— Нет, — прошептал Егор, глядя на переливающуюся лужу слизи на полу. — Это не может быть он. Это… это противоречит всему, чему он меня учил. Он не мог…

Он был в шоке. Он опустился на колени, его плечи дрожали. Он не мог поверить, что его наставник, его учитель, человек, которого он уважал, оказался предателем. Монстром.

Мы все были в шоке. Я, Владимир, даже суровые воины Романа стояли в растерянности. Мы думали, что враг — это Охотник, какая-то древняя, безличная сила. А оказалось, что враг был рядом. Он улыбался нам, пил с нами чай, давал советы. И все это время он готовил нам ловушку.

— Куда он мог ускользнуть? — спросил я, пытаясь вернуть всех в реальность.

— Куда угодно, — ответил Владимир, его голос был глухим. — Такие, как он… они могут просачиваться сквозь стены, сквозь землю. Он может быть уже на другом конце города.

И тут мы заметили, что в подвале стало тише. Слишком тихо. Мы обернулись. Связанные оборотни, которых мы оставили на растерзание стае Романа, исчезли. На их месте остались только разорванные веревки.

— Амулеты, — прорычал Роман. — Они телепортировались.

— Куда? — спросил я.

— Непонятно, — покачал головой Роман. — Эти амулеты — черная магия. Они могут перенести куда угодно.

И тут, словно в дурном фарсе, в подвал ворвалась полиция. С криками «Всем стоять, полиция!», со щитами, в касках. Они увидели нас, стоящих посреди этого кровавого побоища, с оружием в руках. И они сделали то, что должны были сделать. Они всех нас повязали.

Нас грубо заломили руки за спину, надели наручники. Мы не сопротивлялись. Какой смысл? Объяснять им про оборотней, вампиров и предателя, который превратился в лужу слизи? Нас бы тут же отправили в психушку.

Так что мы просто стояли и молча смотрели, как нас, победителей, арестовывают, как преступников. Это был апофеоз абсурда. Вершина этого безумного дня. И я, глядя в растерянные, испуганные глаза молодых омоновцев, подумал только об одном: «Ну вот, Геннадий Аркадьевич. Теперь ты точно видел все».

Полицейский участок. Снова. Только теперь мы были не свидетелями, а подозреваемыми. Нас рассадили по разным комнатам для допросов. Снова те же лица, те же вопросы. Но теперь в них не было ни сочувствия, ни уважения. Только подозрение.

Я сидел напротив капитана. Он выглядел уставшим и злым.

— Итак, Геннадий Аркадьевич, — начал он, — может, на этот раз вы расскажете мне правду? Что это была за бойня в подвале? Кто все эти люди?

Я молчал. Что я мог ему сказать? Что мы сражались с оборотнями? Что наш друг превратился в лужу слизи? Он бы мне не поверил.

Я думал. Думал о Финче. Перевертыш? Предатель? Глупо. Нелогично. С одной стороны, он был там, в подвале. Он улыбался, когда нас окружали. Он превратился в эту мерзость и сбежал. Все сходится.

Но, с другой стороны… он давал нам наводки. Он вел нас. Его люди спасли нас в «Зените». Если бы он и вправду был главным злодеем, нас бы уже давно раскрошили на кусочки. Непорядок. Значит, это не Финч. Не тот Финч, которого мы знали.

А что, если тот, в подвале, был не Финчем? Что, если это был перевертыш, принявший его облик? Чтобы стравить нас, запутать. А настоящий Финч… где он?

И кто тогда этот Охотник? Кто он, этот кукловод, который дергает за ниточки, стравливает кланы, похищает женщин и детей? Нужно все взвесить. Что мы видели? Что было? Что происходит?

Мы видели оборотней, банду «Синий Зуб». Мы видели вампира, которого они убили. Мы видели жертв Охотника в парке. Или того, кто им притворялся. Мы видели ритуал с тремя повешенными девушками. Мы знаем, что им нужна кровь чистых существ. Мы знаем, что им нужны «ключи» — Маргарита, Агафевна, девочки. Мы знаем, что они готовятся к чему-то большому в ночь Второй Красной Луны.

И мы знаем, что Финч, или тот, кто им притворяется, — в центре всего этого.

Я поднял голову и посмотрел на капитана.

— Я не могу вам всего рассказать, — сказал я. — Вы мне не поверите. Но я могу сказать одно. Мы не преступники. Мы пытаемся остановить тех, кто стоит за всеми этими убийствами и похищениями. И нам нужна ваша помощь.

