Вот теперь подействовало. Я видел, что он воскресил в памяти прошлое и своих товарищей, павших на африканском континенте, подумал о своих пятерых детях, которым еще жить в обновленной стране, о своей молодой жене, о других, кого он знал и помнил.

Кулак его единственной уцелевшей руки сжался, глаза налились гневом, лицо резко побледнело.

— Мы остановим его! Клянусь!

Так-то лучше! Теперь я видел, что он заряжен на победу. Все или ничего!

Я прошел в свой закуток, оставив Клауса с початой бутылкой вина. Теперь оставалось лишь ждать, пока полковника пригласят на доклад, и ожидание это, судя по всему, будет долгим. Я лег на узкую кровать, не снимая сапог.

В дверь негромко постучались. Неужели, уже пришел тот самый адъютант? Так рано? Ведь граф сказал, что его вызовут не раньше утра.

На пороге стоял солдат с конвертом в руках.

— Для господина полковника? — не скрывая легкого недоумения в голосу, спросил я.

— Нет, для лейтенанта Фишера, — удивил меня посыльный.

— Это я!

Закрыв дверь за солдатом, я принюхался. От конверта пахло хорошим парфюмом. Все понятно, записка от Рифеншталь.

Так и оказалось. Аккуратным женским почерком было выведено следующее:

«Дорогой Рудольф, прошу вас, как моего личного ангела-хранителя, сопроводить меня сегодня вечером на одну важную встречу. Надеюсь, вы принесете мне удачу, и вам тоже будет интересно! Прошу зайти в мои покои в шесть вечера. Ваша Лени».

Что за встреча, хотелось бы знать? Неужели?..

Настал мой черед волноваться. Ведь Лени ехала в замок с одной целью — увидеться с фюрером. Ни на какую иную встречу она не стала бы звать меня с собой. Адольф придавал большое значение ее работе и хотел лично обсудить проект нового фильма, тем более в такое неспокойное для империи время, когда враг наступает по всем фронтам, генералы отводят глаза, боясь сказать правду, а простой народ, хоть и привычный к порядку и подчинению, все же начинает потихоньку роптать. Сейчас, как никогда, нужна пропаганда, в которой бы все объяснялось самым нужным для Рейха образом. И новый фильм Лени — важная часть этой пропаганды. Я сомневался, что она успеет его снять в любом случае — все закончится гораздо раньше, но ведь Рифеншталь этого еще не знает. И фюрер не знает. Он еще живет надеждой, что ситуация изменится, что немецкие войска переломят наступление, что секретное оружие будет построено в срок…

До шести вечера время тянулось бесконечно. Я тщательно побрился — щетина в последнее время стала расти очень густо и, не побрившись вовремя, я напоминал разбойника с большой дороги. Помню, когда я только оказался в этом теле, то у Димки лишь слегка пробивался первый пушок над губой. И сил у него не было совершенно, первые дни я двигался еле-еле, теперь же, несмотря на Заксенхаузен, под моей кожей играли мышцы. Тело атлета, правильные черты лица, уверенный взгляд — идеальный солдат. Я очень изменился за прошедшее время, и вряд ли Димка узнал бы самого себя, доведись ему встретиться со мной нынешним.

Форма сидела на мне, как влитая. Я поправил фуражку, разгладил китель. Пистолет у меня изъяли еще при въезде на территорию замка, кинжал в ножнах я оставил на кровати — все равно отберут, пусть лучше тут полежит.

— Куда-то собрались, лейтенант? — фон Штауффенберг выглянул из своей комнаты.

— К госпоже Рифеншталь, она прислала приглашение. Просит сопровождать ее на некую встречу, — я не думал нужным скрывать свой поход от графа.

— А куда же она идет?

— Честно говоря, не знаю.

— Уж не к самому ли? — догадался Клаус. Его лицо напряглось, окаменело.

Я пожал плечами.

— Даже если и так, я всего лишь сопровождающий. Никаких действий сегодня предпринимать не буду, да и возможность такая вряд ли представится.

— Вы привлечете к своей персоне лишнее внимание.

— Уже привлек, — я прекрасно понимал его эмоции, но что поделать, если мне удавалось всегда влезать в самую гущу неприятностей. — Но как-нибудь выкручусь.

