глазах читалось не просто любопытство, а суровая решимость. Теперь они понимали, ради чего я пошел на все это, понимали, что не просто так Кэп и Хорев пошли против решений генерала.

— Жаль радиостанции нет! — произнес Самарин.

— Она ни к чему сейчас, — ответил я, посмотрев на Диму. — Никакого эфира. Люди Калугина наверняка слушают эфир. Все наши гарнизоны в Афгане, так или иначе, под его колпаком. Светиться нельзя, да еще и так глупо. Хреново, что Герца нет, возможно он бы что-нибудь сообразил бы в этой ситуации. А пока у нас только один вариант действий. У полковника Хорева есть какой-то план… Он приказал переходить границу, но тихо. Есть в двенадцати километрах отсюда старая пограничная застава. Там никого не должно быть. Двигаемся туда. Тихо и быстро.

Запаковав архив в рюкзак, мы сверились с картой и тронулись в путь, направляясь к узкому каменистому ущелью, что вело на север. Дорог тут практически не было, в основном горные тропки, которыми еще в начале войны пользовались душманы и местные жители. Если вдуматься, небольших кишлаков, раскиданных по горам, тут было как грибов после дождя. Вот только очень немногие из них имелсь на карте. И о том, какой политики придерживались местные, мы само собой, знать не могли.

Наш путь, если его можно было так назвать, шел в стороне от любых признаков присутствия человека. После недавних приключений, схваток, перемещений на поезде, автомобильных погонь, эта тишина и безлюдность казались какими-то неестественными. Я потерял счет времени, часы летели незаметно. Это по прямой двенадцать километров ерунда, а вот по горам и сопкам это ни разу не просто. Порой приходилось идти по таким местам, что и не верилось. А еще в горах время и расстояние оценивается несколько иначе.