«Какие у тебя планы на его счет?» — спросил Максим, все еще горя желанием нанести ему какой-нибудь урон, переломать ему несколько костей.

«Как обычно, все будет зависеть от того, как он себя поведет, но на данный момент я жажду крови после того, что случилось с Чарли. Я думаю, нам нужно преподать ему урок манер и уважения, включая его драгоценный магазин».

«Мне нравится ход твоих мыслей», — сказал Дэнни.

«Просто помните, он все еще считается каким-то долбаным столпом этого сообщества. Прекращение его жизни может привести к дополнительным проблемам». Таннер всегда старался быть голосом разума, что было хорошо, но часто забавно.

«Я знаю. Однако этот чувак выжал из меня последние нервы».

«Давайте убьем его. Сначала я сломаю ему несколько костей», — с нетерпением сказал Максим.

Усмехнувшись, я пошла к двери, вынужденная сглотнуть, чтобы сдержать желчь. Как только мы вошли, двое клиентов, казалось, занервничали. Парень за стеклянными прилавками, очевидно, понятия не имелкем мы были, постоянно твердившие о том, как этот парень мог бы выкупить свои поддельные Rolex, когда у него были бы деньги.

Верно.

Другой парень, у которого в руке, судя по всему, были какие-то коллекционные карточки, быстро ушел, обходя нас четверых так, словно мы были заражены чумой.

А этот парень продолжал лепетать. Пока я стоял у двери, сцепив обе руки перед собой, мои люди осматривали магазин, изучая различные ящики, полные дерьма. Хотя я должен был признать, что то, что некоторые люди отпускают, само по себе было преступлением. Я даже заметил несколько бриллиантов, гитару Les Paul и несколько единиц оружия.

Однако я ожидал, что действительно хорошие вещи будут в задней комнате. Это было типично.

«Ладно. Вот твои пятьдесят долларов», — сказал парень.

«Пятьдесят? Мы же договаривались на семидесяти пяти!» — завыл мужчина.

Теперь парень пожал плечами, его дерьмовая ухмылка была такой, что мне хотелось стереть ее с его лица. «Бери или не бери, но когда ты выходишь за дверь, выкуп подскакивает до сотни».

Мужчина спрятал деньги в карман, тихо ругаясь. «Ты преступник». Он бросился к двери, разбивая рукой стекло.

Когда мы остались одни, стало ясно, что ребенок видит четырех китов, а не опасных людей. «Могу ли я вам помочь? У нас в коллекции есть несколько прекрасных экспонатов. Или, если вы продаете, я готов заплатить вам максимальную цену».

Я заметил, что Максиму понравились несколько бейсбольных бит, висевших на стене за другим рядом стоек.

«Вообще-то, я пришел увидеть твоего босса», — сказал я ему, подходя ближе. Я продолжал улыбаться. Не было причин вести себя как придурок.

В этот момент.

«Э-э, его здесь нет». Парень заметил, что Максим обошел стойку, выбрал три биты и раздал по одной остальным ребятам.

Мальчик прищурил глаза, изображая беспокойство.

«Позволь мне дать тебе совет», — сказал я ему, приближаясь к стойке. «Приведи его. Мне все равно, будет ли Бобби в кресле дантиста или его будут трахать всю его жизнь. Дай ему знать, что его хороший приятель Николай пришел его навестить».

Парень сглотнул. «Я же говорю, его здесь нет».

Мне оставалось только вздохнуть.

И дайте волю ребятам.

Я стоял в том же положении, когда они начали качаться, стекло легко разбилось. Сработала сигнализация, но это никого из нас не смутило.

Парень тем временем скорчился за стойкой, закрыв голову руками.

Хотя шум был ужасным, именно смех Максима стал почти раздражающим. Я собирался предложить этому человеку заняться боксом.

«Эй. Что за фигня?»

Когда раздался новый голос, Бобби вбежал в комнату, ребенок вскочил и направился к входной двери. Я не знал, что кто-то может бегать так быстро.

Я позволил парням продолжить, пока Бобби сверлил меня взглядом, его лицо было опухшим и красным. Сегодня он был одет в чертов светло-голубой спортивный костюм. Я мог ослепнуть, просто увидев его.

Когда я выбросил руку, попытка крушить и бежать полностью прекратилась. Тишина в этот момент была прекрасной.

