— Олег, звонил?
— Ты скоро? — интонации нетерпеливые и недовольные.
— Только с работы выхожу. Думала, ты заедешь.
— Жду дома, — проигнорировал мои ожидания и отключился. Мне осталось только хлопать глазами и смотреть на потухший экран. Что-то точно случилось. Сыну позвонить, что ли? Ладно, разберусь. Олег и так вечно недоволен, что я за ним все через Тимошу проверяла. Да, шестилетний мальчик иногда поумнее взрослого.
Что ни говори, а у моего Тимофея гены хорошие: его биологический отец умен и талантлив, несмотря на сволочную кобелиную натуру. Я тоже не дурочка, разве что в любви.
Мальчик у меня рос разумным не по годам: читал, писал, разбирался в технике, что-то мастерил постоянно. Иногда такое, что весь подъезд рыдал: ребенок взял у соседа паяльник, а потом весь дом без света сутки сидит. Кто виноват: сосед, который дал, или мальчик, который попросил? Мнения обычно расходятся. Зато Тима проверил очередную теорию. Он рос не врачом, а исследователем-экспериментатором!
Я вызвала эконом-такси, потому что автобус ждать не меньше получаса в вечернее время в этом районе. Скинула сыну данные по водителю и машине — Тимоша у меня, если что, и полицию вызовет, и меня через геолокацию найдет. Олегу это бесполезно. Он сообщения через раз читает. Только если ему что-то нужно.
Я тяжело вздохнула. Он появился в моей жизни, когда я накопила на нормальный ремонт: Олег занимался этим и брал меньше, чем бригада и тем более агентство. Я одна с трехлетним Тимой — и тут мужчина: рукастый, не злой, симпатичный. Если я задерживалась в клинике, он из садика сына мог забрать, а я приходила и кормила его ужином за это. Мне плакать хотелось от того, что чужой человек помогал, хотя его дело — только ремонт! Мне просто необходимо было мужское плечо, толика нежности и капля заботы. На том и сошлись.
— На БелЫнского? — уточнил водитель с акцентом. Я кивнула. Не люблю болтать в поездке, притворюсь немой.
Отвернулась к окну и задумалась, когда с Олегом стали сожителями, а не парой. Мы не были женаты, просто жили вместе. Я не спешила расписываться: у меня ипотека, а мужчины в моей жизни слишком часто козлили, чтобы довериться полностью. Именно поэтому выплачивала за квартиру сама, чтобы не лишиться ее в случае чего. Хватит, намыкалась по съемам!
Олег помогал по дому, если что-то починить нужно, платил коммунальные платежи, из садика забирал моего сына, а я кормила его, убиралась, работала семь дней в неделю и спала с ним.
Последний пункт стал в последнее время камнем преткновения: я слишком уставала, а Олег желал сексуальную активную кошечку. А я… Я не хотела. Может, вымоталась, и либидо на ноль упало, а Олег никогда не был чемпионом по женскому оргазму. Не знаю, мы точно двигались к концу, а единственное, о чем я переживала — как успеть вернуться из больницы и сына из садика забрать. Я в местном многопрофильном центре работала медсестрой пять дней в неделю, но из-за того, что отказывалась от ночных смен, значительно теряла в доходе. Но куда мне Тиму! Я ведь университет так и не закончила: на вечернем (ага, одно название от вечернего) в рамках переквалификации пыталась физиотерапию освоить, но не выдержала, сломалась. Просто устала, силы закончились.
Когда я выбрала родить, то поставила ребенка выше себя. Он меня не просил об этом выборе и рожать себя тоже. Ту самую нищету плодить. У меня никого в Москве не было. Про Сафарова и слышать не хотела, да и он про меня. Быстро женился и свинтил в Америку. На том его любовь закончилась.
В Ярославль возвращаться было бессмысленно, там меня не особо ждали: у отца новая семья, и лишние рты не нужны, а квадратные метры не резиновые. Но я выжила, выносила, родила — все, что обещала своему сыну, когда убегала от его биологического отца, исполнила. Все у нас будет хорошо. Все! Мы не миллионеры, но квартира есть, работа есть, руки с ногами тоже имелись.
— Я дома! — крикнула, открыв дверь. Бардак увидела сразу… — Тима! — позвала сына. Он после себя обычно убирал, а сейчас у нас на полу можно наскрести на целого колобка, а может и двух! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… — Вы где? — надела домашние тапочки.
