Манечка опять вздохнула и села на камешек. Покачала головой. Потянула меня за собой.

Я устроилась рядом, и она принялась шептать мне на ухо. Пай, разумеется, просунул головку между нашими лицами и тоже внимательно слушал.

— Помнишь наш первый день в общежитии? — говорила Манечка. — Я тогда вам с Паюшкой рассказала, что моя бабушка была настоящей феей проклятий.

— Ага, — припомнила я, — ты еще сказала, что бабушка начала жить среди людей, когда замуж за человека вышла, и стала «святой», чтоб случайно никому не пожелать зла. И маму твою этому научила…

— Ну и…? — немного грустно улыбнулась Маня .

— Ну и не знаю — тебя, наверное, тоже этому учила!

— Нет, ты просто забыла. Я тогда еще сказала, что у меня таких способностей уже нет.

— Погоди-ка! То есть ты блефовала?! — уставилась я на Манечку. — Ты и не могла проклясть Анадора?

— Ну-у… — протянула Манька. — Не совсем так. Скорее, я тогда немного вас обманула. Чтоб вы точно меня не боялись. Ну не могла же я потерять такую хорошую соседку!

— Я бы не потерялась… — с укором поглядела я на Манечку. — Я тогда вообще не сильно верила в проклятья. Ну, может, взяла бы с тебя слово, что меня и Пая ты проклинать не будешь…

— Нехорошо обманывать друзей! — назидательно поднял когтистую лапку Пай.

— Ну, нехорошо, да… — вздохнула Манечка. — Но я считалась неодаренной, и меня бабуля не учила быть святой. В общем, просто у меня эти способности очень слабые. Срабатывают только в экстремальной ситуации.

— Ну тут ведь и была экстремальная ситуация, — расстроилась я. — То есть ты все же могла проклясть Анадора?

— Да дослушай ты! — поморщилась Манечка. — Теорию проклятий знаешь — как они работают?

— Нет, откуда мне знать, — пожала плечами я. — Я же деревенщина из другого мира.

— Лен, ну не обижайся! Наукой они до конца не изучены. Но считается, что когда фея проклятий проклинает кого-то, то из нее выделяется особая энергия, которой больше ни у кого нет. И она вселяется в особые структуры в энергетике проклинаемого — те, что за судьбу отвечают. Кстати, что за структуры, тоже никто не знает, это просто версия ученых. Так вот, мы чувствуем, когда эта энергия выделяется. А я, когда проклинала Анадора, этого не ощутила. А может, ощутила — по правде, там такой бардак был, все происходило, могла не почувствовать своих ощущений! Я ведь еще и истощена была, если помнишь. Скорее всего, ничего не было. Потому что для выделения энергии нужно сильное желание. Особенно если твои способности вообще под вопросом. А я хотела не столько проклясть его по-настоящему, сколько просто наказать, заставить помучиться, напугать… Ну, вот это и получилось.

— Погоди! — вскочила на ноги я. — То есть ты предполагаешь, что скорее всего проклятья и нет, но Амире рассказала про него! И всячески поддерживаешь эту версию, чтоб Анадор мучился? Ну ты и интригантка! Если хочешь, чтоб мы с Паем простили твой обман в начале — быстро иди и расскажи им правду! А то что же получается — я зря, что ли, кидалась на Мошку?! Чуть кулаком в глаз от нее не получила, между прочим!

— Ну-у… Не хочется признаваться-то! Так все красиво получилось! Изящно! И… вы меня и так уже простили. Нечего шантажировать тем, что и так есть! К тому же вдруг проклятье все-таки есть, а я просто не ощутила, что оно получилось? По факту-то Анадор запал на Амиру.

— Нет, Маня, факты не факты, а ты сейчас пойдешь и расскажешь правду. Я пойду с тобой. Сначала — к Анадору. Потом — к Амире. Я с тобой пойду и проконтролирую. Ведь получается… у них обоих чувства скорее всего настоящие. Ну понравились они друг другу! Влюбились с первого взгляда — бывает ведь такое!

— Точно настоящие, — вдруг со знанием дела сказал Пай. — Есть проклятье — нет проклятья… А я вам вот что скажу, — мелкий дракончик слетел на землю и принялся деловито ходить перед нами, как лектор перед студентами. — В самом начале Амире очень понравился Агрит…

— Что-о?! — возмутилась я.

