Путник кивнул и взмахнул рукой, пропуская меня вперёд.

Я шла, ощущая, как незнакомец буквально прожигает взглядом мою спину. Но это было бесполезно. Я давно научилась улыбаться сквозь зубы и отрастила между лопаток толстую броню, которую не пробить никаким взглядом.

Мы поднялись на второй этаж. Чтобы не мучить себя, я распахнула дверь в первую комнату и посторонилась:

— Прошу, — взмахнула рукой, — здесь вам будет удобно…

Мужчина царственно кивнул, шагнул к двери, заглянул внутрь и тут же отступил:

— Не думаю, что вы это всерьёз. Считайте, что я оценил вашу шутку. Покажите мне нормальную комнату.

Я прикрыла глаза, сдерживая ярость, вспыхнувшую, как сухая солома от спички. Это, между прочим, почти лучшая комната! Я лично отмыла её до блеска. Да, обстановка скудная: нары вдоль стены, табуретка вместо тумбочки и пара гвоздей для вещей. Но что он хотел от придорожного трактира? Пятизвёздочного отеля?

— Извините, но номера люкс в нашем заведении не предусмотрены, — язвительно ответила я и с грохотом захлопнула дверь, едва не задев кончик носа гостя. Сделала вид, что это сквозняк.

Мне удалось его удивить. Мужчина вытаращился на меня, словно увидел диковинку. Даже его назойливый прищур пропал.

— Номера люкс? — переспросил он. — В заведении?

Я отвернулась. Наверняка он и слов то таких не знает.

— Но разве я просил люкс? — его голос смягчился. — Неужели вы никогда не встречали наших? Мы селимся только в комнатах, окна которых выходят в лес…

— Ваших? — нахмурилась я. — Драконов? Встречала.

Мужчина насмешливо фыркнул, затем расхохотался:

— Драконов?! Ну конечно же, нет.

Он шагнул ко мне и дёрнул носом, словно принюхиваясь. От резкого запаха мокрой псины у меня заслезились глаза.

— Неужели вы не чувствуете запах моего зверя? — вкрадчиво спросил он.

— Запах чувствую, — сморщила нос и отвернулась. Вежливость вежливостью, но дышать этим «ароматом» невозможно. — И очень рада, что вы не притащили своего зверя в мой трактир. Иначе пришлось бы отказать вам в ночлеге. А вам я бы предложила помыться, если бы у меня была такая возможность.

Гость подавился смешком:

— Помыться?! Мне?!

— Да, вам, — кивнула я. — Вы, наверное, привыкли к запаху своего зверя, но для посторонних он неприятен.

Мужчина растерянно хлопал глазами, глядя на меня как на умалишённую.

— Если вам не нравится эта комната, — шагнула я назад, — ничего другого предложить не могу. Очень жаль.

А то он полежит на простынях, а я потом в жизни не избавлюсь от этого проклятого запаха.

— Или, — чуть смягчилась я, — могу предложить переночевать на сеновале в конюшне. Там можете спать хоть в обнимку со своим зверем. Слова не скажу.

— Вы никогда не видели оборотней? — в глазах гостя вспыхнуло понимание. — Очень странно. Здесь такие девственные леса, и наших тут бегает довольно много…

— Оборотней?! — переспросила я, вытаращившись на мужчину. — То есть вы… оборотень?! И этот зверь — вы сами?!

— Очень странно, — он приблизился ко мне, почти вплотную, принюхался к шее, где билась жилка, и прошептал: — В вас есть что то неправильное. Мой зверь тревожится.

— Со мной всё нормально, — отступила я, распахнув дверь в другую комнату. — Посмотрите этот номер. Он попроще, но должен вам понравиться. Окна выходят в лес, как вы и хотели…

Гость кивнул и плавным движением оказался внутри.

— Да, вы правы… Эта комната меня вполне устроит. Я спущусь, когда стемнеет. Буду благодарен, если никто не побеспокоит меня до заката. Мой зверь ночной охотник, и он будет очень недоволен.

— Я предупрежу остальных, — не стала спорить я. Лучше сказать детям, чтобы не шумели. Зверя лучше не будить.

Отдав оборотню ключ, я спустилась вниз. В зале никого не было, но из кухни доносились возбуждённые голоса. Стоило мне войти, все замолчали и уставились на меня.

