Дед достал лист бумаги и принялся писать на нем. Мне, конечно, не слишком легко давалась местная письменность, да и почерк у него был ужасный, но в целом разобралась.

«Сейчас быстро начинаем занятие. А потом — когда он уйдет — или на следующем занятии — я тебе напишу, что там может быть. Начали!»

Я деловито кивнула и собралась.

«О-о! Он уже тут! Под дверью!» — со шкодливой улыбкой сообщил мне Ануэй.

— А теперь, ха-хи-ха, дитя мое, попробуй сжечь эту бумагу. Призови Стихию, выдели из нее огонь!

— Эээ… Покажите еще раз, пожалуйста, как это сделать, — стараясь звучать естественно, ответила я.

При этом плечом ощущала, что, видимо, за дверью и верно стоит Анадор. И подслушивает. Причем, наверняка ведь использует магические приемы, чтобы лучше слышать!

— Ах ты непонятливая! Но — ха-хи-ха — тяжело на уроке — полезно лежебоке! — артистично ответил Ануэй. — Смотри…

Он поднял ладонь, поглядел на нее, и над ней закрутился вихрь. Вроде того, что я создала из отдельных Стихий во время эксперимента, только очень маленький.

— Повторяю, Леночка, балда ты такая, просто ощути, что единая Стихия разлита везде. Войди с ней в контакт. И попроси ее сделать вот так… Давай, вместе…

В общем, у меня получилось с третьей попытки. Ощутить Стихию вышло, кстати, легче, чем обещал мне Анадор. Когда сделать это сказал Ануэй — все получилось.

Вот и вокруг моей руки крутился вихрь. Он был никакого цвета — казалось, в нем смешались все цвета, и порой они проявлялись небольшими радугами. А еще в нем блестели искорки, каких не было в вихре Ануэя.

— А почему у меня искорки, а у вас нет? — осведомилась я.

— Потому что твой талант искрится, а мой угасает, — мрачновато ответил Ануэй. — Теперь, смотри, выдели из нее такую ниточку — огонь…

И поводил рядом с вихрем свободной рукой, потом схватил пальцами какую-то полоску, словно и верно поймал нитку, и потянул на себя… Из вихря «вытянулся» огненный хлыст.

У меня вышло со второго раза. Прогрессирую! Сразу два огненных хлыста с двух сторон устремились к несчастной записке. Сгорела она во мгновение ока.

— Вода! Туши срочно! А то все загорится! — заорал Ануэй и вскочил на ноги.

— Да как это сделать-то?! — возмутилась я. — Вы мне еще не показывали!

— А вот так! Учись! Надоело все делать самому!

Он рывком бросил вихрь в столб огня, одновременно превращая его в небольшую волну чистейшей воды.

— Вот тебе еще бумажка, студентка, — сказал он. — Повтори все то же самое. И иди потом… А дедушка Ануэй спать будет…

Про сон явно было сказано для Анадора.

В общем, после еще нескольких упражнений я обливалась потом от напряжения, но дело шло вперед. Кое-что насчет единой Стихии я начала понимать. Например, что она и верно находится везде. И что я могу смешивать отдельные Стихии в нее, равно как и раскладывать ее на части. А еще, на самом деле, единой Стихией можно было усмирить любую отдельную. То есть, например, Ануэй мог и не превращать вихрь в воду, чтобы загасить огонь. Он бы и так погас. Преобразование он провел просто в целях обучения.

Кстати, делать упражнения было очень интересно, и я даже начала забывать, что за дверью стоит ректор.

Тот самый ректор, который был не ректор в какие-то из наших с ним встреч. Вот как это возможно?!

Через некоторое время магистр, подмигнув, отпустил меня. Издал несколько «ха-хи-ха» и помахал в воздухе бумагой, мол, в следующий раз будем писать, что там с ректором.

— Может, сейчас? — взмолилась я.

Оглянулась на дверь — вдруг Анадор еще там стоит (мол, я делаю вид, будто прошу продолжить упражнения).

Соглядатай несчастный! Чтоб его Пай за хвост укусил! К тому моменту от моей периодической симпатии к нему практически ничего не осталось. Ведь если магистр Ануэй прав, то симпатию я испытывала вовсе не к нему…

— Не сейчас. Дедушка устал — ха-хи-ха… Завтра приходи, — зевнул Ануйэй.

И на этот раз вроде бы совершенно не наигранно.