— Вернулась? — Олег из спальни вышел недовольный. — Полюбуйся, что твой сын сделал! — и тряхнул головой. Мука в волосах? Хм, с чего бы это?
— Где Тима? — подозрительно сощурилась.
— В углу.
— Где?! — я никогда не наказывала сына. Да, любознательный, да, его эксперименты порой шумные и грязные, но он никогда не оставлял бардак, всегда прибирался. Это не ради каприза или из-за шкодливости: это любознательность и кругозор ребенка. — Тима? — щелкнула свет в гостиной.
— Привет, мам, — он стоял в углу и собирал кубик-рубик. — Есть! — и глянул на часы: — Меньше трех минут. Побил свой прошлый рекорд. Круто, да? — на меня смотрел в ожидании реакции.
Я только изумленно села на диван. Среднестатистическому человеку нужно три часа, чтобы освоить базу кубика, а тут минуты… Я лично и за десять собрать не смогла бы, не мое это. Причем десять часов, не минут!
— В темноте… — только ахнула.
Паркет скрипнул, и сын тут же весь подобрался, я даже сказала бы — набычился. Тима внешне в меня пошел: светловолосый, белолицый, с веснушками, и только глаза темные, да комплекция уже проглядывалась отцовская. Для шести с хвостиком лет — у меня рослый мальчик.
— Теперь вот идите и вместе полы мойте, — Олег включил хозяина дома и руки на груди сложил очень властно. Что-то новенькое…
— Тима, почему ты не убрал за собой? — мягко спросила. На него не нужно кричать: он разумный и честный, сам все расскажет.
Сын молчал и смотрел пронзительными темными глазами исключительно на «чужака». Для него Олег почему-то остался именно таким — чужим дядей. Сын ничего не говорил, не жаловался, не плакал особо, даже когда маленьким был. Мне даже казалось, что он с моим молоком впитал: нам с ним легко в этой жизни не будет и нужно терпеть — сжать зубы и идти вперед, падать и расшибать колени, но подниматься молча и снова вперед. Тимофей вырос удивительно терпеливым мальчиком. Это хорошо, но… Меня иногда накрывало осознание: я не смогла дать сыну детство, которое должно быть у ребенка, беззаботное и в достатке. Я старалась, очень, но по первой главной целью было просто накормить сына, даже не себя, дать ему крышу над головой и безопасность, остальное вторично.
— У него спроси, — кивнул на Олега, продолжая буравить того тяжелым взглядом. В такие моменты он напоминал мне Сафарова. Те же глаза…
— Улыбнись, — погладила по волосам. Я не хотела видеть в сыне свое разбитое сердце.
— Олег? — повернулась в ожидании объяснений.
— Хотел, чтобы ты увидела, чем Тимофей занимается! От него одна грязь!
— Я прекрасно это вижу, — поднялась решительно. — Но я не понимаю, чего ты взъелся? Это ребенок. Это мой сын. Это его дом.
— Хорошо, — Олег презрительно скривился, — я скажу: я от вас устал! Все! — и скрылся в спальне. — Живите сами! — показал собранную сумку. — Для тебя всегда сын на первом месте, а я так… Нянька бесплатная. Чао!
— Это из-за меня, мам? Ты теперь будешь плакать? — и так плотно сжал губы, сдерживаясь изо всех сил. Тима пытался быть взрослым и сильным, но он всего лишь маленький мальчик.
— Я не буду — с уверенностью произнесла. Однажды он услышал, как я рыдала. Поссорились с Олегом, и тот ушел. Плакала я не из-за его исчезновения в ночи, а потому что рыбой холодной назвал. В постели плохо старалась. Так обидно стало. Вроде женщина, говорили, что красивая, а на деле никому не нужная.
Сколько раз мне предлагали подзаработать эскортом… Вроде как на милашек сейчас спрос большой. Тем более тех, которые больше двух слов связать могли в одно предложение. Это, как оказалось, сейчас актуальный запрос. Тупенькие хищницы уже не в моде.
Любовницей быть предлагали почти везде, где работала. Мать-одиночка, молодая и красивая — мужчины считали, что я должна ноги и целовать за предложение подбросить мне деньжат на тампоны. Так, наверное, было бы легче, но я предпочла работать руками и головой.
