Сашу перевели в кардиологию, и мы начали общаться. По-настоящему, а не принеси-подай. Есть у нас, врачей, грех высокомерия в отношении младшего персонала. Я говорил с Сашей как с равной, всегда называл по имени: имя человека — это сила. Любому приятно, когда знают, как тебя зовут, и относятся с уважением. У Саши были живой ум, прекрасные руки и море сострадания. Мне нравилось, как она меня слушала и смотрела с восторгом: не как на привлекательного мужчину или выгодную партию, а как на врача с большой буквы. Даже продолжить учебу решила, вдохновленная мной. Конечно, ее потянуло и физически. Меня-то потянуло сразу. Сначала это был просто секс, приятный, страстный, разный, а потом я почувствовал, что не хочу уходить сразу после кульминации. Понимал, что привязываюсь к ней, но не смог отказаться от этого чувства и от этой девушки. Тогда мы переместились ко мне. Мне так комфортней было, но Саша не переехала полностью: это дало бы ей пустую надежду, а мне… Расставание стало бы практически невозможным.

— Я пойду, — Олененок мягко отбивалась от настойчивого внимания Рустама.

— Саша, оставайтесь. Нам есть что отметить, — взглянул многозначительно. Успехи Сабины и мое назначение.

Ох, как вчера она взбесила меня: хотелось схватить, перебросить через колено и отшлепать дерзкую изменницу! Да, именно так! Саша в наших отношениях была неверной и вероломной, а она, если верить ее же собственным словам, чхать на меня как на мужчину хотела. Другое ее интересовало. Я любил ее. Аллах свидетель, как я ее любил. Да, пришлось расстаться: отец не оставил выбора своей откровенностью. Я не смог сделать этого красиво, со всеми чувствами, что у меня были. Я семь лет жил в ощущении, что предал ласковую любимую девочку Сашу, а она, как оказалось, вовсе не любила меня. Впору ненавидеть ее, но… Вчера за малым не зажал у стены, желая зацеловать розовые манящие губы. Сейчас думал о том же… Я какой-то одержимый то ли дурак, то ли ишак.

— Саш, правда, не уходи, — Саша не решалась остаться, обмениваясь короткими взглядами с Клычковой.

Сегодня меня официально назначили главным врачом медицинского центра. Приказ подписан, должность, как и вся ответственность, теперь де-юре мои. Я начальство, поэтому проставляться в ординаторской не по чину, а снимать ресторан — совсем не по настроению. Пригласил самых близких к себе, тем более погода располагала.

— Девочки любят, когда их уговаривают, — Регина вроде улыбалась, но всем видом показывая, что желает быть королевой вечера: одна среди мужчин.

— Саша, познакомьтесь, — из присутствующих только Рустам знал о наших былых отношениях, — Борис — наш анестезиолог, Регина — заведующая хирургии, Рустама вы знаете.

— Я все так же гинеколог, — обаятельно улыбнулся, останавливаясь совсем рядом с ней.

— Мне не нужно, я недавно посещала, — ответила Саша, отбривая пошлый намек и устраиваясь в одном из плетенных кресел. Это Рустам умел: любитель халатик задрать да за ширмой зажать. Жениться бы ему, а не на Олененка хищным прищуром сверкать. Теперь я согласен с его родителями!

— Александра, новая няня моей дочери, — представил ее, переворачивая сочный вагю. Регина устроилась рядом и по-хозяйски коснулась рукой моего бедра. Мы не афишировали, что любовники, но здесь все друзья, все в курсе. Кроме Саши. Только сбрасывать стресс между сложными операциями не равно отношения, которые можно демонстрировать за пределами больницы и тем более в моем доме. Я убрал руку Регины. И да, мне не хотелось, чтобы Олененок решила, будто я в отношениях. Просто не хочу! Тем более это не так.

— Приятно познакомиться, — Саша дежурно улыбнулась. — Мне на самом деле пора. Дети могут проснуться, — посмотрела на меня.

— Дети?! — воскликнул Рустам. — Их здесь больше одного?

— Это мы с тобой посчитали, — бросил недружелюбно.

— Ну что же вы, — Регина взяла бокал, предложенный Бориком, Саша отказалась от предложенного красного полусухого, — приготовьте нам салатик, накройте на стол.

Да мля! Это что еще за выверты? В моем доме и с моей няней!

— Регина, — одно слово и тяжелый взгляд. Это что еще за эксплуатация? Саша не прислуга, а этот выпад совсем не в тему. — Посидите с нами, — добавила Клычкова, правильно считав мой красноречивый посыл.