***

Агрит ин дер Варт

— Кстати… — задумчиво глядя на Пая, сказала  она . — Я не могу забрать отсюда тебя, Агрит. А вот нашего милого, очаровательного копызыря… — она с наслаждением гладила его. Потом взяла на ручки.

Пай не был впечатлен ее высоким статусом в системе мирозданья и порой возмущенно требовал, чтоб чесала «там, а не тут, там мне приятно, а тут — нет!».

В общем, копызырь был в своем репертуаре.

— Ты можешь забрать отсюда Пая? — обрадовался я.

— И Ленке меня вернешь? — не веря своему счастью, захлопал глазами Пай.

— Ну-у… — опустила взгляд она.

— Что «ну-у»?! — возмутился копызырь, который, как известно, не лез за словом в карман. — Да или нет? К Ленке хочу — жуть! И всем помочь…

— Да вот, понимаешь, к Ленке — не могу. Может, и хотела бы… — она лукаво склонила голову на бок. — Но не могу никак. Это сразу сдвинет баланс. Ты же у нас говорящий, сразу все ей расскажешь. А они, — она указала пальцем на меня и на воображаемую Елену, — должны сами найти путь друг к другу.

— Это кто сказал? И что еще за баланс злодремучий?! — продолжил возмущаться Пай.

— В данный момент это сказала я, — отрезала  она . — А чтобы понять важность баланса, тебе еще учиться и учиться, копызырюшка! В общем, не могу и все. Но ты у нас и верно уникум. Тебя вообще не должно было быть. Ты — прямое вмешательство  Его  воли. Так что могу без ущерба для экосистемы забрать тебя. Будешь со мной жить, по мирам разным ходить, знакомиться с интересными людьми, образовываться … Кушать сколько захочешь — без вреда для фигуры, конечно. Ну что, пойдешь к тете? У-тю-тю…

«Да, давай, соблазняй Пая», — подумал я. Даже надеялся, что она прочитает мои мысли. Нечего ему делать в этом подземелье. А у Судьбы за пазухой ему точно хорошо будет.

К тому же это какой почет — стать ее питомцем. Прежде никто не слышал, чтоб она являлась в сопровождении зверька. А тут собралась. Видимо, «уникум» и верно покорил ее сердце.

Хотя самому мне совершенно не хотелось оставаться одному. Я даже начал привыкать к этому беспардонному очаровательному созданию. Ко всему прочему он еще и казался связью с Еленой, ее тенью, что ли.

— Соглашайся, Пай. Я тут не погибну. К Ленке нельзя. Нечего тебе тут гнить со мной.

— Неть! — возмутился в очередной раз Пай. Спрыгнул на пол и топнул псевдоножкой. — Копызырь своих не предает! Либо Ленка, либо — он, — указал на меня псевдопальцем. — Здесь останусь. Гнить. Чтоб тебе стыдно было. И вообще, я с тобой не разговариваю, — это он, конечно,  ей , а не мне.

Отвернулся от  нее  и принялся с гордым видом пересчитывать трещины на потолке.

— Как и ожидала, — совершенно спокойно ответила  она . Извлекла из воздуха блокнот, ручку и принялась картинно записывать: — Уровень эволюционного развития выше изначально указанного. Кроме интеллектуальных способностей присутствует социально-нравственный аспект. Имеется также социальный показатель в виде способности к манипуляциям чужими чувствами. Сочетаются.

— Кто сочетается? — не выдержал Пай и оглянулся на нее.

— В тебе все сочетается, — беззлобно улыбнулась ему она.

— Да забери ты его! Я его безопасность гарантировать не могу. Как будто тебе нужно его согласие! — огрызнулся я.

— А может, требуется? — опять лукаво наклонила голову она. — Или, может, я уважаю выбор живых существ. А может, я вообще проверяла его. Или вела исследование его психики, задавая провоцирующие вопросы. Кто меня знает…

— Вот именно — кто тебя знает! — ответил я. — За еду спасибо.

Захотелось, подобно копызырю, отвернуться от нее и набычиться.

Хотя, конечно, я понимал, что у всех свои сложности. У нее — тоже. Мы и так удостоились великой чести, когда к нам явилась сама Судьба.

А еще злил копызырь, проявивший такую верность нам с Еленой. Часть меня искренне радовалась, что он оказался таким хорошим, что я не буду гнить тут один (в смысле — будем гнить вдвоем). Другая — терзалась раздражением.