— Помощь? — капитан усмехнулся без тени веселья. — Геннадий Аркадьевич, вы сидите в комнате для допросов, окруженный трупами, с оружием в руках, и просите о помощи? Выглядит не очень.

— Я понимаю, — кивнул я. — Но послушайте. Тот человек, которого вы видели в парке. В черном плаще. Он — ключ ко всему.

— Охотник, как его назвала гражданка Агафевна? — в голосе капитана слышался скепсис.

— Да. Он. Но это не просто маньяк. Это… нечто другое. Он управляет ими. Оборотнями.

— Оборотнями? — капитан поднял бровь. — Геннадий Аркадьевич, я, конечно, все понимаю, стресс, все дела. Но давайте без сказок.

— Я не рассказываю сказки, — твердо сказал я. — Я рассказываю то, что видел. И я прошу вас, проверьте одного человека. Майлза Финча. Он — наш информатор. Но сегодня… сегодня мы видели его там, в подвале. Или кого-то, кто был на него очень похож.

Капитан нахмурился, что-то помечая в своем блокноте.

— Финч… — пробормотал он. — Слышал о таком. Мутный тип. Хорошо. Мы проверим. А теперь, будьте добры, расскажите мне все с самого начала. Без оборотней и вампиров. Просто факты.

И я начал рассказывать. Рассказывать нашу легенду. Про бизнес, про конкурентов, про похищение. Я лгал, но лгал умело, вплетая в ложь крупицы правды. Я знал, что он мне не поверит до конца. Но мне нужно было выиграть время. Время, чтобы понять, что происходит. И время, чтобы спасти тех, кто еще был в опасности.

Допрос длился несколько часов. Меня сменил Владимир, потом — парни Романа. Мы все, как по команде, держались одной версии. Наконец, под утро, дверь камеры открылась. На пороге стояла Агафевна. Свежая, накрашенная, в элегантном платье, будто она возвращалась со светского раута.

— Ну что, мальчики, нагулялись? — спросила она с ехидной улыбкой. — Я внесла за вас залог. Можете быть свободны.

Мы вышли из участка, усталые, разбитые, но не сломленные.

— Что теперь? — спросил я у Владимира, щурясь от яркого утреннего солнца.

— Теперь, — ответил он, — мы идем в гости. К настоящему Финчу. И выясняем, какого черта здесь происходит.

Мы поехали к Финчу. Его квартира располагалась в старом доходном доме в центре Москвы, в одном из тех тихих переулков, где время, казалось, застыло. Мы поднялись наверх по скрипучей, стертой лестнице. Дверь, обитая потрескавшимся дерматином, была приоткрыта. Из щели тянуло сквозняком и… бедой.

Мы вошли внутрь. Квартира была разгромлена. Это был не просто беспорядок. Это был хаос. Ураган, пронесшийся по маленькому, заставленному книгами миру. Книги, вырванные с полок, лежали на полу растерзанными трупами с переломанными корешками. Бумаги, исписанные его мелким, бисерным почерком, были разбросаны, как осенние листья. Одежда, вытащенная из шкафа, валялась вперемешку с разбитой посудой. Кто-то что-то искал. Искал яростно, отчаянно, в спешке.

— Финч! — позвал Владимир, его голос эхом разнесся по разгромленной квартире.

Тишина. Только сквозняк завывал в разбитом окне. Мы прошли в кабинет. Там царил тот же хаос, умноженный на десять. Перевернутый стол, разбитый монитор, выпотрошенные ящики. И на полу, среди всего этого разгрома, сидел он. Майлз Финч. Настоящий.

— Владимир… — прошептал он, поднимая на нас усталые, полные боли глаза.

— Что здесь произошло? — спросил я, опускаясь рядом с ним на корточки. — Кто это сделал?

— Он… он был здесь, — сказал Финч, и каждое слово давалось ему с трудом. — Мой двойник. Перевертыш. Он искал это.

С невероятным усилием он протянул нам небольшой, потертый блокнот, который, видимо, прятал под полом.

— Я вел записи. По всем похищениям. Девочки, мальчик… Я искал связь. И нашел.

Он открыл блокнот. На одной из страниц была вклеена вырезка из газеты. Фотография. Маленькая, улыбающаяся девочка с веснушками и двумя косичками.