Конечно, возможно, я просто пыталась жить той же фантазией, которая теплилась у меня в голове о мужчине после нашей встречи несколько ночей назад, когда крошечный вибратор, который я принесла с собой, интенсивно использовался той ночью.

Мне пришлось перестать быть глупым.

Он мог бы быть моей фантазией, но не более. Мой отец умер бы.

Нет, мой отец убил бы нас обоих. Или, по крайней мере, попытался бы.

О, это было нехорошо. Совсем нехорошо.

«Все в порядке, малышка. Сегодня ночью ты будешь спать лучше».

Один два три.

Удары его руки стали сильнее, боль сильнее, а мое желание зашкаливало.

Четыре. Пять. Шесть.

Мне захотелось упасть на колени между его ног и сосать его член, пока он не кончит глубоко в моем горле.

Видение затуманило мой разум. Но оно было прекрасным.

«Ты отлично справилась», — сказал он, его голос был полон сексуальных намеков. Может быть, я слишком пристально вникала в это, но именно так я себя чувствовала.

Когда он снял меня с колен, у меня кружилась голова, и я старалась не упасть в обморок в его присутствии. Смущение осталось, но было гораздо больше.

Это было самое ужасное.

Когда он медленно поднял голову, я был уверен, что сейчас скажу что-то совершенно неуместное. Но мне удалось сделать шаг назад, обернувшись и натянув джинсы на место. «Еще раз. Извините. Я не подумал. Спасибо, что спасли меня».

«Ну, у меня плохое предчувствие, что это только начало».

Когда я снова обернулся, он схватил свой напиток, откинувшись на спинку дивана. Он выглядел более задумчивым, чем прежде.

«Что это значит?» Я даже не был уверен, куда поставил свой стакан, но быстро нашел его. Этот человек заставил меня нервничать до чертиков. Думаю, он это знал, но его метод не был направлен на то, чтобы командовать мной. Он просто был... защитным.

Прямо как мой отец.

«Это значит, что мы с Вадимом недавно узнали, что ходят весьма отвратительные слухи о том, что еще один преступный синдикат или картель пытается проникнуть на нашу территорию».

«Разве ты не собираешься вести себя более законопослушно, как мой отец?»

Он усмехнулся, глядя на меня, поднося стакан к губам. «Да. Я владею несколькими прибыльными и вполне законными предприятиями, как и Вадим с Александром. Однако с самого начала времен Братвы, включая эту главу, наш хлеб с маслом по-прежнему поступает от нескольких более недобросовестных видов бизнеса. Больше всего нас беспокоят поставки розовых бриллиантов. У нас есть очень прибыльный ювелирный магазин на Манхэттене, который из задней комнаты поставляет самые красивые ювелирные изделия для очень дорогих клиентов».

«Похоже, вы следуете букве закона».

Его улыбка была почти заразительной. «За исключением того, что почти все, что идет из Южной Америки или частей Африки, не обходится без... скажем так, трудностей. В этих странах все еще используются рабы другого рода. Мы бы с удовольствием вели дела с более щепетильными людьми, но так это не работает. Уничтожение поставок может обойтись в миллионы и нанести ущерб нашей репутации».

«Жизнь любого члена мафии».

Он выдохнул, как будто бы измученный. «Пей свой напиток. Пора тебе устроиться. Завтра мы поговорим подробнее, хотя у меня будет как минимум одна встреча, на которой я должен присутствовать. Уверяю тебя, что тебя будут усиленно охранять».

«Встреча. Это сигнал к жесткому, жестокому допросу человека, который следовал за мной?»

Его улыбка была медленной, лукавой и вызвала у меня холодок по спине.

«Ты слишком хорошо знаешь уклад Братвы, моя дорогая».

Я кивнул и сделал еще один глоток напитка, пытаясь успокоить нервы.

«Один вопрос», — спросил он через несколько секунд. «Я правильно расслышал, что твой кузен предупреждал тебя о твоем отце?»

«Да. Это как-то вышло из ниоткуда. Она пыталась предостеречь меня лично от продолжения использования девичьей фамилии моей матери в бизнесе».