Олененок стрельнула глазами в ладонь Регины, которая погладила мои пальцы, и пожала плечами:

— Почему нет. Раз женщин за столом больше нет… — ослепительно улыбнулась и пошла к стойке с продуктами. Какой выразительный обмен любезностями! Милые дамы явно не понравились друг другу.

— Я помогу, — Рустам тут же ручным козликом поскакал за Сашей. Олененок и козел — прекрасная пара! Это, блин, против природы. Ей олень нужен, благородный и с золотым копытцем. Но без рогов! Это обязательно!

Я пожарил несколько хороших стейков вагю и понес мясо к стойке: нарезать и приправить. Можно было шашлычка, но мариновать не было времени, а готовить барашка без маринада — плохая затея.

— Помой зелень, — Саша отдала траву Рустаму, а тот только и ждал, когда она команду даст. Тактика услужливости, флирта и юмора — я скрежетал зубами, потому что Саша тихо смеялась его тупым шуткам. Они точно тупые, я их наслушался с юности! И с возрастом они становились только хуже!

Я упаковал мясо в фольгу, немного дойти, но поглядывал, как Олененок ловко нарезала овощи, одновременно красиво оформляя сырную тарелку: туда и черри, и оливки, крекеры, которые мне в довесок достались, мед обязательно. Как я любил… Раньше она так для меня готовила: вкусно и красиво. Для меня важна эстетика, и прекрасный Олененок дарила ее.

Она сама — ходячий эстетический оргазм. Вон и Борик, смотрю, взгляды заинтересованные бросал. Регина — все, больше не звезда вечеринки. Что же, бывает.

— Свою личную жизнь, — я подошел к Саше близко и шепнул в волосы, втягивая аромат ромашкового поля, — устраивай за пределами этого дома и не с моим братом, поняла? — нормальное такое требование! В моем доме эта девочка будет целомудренной. Ну только если… Эх, договор. Хотя если по согласию сторон и дополнительное соглашение состряпать недолго.

— Конечно, — легко согласилась. — Зачем в доме? Я вот думала гинеколога сменить… — и повернулась ко мне. — У Рустама пальцы длинные, думаю, он знает, что делать на осмотре.

— Саша… — схватил за локоть, не сдержался. — Не смей.

— А то что? — прошипела в лицо. — Уволишь меня? А разве в трудовом договоре прописан пункт о моей личной жизни? — и взгляд перевела на мои пальцы, сжимавшие руку. Я отпустил, не хотел, чтобы наш обмен любезностями привлек внимание, но и сдержать ревностную злость не мог. И уволить Олененка тоже не мог! Все, мое спокойствие закончилось, это нужно просто признать. Буду пасти ее как козочку, от волков спасать.

— Адам, — кнам подошла Регина, — тебе помочь?

— Да, отнеси вагю, — вручил большую разделочную доску с мясом и большой нож.

Решила тоже женщиной побыть? Что-то новое. — Рустам, — крикнул брата, — поможешь мне хаммам прогреть?

— Тут на улице почти сауна! — рассмеялся он. — Зачем дополнительная парилка?

— Надо, — жестко зафиксировал предплечье и направил в известном направлении. В сторону банной постройки, естественно, хотя хотелось подальше, примерно в сторону самых далеких высот на букву «х».

Мы отошли подальше, глаз зацепился за бассейн, пустой и запущенный, отражение трагедии нашей семьи. Конкретно этот ни при чем, но… Если бы Сабина выздоровела. Если бы смогла забыть.

— Ты чего, брат? — Рустам нетерпеливо сбросил мою руку. Я увлекся, сжимая его плечо.

— Сашку оставь, — агрессия схлынула. Остались бессилие и усталость. — По-хорошему прошу.

Рустам напрягся, вся леность и праздность слетели, взгляд тяжелым стал, но не злым. Брат не любил, когда ему указывали, как жить и что делать, но уважал старших. Пусть между нами всего пять лет разницы, но он всегда меня уважал, в том числе за слово, данное Мадине. Не потому, что это было верно и правильно, а потому, что я его сдержал. Сейчас, наверное, думал, что я сошел с ума. Я ведь всех убедил, что ни о чем не жалею. Что готов к браку. Что мне не больно. Только однажды сорвался… Мать выслушала, пожалела, поняла. Она была яростно против свадьбы с Мадиной. Мама слишком любила меня, чтобы не ощутить моего страдания материнским сердцем. Когда-то ведь отец выбрал ее, не нашу по национальности, но самую любимую, а я… А я дал слово. Слово, которое развело меня с любимой. Но вышло, что любимая не любила. Значит, правильно поступил? Я совсем запутался. Что правда, а что ложь — перестал понимать.