В дверь заглянул лохматый и взъерошенный Егорка. Мальчиков давно нужно было подстричь, но меня останавливало отсутствие нормальных ножниц, таких, что срезают, а не рвут волосы. Я уже внесла их в список покупок, но пока не нашла подходящих.
Я подумала, что он, как обычно, пришёл за чем нибудь съестным, и ободряюще улыбнулась. Но он неожиданно громко выкрикнул:
— Мам! Там дракон летит! — и тут же исчез, оставив дверь приоткрытой, словно был уверен: я брошу всё и побегу за ним.
И он не ошибся. Я лишь на миг замерла, осмысливая услышанное, а потом, бросив шитье, рванула на улицу. Рядом со мной бежала Авдотья, её глаза были так же широко раскрыты, как и мои.
Со мной всё понятно: я никогда не видела летящих драконов и даже не думала, что они способны летать. Но что так удивило нашу кухарку?
Выскочив на крыльцо, я сразу увидела дракона, парящего над лесом. Самого настоящего дракона — очень похожего на тех, что я видела на рисунках в своём мире.
— С ума сошла! — выдохнула Авдотья. — Это же человеческие земли!
— И что?! — спросила я, не отрывая взгляда от стремительно приближающегося существа.
— Так нельзя им облик менять, — ответил Егорка, тоже не сводя глаз с дракона. Остальные дети тоже выбежали на крыльцо и стояли под мелким, противным дождём. — За это можно и в тюрьму сесть…
— Ой, дура! — сокрушённо взвыла Авдотья, когда стало ясно: дракон летит мимо нас, прямиком в Ламан. — У нас она тюрьмой не отделается. Глава дюже не любит драконов. Повесит, и всё.
— Ага, — поддакнул Егорка и тут же спросил: — Мам, можно мы пойдём на казнь?
Мне хватило доли секунды, чтобы ужаснуться и принять решение.
— Никакой казни не будет, — заявила я и выбежала на середину двора, громко крича и махая руками, чтобы привлечь внимание летящей мимо драконницы.
«Кстати, — мелькнуло в голове, — откуда Авдотья узнала, что это именно она? Опять какие то расовые штучки?»
Драконница, услышав мои вопли, вздрогнула, на миг замерла в воздухе, а затем резко развернулась и начала снижаться, очевидно решив приземлиться прямо в нашем дворе.
— Олеся! — закричала Авдотья. — Уходи!
Я не спорила. Теперь, когда стало ясно, что казни не будет и мне не придётся запрещать детям смотреть на столь жестокое (для меня) и привычное (для местных) зрелище, я успокоилась. Забежала на крыльцо, отряхиваясь от мелких капель, налипших на старое шерстяное платье прежней Олеси. Всё произошло так быстро, что большая часть влаги не успела впитаться, я почти не промокла.
Драконница опустилась на мокрую землю двора под восторженные крики ребятишек. Я сама не кричала лишь потому, что сочла это неприличным для почтенной матери большого семейства и владелицы трактира. Но я во все глаза разглядывала опустившееся существо… Ну как это назвать? Не животное же! Обычный такой Змей Горыныч, только маленький, не больше человека.
Я была настолько увлечена разглядыванием настоящего дракона, что не заметила, как изменилась Авдотья. Она больше не ворчала. Стояла на крыльце прямая, как палка, молча, забыв о своей привычке брюзжать по любому поводу, и смотрела на гостью хмуро и холодно.
Фигуру дракона окутал плотный туман, скрывая волшебную метаморфозу. Когда он рассеялся, перед нами стояла молодая и очень красивая женщина в длинном, до земли, платье, обильно украшенном драгоценностями, сверкавшими даже при тусклом вечернем свете. Но их блеск терялся на фоне роскошных, отливающих золотом волос, заплетённых в сложную косу.
Теперь уже нельзя было назвать её драконницей. Она смотрела на нас довольно холодно и равнодушно, но я каким то шестым чувством поняла: женщина очень устала, страшно напугана и вовсе не так уверена в себе, как старается показать.
— Добро пожаловать в мой трактир, — широко улыбаясь, я сделала шаг вперёд.
Женщина даже не повернулась ко мне. Её взгляд зацепился за Авдотью и словно приклеился к ней.
— Ты полукровка! — выпалила она. Голос звенел под дождём, как сотня звонких колоколов.
