— Что? — переспросил Терренс. — Да вроде нет. Я не понимаю, о чем ты.

— Я тоже, — хихикнула Дженна.

Я сузила глаза, глядя на них обоих, и пошла по коридору к своему кабинету. Когда я открыла дверь, глаза мои широко распахнулись. Вся стена за моим столом — от потолка до пола — была покрыта желтыми стикерами. Они выглядели как обои: каждый сантиметр был закрыт бумажками с написанными от руки посланиями. Я положила сумочку на стол рядом с огромной цветочной композицией и подошла к стене, медленно читая стикеры один за другим.

Прости.

Каждый пятый или шестой стикер содержал это слово. Я скользила взглядом по надписям, всматриваясь в остальные. Их было слишком много, чтобы сосчитать.

Я люблю тебя.

Разве плохо — признаться в любви на стикере?

Мне следовало сказать тебе о своей любви в амбаре.

Я хочу все исправить.

Извини за то, что обвинил тебя в интрижке с этим надменным профессором.

Я придурок.

Дикий Ривер.

Я скучаю.

Скучаю так, что не могу ни есть, ни спать.

Королева, пожалуйста, прости меня.

Я знаю, чего хочу.

Я хочу тебя. Только тебя. Всегда тебя.

И так далее… Я присела, чтобы прочитать послания, приклеенные в нижней части стены.

Позади меня раздался звук прочищенного горла, и я резко обернулась. В дверях стоял Терренс с хитрой ухмылкой на лице.

— Похоже, это новый способ каяться?

— Ты знал об этом? — спросила я.

— Он попросил впустить его после закрытия, и я остался. Дал ему поработать.

— Это было мило с твоей стороны.

— Я познакомился с Бифкейком. Тот надавал Риверу по полной за то, что тот все испортил.

Я кивнула, сдерживая слезы. Я любила этого мужчину, но он меня ранил. Прощать у меня никогда не получалось, но я так обрадовалась, что он пришел, что, может, я все-таки меняюсь.

— Он, конечно, крут, — сказал Терренс.

— Согласна.

Он сделал шаг назад:

— Думаю, если человек пошел на такие усилия ради извинений, его хотя бы стоит выслушать. Он сказал передать, чтобы ты прочитала открытку на цветах, когда закончишь со стеной.

Я услышала его смех, когда он прикрыл за собой дверь.

Ваза на столе была наполнена тремя дюжинами алых роз. Я взяла карточку:

Королева. Пожалуйста, встреться со мной сегодня вечером на бухте после работы. Я просто хочу поговорить с тобой.

Ривер

Я вздохнула и опустилась на стул — в этот момент зазвонил телефон.

Деми: Ты уже на работе? Слышала, тебя сегодня утром ждал сюрприз.

Сейлор: Обожаю сюрпризы! Что там?

Пейтон: Надеюсь, это голый мужчина с гигантским членом.

Пейтон: Или вафли со свежими бананами — почти так же хорошо.

Я отступила назад, сделала снимок цветов и стены, завешанной стикерами.

<скриншот>

Сейлор: Мое сердце только что взорвалось. Ох, как романтично!

Пейтон Это так мило… но немного в духе серийного убийцы. Но я за.

Деми: По-моему, это потрясающе.

Я: Ну так что, стоит ли мне встретиться с ним сегодня вечером на бухте и выслушать его?

Деми: ДА! Ты сказала ему разобраться в себе, и, мне кажется, он этим и занимался.

Сейлор: Согласна. Первое извинение было неубедительным. Посмотрим, что он сделает теперь.

Пейтон: Выслушай его. Но заставь каяться. По-настоящему каяться.

Я: Я справлюсь. Я королева карающей покаянной программы. 😉

Я пыталась сосредоточиться весь оставшийся день, но мысли были только о Ривере.

Когда я уже собиралась уходить — хотела заехать домой переодеться, а потом доплыть на байдарке до бухты — зазвонил телефон. Он не указал время, так что я просто решила отправиться, как только вернусь домой.

На экране высветилось имя мамы — и, удивительно, я не скривилась, как обычно. В тот момент я поняла, как далеко я продвинулась. И мои братья тоже. В семье всё стало намного лучше — все, кроме мамы, изменились.