Бобби все еще кипел от злости, как будто это могло его куда-то привести. Когда он вышел из-за стойки, делая вид, что собирается напасть на меня, я просто расстегнул пиджак, позволив ему увидеть оружие прямо там, в моей кобуре.

Он резко остановился, возможно, поняв смысл сообщения.

«Чего ты хочешь, Николай? Мы всегда были приятелями. А теперь это? Ты облажаешься с моим магазином?»

«Вот в чем дело. Мы не приятели. Мы никогда не были друзьями. Ты как таракан, ползающий по земле в поисках крошек. До этого момента это было разрешено. Теперь нет. Ты трахался с Чарли, мой друг. Помнишь его? Он запал на тебя на пятьдесят тысяч. С этого момента этот долг прощен. Ты понял?»

«Ты же знаешь, я не могу этого сделать. Я бизнесмен».

Мой гнев обычно был достаточно сдержанным.

Но не сегодня.

С желанием, от которого я не мог избавиться, с ревом Чарли и с тем, что какой-то придурок хотел наши алмазы, я плевался от злости. Вместо того, чтобы пристрелить его на месте, я переместил предплечьепод его горло, с легкостью отталкивая его мускулистое тело назад и разбивая его о другую стену. Дерьмо упало на пол, и я был уверен, что он сейчас заплачет как ребенок.

Я был невероятно силён и мог легко сломать человеку шею.

Он задыхался, хотя я не использовал всю возможную силу давления. Он размахивал руками, бил меня открытыми руками. Неужели его отец никогда не учил его драться?

Я надавил сильнее, пока его лицо не стало свекольно-красным. «Идите назад, где все самое лучшее», — сказал я своим людям. Им потребовалось всего три секунды, чтобы среагировать.

Тем временем Бобби умолял глазами.

Почему меня это должно волновать? Неуважение было невыносимым. По крайней мере, если бы я решил не убивать напыщенного ублюдка, я бы ударил его по самому больному месту. По его товарам. По его любимому магазину.

Раздающиеся звуки возобновились, и из глаз Бобби потекли слезы. Я сделал правильный выбор, даже если часть меня его ненавидела.

Прошло совсем немного времени, и наступила новая волна тишины.

Вот тогда я отпустил Бобби. Он задохнулся и согнулся, делая вид, что сейчас умрет.

«Ты будешь жить, Бобби. На этот раз. Однако долг был прощен. Ты должен сказать мне, что это так, и я поверю тебе на слово».

Я отступил, ожидая, пока он соберется с мыслями, когда мои люди вернутся из задней комнаты. Он кашлял и хрипел, словно пытаясь выиграть премию «Оскар».

Вздохнув, я закрыл глаза. Временами я чувствовал себя слишком старым для этого дерьма. Мы должны были быть профессиональными бизнесменами, старые пути остались в прошлом. Но все больше и больше, особенно с тех пор, как в городе появились новые преступные синдикаты и картели, казалось, что нам нужно прибегнуть к тому, как наши отцы вели дела. Или к любому, кто пытался встать на пути режима.

«Ладно. Ладно. Его долг прощен».

Я похлопал его по руке. «Молодец. А теперь я дам тебе совет, который больше не повторится. Понял?»

Он кивнул, как кукла-болванчик.

«Не связывайся с нами и не проявляй ко мне неуважения больше никогда. Если кто-то из моих людей или моего Пахана или его советника даже придет к тебе, ты не только откажешь им, ты еще и снимешь трубку и позвонишь. Ясно? Потому что если ты снова связываешься с кем-то из нас, я так просто не сдамся».

«Да, сэр. Ясно. Совершенно ясно».

«Хороший мальчик. Разберись с беспорядком. Ты же не хочешь быть обузой для соседей».

По дюжине причин это не дало мне ни единого мгновения удовлетворения. Может быть, мне следовало бы вместо этого орудовать одной из бит.

Пошел в свой домашний спортзал. Мне нужно было попотеть для разнообразия.

Шантель

Метро.

Это была одна из частей Нью-Йорка, которую я ненавидел. У меня была прекрасная маленькая красная спортивная машина, когда я жил дома. Теперь у меня была квартира с тонкими, как бумага, стенами и соседями, которые все время кричали.