Анушка раскраснелась, Егорка хмурил брови, Машенька и Сонюшка тихо плакали, Ванюшка и младшие замерли, как мышки, увидевшие кота. Лишь Авдотья сохраняла спокойствие, или делала вид, гремя чугунками.

— Что за шум, а драки нету? — улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку старой шуткой из другого мира.

— Мама! — младшая группа кинулась ко мне. Машенька и Сонюшка разрыдались. Анушка и Егорка продолжали буравить друг друга взглядами.

— Да что с вами происходит? — не поняла я.

— Ты пустила в дом оборотня! — выпалил Егорка, словно обвиняя меня в чём то нехорошем.

— Ну и что?! — вступилась за меня Анушка. — Батька умер! И мама снова может выйти замуж!

Авдотья так громко поставила чугунок на стол, что мы все подпрыгнули. Непонятно было, на чьей она стороне.

— Тише, дети, — улыбнулась я. — Оборотень просил не будить его до заката. Его зверь ночной охотник, и он будет очень недоволен шумом.

Дети насупились. Я продолжила:

— А по поводу всего остального… Кто сказал, что я впустила оборотня, потому что собираюсь замуж? У нас трактир и постоялый двор, где едят и ночуют разные люди: человеки, драконы, оборотни… Мы будем пускать всех и никому не откажем из за глупых предрассудков.

Даже Авдотья перестала греметь чугунками.

— Всё ясно?! — вскинула я брови. — Вопрос с моим замужеством закрываем раз и навсегда: я не собираюсь ни за кого выходить. Муж мне не нужен, и другие дети тоже. У меня уже есть свои, и они самые лучшие на свете. Всем понятно?

Дети молчали, отвернувшись. То ли не верили мне, то ли им не понравилось услышанное.

— Мам, — Ванюшка дёрнул меня за подол, — а откуда ты знаешь, что мы самые лучшие на свете? Ты что, видела всех детей, какие только есть?

В его глазах светилось искреннее любопытство. Я рассмеялась, присела и обняла мальчишку. Он тут же прижался ко мне, замер, наслаждаясь объятиями.

— Мне не нужно видеть всех, сынок, — прошептала я. — Я люблю вас больше всех остальных детей на свете.

— И всегда будешь любить? — Ванюшка поднял на меня взгляд серых, не по детски серьёзных глаз.

— Всегда, — кивнула я твёрдо.

— Даже если… — он запнулся, — выйдешь замуж за оборотня?

Я вздохнула. Он ещё слишком мал и не до конца понял, о чём я говорила. Не стала спорить — просто кивнула:

— Да, сынок. Даже в этом случае.

Оборотень оказался приличным гостем. Он проспал весь день, спустился к ночи, поужинал, заплатил и ушёл, на прощание обдав меня запахом мокрой псины и снова прошептав, что я странная и тревожу его зверя.

В комнату, где он ночевал, я входила с опаской. Вдруг всё провоняло так, что ни отстирать, ни отмыть не удастся? Но, к моему удивлению, внутри было чисто и свежо. Если бы не разобранная постель, можно было подумать, что там никто и не ночевал.

Я быстро взбила тюфяк, поменяла бельё, протёрла пыль и помыла полы. Решила сразу постирать постельное, запасного комплекта не было, а к утру оно должно высохнуть. За горячей водой зашла на кухню.

Авдотья весь день недовольно гремела посудой. Я несколько раз спрашивала, в чём дело, хотя и так понимала: её раздражало присутствие оборотня. Каждый раз, когда я просила детей не шуметь, она шипела и злилась.

— Всё, Авдотья, — улыбнулась я, глядя на сердитую кухарку, — можешь расслабиться. Оборотень ушёл. Зато у нас теперь есть деньги.

Я положила на стол пять монет.

— С тех нищих, что заказывают ужин и спят прямо за столом, не разбогатеешь. А мне ещё долги отдавать. Те, что остались после Трохима.

— Что то маловато твой оборотень дал, — проворчала Авдотья. — Могла бы и побольше попросить. Раз уж он так тебе понравился, что ты и про детей, и про мужа позабыла.

— Во первых, не мало, а столько, сколько должен был: по монете за завтрак и ужин и три за постой. Во вторых, ничего страшного не случилось оттого, что дети один день провели без криков и воплей. И вообще, давно пора научить их тихим играм, а то носятся целыми днями по двору и орут, как дикие. Городки, например, весело, полезно и прилично. Но это потом. А в третьих, муж мой помер, если ты не забыла. И даже если бы не помер, при чём тут муж?