«Вообще, у нас ватник и русский стали неразрывно связаны в общественном сознании, особенно в иностранном. Часть национального образа, если угодно».
Впечатлённый тем, как чуть было не подвёл Государя и не вызвал его недовольство просто по непродуманности, я решил навести порядок в делах. В тех самых, которые я, как мне казалось, полностью контролировал. Для этого собрал всех, причастных к созданию новой самоходной батареи, а кроме того — Старокомельского, как командира всей гвардии, Вишенкова, как его зама, Прорысюхина, как человека, сведущего в хозяйственных делах, главного бухгалтера и Рашида нашего Самсоновича, писать протокол собрания и вообще писать.
— Итак, господа, мы чуть было жидко не обделались, забыв про форму, которая является неотъемлемой частью той самой материальной базы, которую мы обязаны создать до Нового года. Если кто думает, что времени ещё много, то он плохо думает. Чтобы не начать за три дня до срока, как курица без головы, вспомнив ещё какую-то «мелочь», на изготовление или закупку которой нужен месяц, мы сейчас составим список всего, чего не хватает для развёртывания родовой гвардии в новых масштабах, считая пока что батарею её частью.
Я уже собирался передать слово первому «оратору», когда спохватился.
— Отбой! Не так — не «чего не хватает», а что в принципе нужно и может понадобиться. Самсонович всё запишет, потом сделаем нормальный сводный список и будем с ним работать: вычёркивать то, что уже сделано, дописывать то, что забыли и помечать то, что есть частично с указанием, сколько не хватает. Думаю, круга за три составим документ без большого количества ошибок.
— Для определения, сколько есть и чего не хватает на самом деле — придётся инвентаризацию делать. И не по документам, а по факту. — Архип Сергеевич, предложивший это, поднял обе руки ладонями на уровне плеч. — Я никого ни в чём не обвиняю, но всегда и везде есть и ошибки, есть и путаница, есть разгильдяйство, где-то поленились, где-то отложили на потом и забыли…
Дед внутри очень тяжело вздохнул.
«Что так?»
«Ты просто ещё не представляешь себе, что такое Большая Инвентаризация. Ну, ничего, представишь понемногу. Но я тебе заранее сочувствую, да».
Итогом работы в течение половины дня стал список из двухсот сорока шести позиций, причём, как прилипло с подачи деда название, «укрупнённых позиций». То есть, например, «столовые приборы офицерские», или «столовые приборы нижних чинов походные». Без перечисления отдельно всего, что туда входит. Да, в армии много где до сих пор практикуется такое, что в поход каждый солдат идёт со своей ложкой, миской и кружкой, которые приобретает сам. Но у нас, как выражается дед, «серьёзная организация, а не дурдом какой-то», так что единообразие введено и здесь.
Ещё одно такое же совещание в том же составе провели на схожую тему: какие ещё работы, кроме закупки и изготовления всего нужного, необходимо провести. Тут список получился намного короче, семнадцать пунктов, но зато вес каждого! Хватит сказать, что мой секретарь, глядя на список, стал выглядеть ещё более грустным, чем обычно, хоть если бы кто-то раньше сказал, что это возможно — я бы не поверил.
Ну, а потом пошла реализация всех этих списков и та самая инвентаризация. И там было столько чудес, что я устал за голову хвататься. Ну вот как могло получиться семь левых сапог самого большого размера при всего лишь одном правом⁈ Заказывалось шесть пар, получали по документам тоже шесть пар, две выдали. Даже если решить, что за обувью приходили два мутанта с обеими правыми ногами — возникла бы недостача в четыре правых ботинка, но их же шесть! На этом фоне излишек в восемьдесят шесть пар кальсон уже не смотрелся чем-то особенным, а недостача пяти фуражек и вовсе казалась делом насквозь житейским.
А вообще месяц с лишним прошли, как в том грустном стихотворении, которое рассказывал дед: «Глаза открываешь — восемь, Сходил в магазин — среда, Сварил себе кофе — осень[1]…»
Так вот и я внезапно осознал, что прошла уже неделя ноября, когда меня обрадовали новостью о том, что Маша рожает.