И вряд ли она когда-нибудь изменится.

Но я изменила свое отношение к ней. И собиралась продолжать это делать — ради собственного спокойствия.

— Привет, — сказала я, потянувшись за ключами и взяв сумку.

— Привет, — её голос был хмурым и печальным. — Ты где?

— Я только что вышла из офиса и еду домой.

— У меня закончились сигареты и пиво, и у меня нет ни сил, ни желания идти в магазин. Зайди по пути, купи и просто закинь мне, ладно?

Я дала словам Венди осесть и спокойно ответила:

— Это мне не подходит.

— Ты ведь теперь живешь здесь, так что отговорки про расстояние больше не катят, — сказала она с раздражением и обидой в голосе.

— Согласна. Так что теперь, когда я живу здесь на постоянной основе, нам нужно выстроить новые границы. Бегать за сигаретами и бухлом после полноценного рабочего дня у меня нет ни времени, ни желания, и платить за это я тоже не собираюсь. Я предложила помочь тебе с арендой — и даже несмотря на то, что моя зарплата сейчас меньше, чем была бы, если бы я согласилась на работу в университете, я сдержу свое слово и буду платить аренду три месяца, пока ты не возьмешь больше смен и не встанешь на ноги. Вот что я могу тебе предложить.

На другом конце наступила тишина. Я подошла к лифту, помахала Дженне на прощание, проходя мимо её стойки.

— Отлично. Тогда я попрошу твоих братьев. Тебе нормально, если я все это скину на них? — в ее голосе звучало самодовольство, и это бесило меня до чёртиков.

— Конечно. Они взрослые мужчины. В конце концов им это надоест, и они скажут тебе «нет». Или ты можешь сама встать с постели, дойти до магазина и перестать тянуть всех за собой на дно.

— Ну да, как будто с тобой это когда-то срабатывало. Ты такая вся важная — с высшим образованием, с престижной работой. Думаешь, что лучше меня… — Венди продолжила сыпать обидными словами, как обычно. Что-то про то, что она моя мать, что надо уважать старших и прочие ее манипуляции, которые она использовала годами.

Из моей груди вырвался истеричный смешок, когда лифт открылся.

— Ты говоришь так, будто это плохо — усердно учиться и добиться хорошей работы. Я не собираюсь продолжать этот разговор. У тебя есть три месяца, чтобы начать платить за жилье. Мое предложение остается в силе: давай встретимся на ужин на следующей неделе, поболтаем. Я стараюсь изменить наш формат общения, чтобы все не сводилось к тому, что я приезжаю и решаю твои проблемы. Я хочу, чтобы у нас были хоть какие-то нормальные отношения. Но я справлюсь и без этого. Я уже ничего не жду, когда дело касается тебя.

— Я бы хотела этого, — сказала она неожиданно.

— Отлично. Я в лифте, сейчас связь пропадет. Завтра напишу, выберем день. Хорошего вечера.

— И тебе, — проговорила она, явно удивлённая тем, как все прошло.

Никаких криков. Я не повелась на ее провокации. И это было чертовски приятно.

Я завершила звонок, откинулась к стенке лифта и улыбнулась.

Все начинало налаживаться.

Сердце не болело так, как раньше, потому что я знала — мы справимся.

Он будет каяться, как следует, но я уже знала, чем всё закончится.

Я скучала по нему до безумия.

Я его любила.

Я хотела услышать, как он скажет это. Услышать, как он извинится — по-настоящему извинится за то, как повел себя из-за Дерека.

Но я знала, что он хороший человек.

Он единственный мужчина, которому я отдала сердце. Значит, выбора у нас не было — только всё исправить.

Потому что без него не работало ничего.

Я поспешила домой, переоделась в майку и джинсовые шорты, а потом села в каяк. Когда я оказалась на воде, уже было совсем темно, только лунный свет освещал дорогу к бухте. Но я могла добраться туда с закрытыми глазами — не впервой. Ночью здесь было особенно спокойно.

Шелест птиц в кронах деревьев и легкий ветерок, обвивающий лицо, успокаивали меня.

Но с бабочками в животе это не помогало.

Я больше не боролась с этим. Раньше я не была из тех, кто теряет голову из-за мужчины. Но Ривер Пирс — он был исключением.