— Будьте осторожны, Фишер! Не считайте службу охраны за дураков. Ни Хегль, ни Миш, ни остальные идиотами не являются.

— Я буду крайне осторожен, господин полковник. Это в моих интересах. Если бы я мог проигнорировать этот визит, я бы не пошел.

— Подобными приглашениями не разбрасываются. Это вызовет еще больше подозрений.

— Я это прекрасно понимаю.

— Не лебезите перед ним, фюрер этого не любит. Но и, разумеется, держите дистанцию. И ни грамма сомнений в конечной победе Рейха — это главное!

— Все запомнил, ваши советы очень важны.

На самом деле я был взволнован, хотя старался этого не показывать. Все же не каждый день предстоит встретиться лицом к лицу с самим Гитлером.

С трудом дождавшись назначенного часа, я вышел из нашей комнаты и пошел к покоям Лени. Охраны сегодня в замке было битком набито, еще больше, чем вчера. Что-то явно готовилось…

— Внимание, внимание! Говорит Германия! — негромко бормотал я себе под нос, стараясь таким нехитрым способом слегка успокоиться. — Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом!

Пальцами я периодически барабанил по правому бедру, но морду держал кирпичом, и до апартаментов госпожи Рифеншталь добрался без приключений.

— Рудольф! Наконец-то! — она открыла мне дверь, свежая и отдохнувшая, в красивом изумрудном наряде в стиле «песочные часы» — широкие плечи, узкая талия, юбка чуть ниже колена, но с белоснежным кружевным воротничком, на голове — миниатюрная шляпка, а руки прикрывали тончайшие атласные перчатки до локтя.

— Вы восхитительны, Лени! — я был искренен. Только теперь, пожалуй, впервые за все время нашего знакомства, я понял, почему ей так восхищались все: от мала до велика. Ее лицо сияло, глаза горели живым огнем. Такой женщиной можно было увлечься всерьез, даже несмотря на существенную разницу в возрасте.

— Ох, не льстите пожилой женщине, господин офицер! Ведь мне уже целых сорок три года… раньше я думала, что столько не живут.

— Вы проживете долгую и интересную жизнь, Лени, в которой будет масса эмоций и приключений, каких сейчас и представить невозможно. Весь мир, а не только Германия, будет знать вас и восхищаться вами!

— Вы изрядный льстец, Рудольф, — она чуть зарделась от показного смущения, но было видно, что мои комплименты пришлись ей по сердцу.

— Говорю лишь то, в чем полностью уверен. Ведь вы же знаете, я — боевой офицер и никогда не лгу. Это не в моих привычках.

— Верю вам всем сердцем, тем приятнее мне ваши слова, — улыбнулась Лени, потом подошла к столику и взяла небольшой бумажный конверт. — Вот, возьмите, лейтенант. Там, куда мы идем, будет молодая женщина. А к женщинам не принято ходить в гости с пустыми руками.

Это подтвердило мои предположения. Женщин в замке было мало, в основном, из числа обслуживающего персонала — горничные, кухонные работницы, уборщицы. Тут же дело иное, речь явно шла о персоне из высшего общества. А значит…

— Мы говорим о госпоже Браун, не так ли?

— Вы догадались?

— Было не сложно. Но, скажите, зачем там нужен я?

Лени взглянула на меня сурово.

— Я уже вам говорила, но могу и повторить. Вы — мой ангел-хранитель. Вы спасли меня дважды, а я верю в знаки судьбы. Поэтому, пока есть возможность, я хочу воспользоваться вашей удачей, ведь на меня она тоже слегка распространяется.

— К вашим услугам! — я щелкнул каблуками и резко наклонил голову.

— Возьмите же конверт, нам пора…

Мы вышли в коридор, Лени взяла меня под руку, и мы неспешно отправились в путь. Встречные офицеры, все до единого, раскланивались с Рифеншталь. Кое-кто делал комплименты, другие рвались целовать ручку, но Лени с улыбкой отмахивалась. Меня же почти все старательно игнорировали, хотя, уверен, каждый потом интересовался у других, кто был этот молодой наглец, с которым шла сама Лени?..

Я по этому поводу не переживал, просто задрал подбородок вверх и шествовал с наглой физиономией утомленного жизнью аристократа.