Нет, я не забыл про семью, и состояние своей первой жены отслеживал, даже знакомую сиделку «выписал» в имение загодя, невзирая на сопротивление и отнекивания самой Маши. Но это всё проходило фоном, мол, Ульяна сказала, что уже скоро — значит, надо подстраховаться. Так же в фоне прошло и окончание сезона сбора голубики, и окончание строительства теплиц, и даже отправка нового каравана в Ригу.
Тому были причины: деятельность мы развили по-настоящему бурную: колонны грузовиков которые одно привозили, другое увозили, ходили по трём маршрутам: на станцию в Смолевичи, на станцию Плисса и даже в Тальку, с заездом в Викентьевку. Да, оказалось, что некоторые заказы проще, быстрее и дешевле получается забрать в Тальке, чем ждать, пока их довезут до Смолевич. Как оказалось, физически две железных дороги соединили, но грузы почему-то по-прежнему переоформлялись, проходя через Минск, и это могло занимать до трёх суток и больше! Вместо того, чтобы просто перецепить вагон к другому составу, тем более, что обе дороги — давно уже казённые. Разве что в одном вагоне могли лежать грузы, которые нужно отправить в разные стороны, хоть это и глупость, так формировать отгрузки. Но им, железнодорожникам, виднее, наверное. Зато новые пассажирские поезда уже появились, например, Киев-Варшава, через Гомель, Могилёв, Барановичи, Минск и Берестье. Да, заход в Могилёв выглядел лишним крюком, но железнодорожники же считали, наверное, пассажиропотоки и прочее? А у нас появился ещё один вариант, как ездить в гости в Могилёв.
С Плисой пришлось наводить мосты от того, что в Смолевичах, как оказалось, весьма ограниченные возможности для хранения груза на станции. Оказалось, что две трети того, что я всегда считал станцией является частью лесной биржи[2], склады которой уходили на добрые полверсты вправо от железной дороги, если стоять лицом к Минску. Промышленные предприятия тоже построили себе вскладчину общую ветку, проходившую по задним дворам почти всех заводов, заводиков и мануфактур — с разъездами, платформами для выгрузки и погрузки, складами — всё по-взрослому. А чисто на станции — комната для посылок, площадью где-то метров шестнадцать квадратных, навес, под которым можно временно поставить три платформы и запасные пути, где можно какое-то время подержать пару вагонов до разгрузки, но этого категорически не любят владельцы вагонов.
В Плисе же недалеко от станции располагались огромные мобилизационные склады, и договориться с их комендантом об аренде одного из помещений было делом техники. И почему я раньше так не сделал? Да, пришлось, кроме официальной оплаты аренды через кассу ещё и заинтересовать коменданта лично, но тут удачно подвернулся скорый день рождения Великого князя Андрея Петровича, вот используя его как повод я презентовал коменданту «средний дегустационный набор» в новой комплектации. Там на самом деле хватило бы, чтобы уйти вчетвером в трёхдневный запой, или очень хорошо посидеть компанией человек десять-двенадцать, и ещё останется. Хорошо, спохватился, и отправил подарки и в Питер: малый, средний и большой наборы. Да, я знаю, что Его Высочество слаб здоровьем, все знают, поскольку это было заявлено причиной того, что Наследником Цесаревичем назначен второй по старшинству сын Государя. Но у него есть свита, которая не откажется поздравить своего патрона, кроме того, может что-то передарить, а некоторые слабые настойки, особенно на целебных травах, и попробовать.
Забот и хлопот было — выше крыши, плюс ко всему ещё и участие в изготовлении техники. Ну, а как не поучаствовать, если после моего вмешательства с конструкцию мотора, в структуру обмоток и улучшения теплоотдачи, эти самые моторы с номинально установленной заводом мощностью двадцать пять лошадиных сил начинали спокойно выдавать тридцать? У трёхосного грузовика суммарная мощность двигателей получалась девяносто сил вместо семидесяти пяти — плохо ли? А для меня работа над каждым изделием — это десять-пятнадцать минут, в зависимости от количества скрытых дефектов. С другой стороны, две с половиной сотни моторов — это уже от пятидесяти до шестидесяти пяти рабочих часов. От шести до восьми полных рабочих дней, с учётом затрат времени на замену моторов на рабочем столе и прочие организационные вопросы. Например, немедленное и скрупулёзно точное оформление документов на профилактику и модернизацию — хлебнувшие Большого Лиха, то есть, большой инвентаризации, люди активно «дули на воду». К сожалению, надолго этого запала не хватит.