Возникло желание пойти — и просто на всякий случай — заехать воительнице по физиономии. Операция, заранее обреченная на неудачу. Но вообще-то у меня кроме кулака есть еще и Общая Стихия. Так что шансы есть.

— …Но, когда она узнала про тебя и про истинность, то перестала к нему приставать, — продолжил Пай. — И я разрешил ей кормить меня и гладить. Потому что в итоге она оказалась порядочная. А мне нужно было регулярно получать конфеты и поглаживания. Это мой корм.

— Повезло ей, — процедила я. — А то мы бы с ней поговорили… На языке магии.

— Так вот, — продолжил маленький «профессор» — Тут два варианта. Либо ей просто нравятся оба — и Агрит, и Анадор — просто, потому что они красивые драконы. Не знаю, что вы, бабы, в них находите. Но факт — они вам нравятся. А она ведь прежде с драконами не встречалась, вот ее на них и клинит. Либо… ей в начале понравился Агрит, потому что он похож на Анадора, который ее судьба. То бишь понравился, потому что ей предназначен Анадор, а не Агрит. Ведь Агрит ей не может быть предназначен — ты его истинная.

— Что-о?! — мы с Манечкой вычили на него глаза. — Хочешь сказать, что Амиру влекло к Агриту как меня немного… ну совсем чуть-чуть, ну капельку… влекло к Анадору… Потому что его брат — ее истинная пара? Как бы на близнеца немного «фонит» истинностью?

— Выходит, так. И судя по интенсивности ее эмоций, это не просто симпатия. Поэтому я склоняюсь ко второй версии, — величественно кивнул головкой драконо-копызырь. — Сразу бы меня спросили. А то «есть проклятье, нет проклятья»…

— А сам ты раньше не мог сказать про симпатию Амиры? — возмутилась я.

— Ну-у… Я опасался твоей ревности, она ведь правда меня кормила и гладила, — лукаво глянул на меня дракончик.

— Хм… А ведь он дело говорит, — задумалась Манечка.

— Вот и нечего тут сидеть! Пошли! — вскочила я.

— А что именно мы им скажем, мол, вы истинная пара — и как хотите? — заметила разумная Манечка. — Я так-то не против. Но разве они не должны сами понять, что они истинные?

— Хотя бы Анадору нужно это сказать. А Амире — что нет проклятья… — ответила я. — Потому что они свою истинность принимают за проклятье. Нужно, чтоб они знали, что проклятья нет — а дальше пусть сами разбираются.

Но в этот момент вдруг затряслась земля.

А в следующий миг дыра, через которую мы вылезли из-под земли, сильно расширилась, и на свет божий вылетел несомый потоком воздуха… тот, кого мы меньше всего ожидали увидеть.

Магистр Ануэй.

Мы все замерли в изумлении.

Вслед за ним подтянулись на руках и вылезли двое студентов-боевиков, которых мы оставили стоять «на шухере», когда шли в аудиторию. Те, за кого страшно волновались — ведь они тоже могли попасться древнему драконовампиру.

— Что вы тут сидите! Знаете, что творится в вашем мире! — рявкнул Ануэй. — А ну пошли! Огнебздун, чую, ты все это заварил! Вот тебе и разгребать! — и широким шагом грозный дед направился к… Агриту.

Видимо, Анадора сходу не заметил. А близнецов попробуй отличи!

— И где моя девочка, а?! — накинулся дед на него — меня он пока не заметил. — Отвечай, огнебздун несчастный! Все из-за тебя!

К удивлению деда тот, кого он принял за огнебздуна, вдруг почтительно склонил голову:

— Рад вас приветствовать, магистр Ануэй. Вы у нас читали лекции. Мы тогда с братом, — Агрит кивнул на Анадора, — ходили на них по очереди, чтобы было больше свободного времени на студенческие выходки. Поэтому вы, как и многие, думали, что нас только один… А Елена — моя истинная — тут, рядом.

К этому моменту я подошла, обняла деда и поцеловала в щеку. Он тут же подобрел, положил руку мне на голову:

— Ну неужели ты думала, что я тебя брошу, попаданочка моя стихийная, — пробормотал он, расчувствовавшись.

Потом снова грозно поглядел на Агрита:

— А тебя, огнебздун номер два, как зовут?

— Магистр, — улыбнулась я. — Его зовут Агрит. И он действительно моя истинная пара. И — для разнообразия — он совершенно не огнебздун. В смысле, огонь изрыгать может, но это слово ему совершенно не подходит.