— И что?! — буркнула Авдотья. — Это ты пришла на мою территорию, а не я на твою. Не нравится, всегда можешь уйти… Но вот летать я тебе не рекомендую. В человеческих землях запрещено менять ипостась вблизи городов.
Драконица кивнула, то ли в ответ на первую часть фразы, то ли на вторую, то ли на обе сразу.
Я бесцеремонно вмешалась в их разговор, желая уточнить одну, но очень важную деталь:
— Это моя территория. И трактир мой. Меня зовут Олеся, и я рада, что вы теперь наша гостья. Предлагаю не мокнуть под дождём: пройдите в зал, перекусите. Я вижу, вы очень голодны. Потом вы сможете подняться наверх, в наши номера, и отдохнуть. Кстати, как мы можем к вам обращаться?
Драконица выслушала мою речь, не поворачивая головы, и сначала не ответила. Я уже набрала в грудь воздуха, чтобы повторить вопрос, но в тот же миг услышала:
— У меня нет денег, чтобы заплатить за ваше гостеприимство…
Я чуть не выпалила: «Расплатитесь одним из ваших драгоценных камней», — но в последний момент ощутила, как напряглась Авдотья. Воздух словно загустел, натянулся, как тонкая кожа на барабане…
Повинуясь интуиции, я сказала совсем не то, что собиралась:
— Мы не берём денег за гостеприимство.
— Мам! — ахнул Егорка.
Авдотья в тот же миг словно выдохнула и расслабилась. Не знаю, как описать это чувство… Как будто мастер ослабил натяжение кожи, и барабан перестал звучать.
Взгляд драконицы наконец оторвался от кухарки и метнулся в мою сторону.
— Вы можете называть меня Линой. Я из Лининграда, — продолжила Лина.
— Рада знакомству, — склонила я голову, стараясь не выдать удивления. «Лина из Ленинграда?! Серьёзно?»
Нет, в жизни случается и не такое, моё собственное попаданство тому доказательство. Но поверить в столь точное совпадение?.. Ладно бы просто Лина, имена тут встречались вполне привычные. Но все города, о которых я слышала, звучали иначе. А теперь эта драконица заявляет, что родом из Лининграда?
— Из Санкт Петербурга? — переспросила я, пытаясь скрыть замешательство. Вдруг мне послышалось?
— Сан… чего?! Из Лининграда. — И, словно для особо непонятливых, добавила: — Это город на краю человеческих земель. Мой отец назвал его в честь моей матери… и меня тоже.
Я разочарованно вздохнула. Всё оказалось проще, чем рисовало воображение. Просто совпадение, хотя на миг мне почудилось, что я не единственная попаданка в этом мире.
— Сейчас я бы хотела пройти внутрь, — сказала Лина, слегка пожимая плечами, то ли от холода, то ли от дискомфорта. — Не люблю дождь и холод.
— Да, конечно, — я посторонилась, освобождая проход, и шикнула на Егорку, который тут же умчался с крыльца. — Проходите.
Лина с достоинством прошествовала мимо нас с Авдотьей, скрестив с ней взгляды, будто шпаги. Мне даже почудился лязг металла. Незаметно дёрнула кухарку за рукав: не время устраивать незримые баталии с гостями. Мы трактирщики, а не старообрядцы, гнавшие чужаков со двора. Чужаки — наш хлеб. А такие богатые гостьи, как эта драконица, хлеб с толстым слоем масла.
Когда она прошла мимо, я заметила: её платье оставалось абсолютно сухим, а волосы пышными, словно их только что тщательно укладывали в салоне. Ни следа промозглой сырости.
— А у вас тут миленько, — обронила Лина, оглядывая общий зал. — Но я предпочла бы поесть в уединении. Это возможно?
Я улыбнулась чуть натянуто. «Миленько»… Меня задело, но я сдержалась. Отсутствие гостей тревожило куда больше.
— Поверьте, вас никто не побеспокоит. Из за дождей у нас почти нет посетителей.
— Это очень хорошо, — кивнула она.
Я едва удержалась от реплики: «Для кого то, может, и хорошо, а для нас — совсем плохо». Пустой трактир не приносит дохода. Вместо этого лишь растянула губы в любезной улыбке.
Лина выбрала самый тёмный угол, усевшись так, чтобы её не было видно от двери. Это вызвало у меня смутное ощущение, будто она боится быть замеченной.
Ела она аккуратно, но быстро, явный признак сильного голода. Авдотья, не сводившая с гостьи взгляда, вдруг метнулась на кухню и вернулась с дополнительной порцией жаркого.