"Причина?"

«Потому что моего отца и его мир ненавидели».

«Интересно. Возможно, мне придется поговорить с ней».

«Не знаю, будет ли она с тобой разговаривать. Она очень... эксцентричная».

Его ухмылка озарила его точеное лицо, и мое нутро забилось сильнее, чем прежде. «Она будет со мной говорить. Уверяю тебя в этом».

«Ты не причинишь ей вреда. Я не позволю!» Я мог поклясться, что мужчина, казалось, был удивлен.

«Я не привык причинять боль женщинам, Шантель. Однако ей придется рассказать мне все, что она услышала. Но есть и другие аспекты ситуации, с которыми нужно разобраться в первую очередь».

Я чувствовал, как его ярость нарастает. Но он был таким защитным, что мне казалось, будто он становится собственником.

Навязчивый.

И мне понравилось.

«У меня отец, который не хранит секретов. Надеюсь, ты будешь таким же». Я не была уверена, почему произнесла эти слова, кроме того, что у меня было чувство, что мужчина, сидящий в нескольких футах от меня, тот, который заставлял мой пульс биться чаще, а мою киску мокрой, станет более постоянной частью моей жизни.

По крайней мере, я на это надеялся.

Кем это меня сделало?

Очень плохая девочка.

«Познание собственной тьмы — лучший способ справиться с тьмой других людей».

—Карл Юнг

Николай

Я не мог вспомнить, где я слышал эту цитату, но она была более чем уместна в этот момент. Я пытался стать легче, свободнее. Быть тем, кто может больше наслаждаться жизнью, но, как всегда, что-то вернуло меня к реальности.

Быть в Братве было почти как в тюрьме на всю жизнь. Хотя я не был дураком. Та жизнь была полна богатств и мужских игрушек, огромных домов и частных самолетов.

И часто красивые женщины.

В этом случае женщина, которая разожгла во мне не только потребность защищать, не выходила из моей головы несколько дней. Я не сомкнул глаз ночью. Я продолжал представлять ее округлую попку, то, как изгиб и тепло ощущались в моей ладони.

Я почти сошел с ума, засовывая пальцы в ее блестящую киску.

Не было никаких сомнений, что наше влечение было взаимным, даже слишком. Мне нужно было держаться от нее подальше. Как будто это, черт возьми, возможно.

Я позвонил Виссариану, когда она была в безопасности, и рассказал ему об обстоятельствах. Я также допрашивал его, занимался ли он «другим» видом бизнеса до или во время своей недавней поездки. Он вел себя так, будто был почти в ярости, когда я спросил, но когда я напомнил ему, что Соня, племянница его жены, выдала неожиданное и, как я считал, неуместное предупреждение, я почувствовал его гнев по телефону.

Потом, когда я упомянул о возможности участия одного из итальянских преступных синдикатов, он затих. Я не стал допрашивать его, пока он был здесь, о том, чем он занимается, потому что, по правде говоря, мне было все равно.

Теперь я это сделал.

Но я знал своего сводного брата. Ему потребовалось бы некоторое время, чтобы признаться. После того, как он, возможно, очистит свой собственный дом.

Я поднес кружку кофе к губам, все еще злясь, что Шантель была вынуждена жить в этой дыре, в которой она жила, и вынесла как опасность, так и возросший страх. Подлость ее босса раздражала меня до чертиков, но, как я ей и сказал, его покаяние придется отложить.

Но я бы распределила это таким образом, чтобы гарантировать, что этот мужчина больше никогда не будет относиться к женщинам как к шовинистическим свиньям.

Я набрал номер Дэнни, пытаясь убедиться, что мой новый гость надежно заперт на складе.

Он зевнул сразу после того, как ответил на звонок. «Господи, Николай. Еще чертовски рано».

«Семь тридцать, ради Бога. Не так уж и рано. Ты разве не помнишь, что у меня сын, которому нужен завтрак, и он почти без няни?»

«Все еще безуспешно?» — спросил он.

"Еще нет."

«А как насчет Шантель? Она потеряла работу и ей нужно чем-то заняться».