— Может быть, я сегодня и твой контролер. Но никто не использовал этот термин, когда меня посылали с тобой поговорить.

Именно в этот момент чайник громко засвистел. Я подняла палец, призывая мужчину замолчать, и встала из-за стола, чтобы его взять. Наполнив наши кружки горячей водой, я поставила чайник на плиту и порылась в ближайшем шкафчике в поисках упаковки печенья. Я редко позволяла себе есть сахар, потому что он портил мою энергию, но Фиона наслаждалась им всякий раз, когда ко мне заходила.

Поскольку я не приглашала этого человека, я не стала заморачиваться с тарелкой, когда принесла печенье к столу. Просто положила перед ним открытую упаковку, чтобы он мог его взять сам, когда захочет.

— Меня зовут Аран. Я уверена, ты это уже знаешь, но знакомство заставляет меня чувствовать себя нормальной, поэтому я позволяю себе представляться каждому новому человеку. А кто же ты на самом деле?

Он бросил на меня сердитый взгляд, словно я его чем-то обидела. Я решила, что это странная реакция, но кто я такая, чтобы судить, как прошел его день до того, как я его увидела?

— Почему ты в заключении, Аран?

Прежде чем приступить к объяснениям, я сняла с чашки ситечко, положила его на блюдце и добавила в чай немного меда. Я медленно помешивала жидкость, чтобы заставить его подождать еще немного.

— Как так получилось, что ты не знаешь о моей ситуации?

Его плечо приподнялось и опустилось, когда он пожал плечами.

— Говорят, ты здесь потому, что управляешь демоном, который тебе подчиняется.

Я подняла руки и осмотрелась.

— Если бы я управляла демоном, как они говорят, ты не думаешь, что я бы уже сожгла этот чертов дом дотла?

Прежде чем снова заговорить, он поднес чашку к своим очень красивым губам. Я была слишком зачарована, чтобы отвести взгляд. Вот что делают с женщиной семь лет воздержания. Это заставило меня пофантазировать об одном из моих тюремщиков. Кажется, для этой чепухи есть название, какой-то там синдром?

Он улыбнулся, опуская кружку.

— Я хороший слушатель, Аран. Почему бы тебе не сказать мне правду?

Он действительно намекал на то, что я лгунья? Я рассмеялась над его наглостью.

— Я не ожидала, что сегодня за чаем буду играть в «двадцать вопросов» с незнакомцем. Ты застал меня врасплох.

Он неловко поерзал на стуле.

— Совет рассказал мне свою версию твоей истории. Я пришел, чтобы услышать твою версию.

Да, я была уверена, что в какой-то степени — это правда, но главный вопрос заключался в том, почему он хотел услышать то, что я могла рассказать. Этот человек хотел от меня чего-то большего. Хотя я понятия не имела, что бы это могло быть, я чувствовала, как он набирается смелости об этом попросить.

Я отпила чаю, и дала ему то, что он просил.

— О, моя версия истории очень проста. Я застряла здесь, потому что мужчина, за которого я вышла замуж, меня предал. Однако быть преданной — это старая, старая история, знаешь ли, и к тому же скучная. И ты не находишь, что говорить о личных вещах с незнакомцем довольно трудно? Мне, например, тяжело. Или ты в конце концов собираешься сказать мне как тебя зовут и почему ты здесь на самом деле?

Пока он мысленно боролся с моим настойчивым любопытством, я позволила своим глазам блуждать по его лицу. Думаю, мой пристальный взгляд смутил его больше, чем мои словесные вызовы, потому что он удивленно приподнял одну темную бровь. Мужчина, который еще не назвал своего имени, был далеко не так красив, каким я помнила Джека. Впрочем, прошло много лет с тех пор, как я видела мужчину, с которым все еще была связана законными узами.

Фиона тоже не показывала мне никаких фотографий. Она сказала, что отец просил ее этого не делать. У меня были подозрения относительно того, почему Джек обратился с такой просьбой к нашему ребенку, но я предпочла в это не верить, пока мои подозрения не подтвердились.

Слегка нахмуренный вид моего таинственного посетителя намекал на тот тип мужественности, который я находила весьма интригующим, когда была моложе. Его задумчивость была вызовом, который, к сожалению, пришелся мне по душе. Вероятно, именно поэтому я и познакомилась с Джеком. Никто не предавался размышлениям лучше, чем он, когда не добивался своего.

К счастью, я уже не была такой глупой, как раньше. Или, может быть, я находила его привлекательным только потому, что большинство посетителей были вдвое моложе меня. Признаюсь, мне не хватало компании, которая могла бы относиться ко мне как к взрослой. В эти дни у меня было слишком много времени, чтобы анализировать происходящее в жизни, и рядом не было никого, кто мог бы меня вразумить.

Чрезмерные размышления, как я называла свою склонность зацикливаться, только расстраивали более здравомыслящую часть меня.

Мои фантазии о мужских волосах, несомненно, были признаком того, что мне пора вернуться к жизни, в которой время от времени присутствует мужская компания. Благодарная за то, что он меня просветил, я отхлебнула чаю и промолчала, так как он все еще не представился.

В конце концов, мне пришлось заговорить, потому что молчание было слишком неловким, чтобы его выдержать.

— Ты, конечно, не обязан называть мне свое имя. Все маги знают, что метка, которую мы получаем при рождении, наделяет нас силой, так что я понимаю твои колебания.

Он снова приподнял бровь, словно забыл, что не ответил. Я фыркнула, но не засмеялась.

— Меня зовут Расмус.

Его имя прозвучало как долгий скрежет напильника, скользящего по металлу, и, услышав его, я сразу поняла, что мое первоначальное впечатление о нем было точным. Поскольку он привлекал меня на каком-то женском уровне, который, как мне казалось, был проигнорирован самым худшим образом, я полагаю, втайне надеялась, что на этот раз ошибусь. Но я редко ошибалась, угадывая, чем человек зарабатывает на жизнь.

Я подняла чашку, чтобы допить остатки чая. Меда, скрывавшегося на дне, было недостаточно, чтобы подсластить горький вывод, который мне пришлось проглотить, прежде чем я рассказала ему все, что знала.

— Ты не колдун, но сила кипит на гранях твоей энергии. Она остра и смертоносна, только и ждет шанса высвободиться.

Расмус хмыкнул в свою чашку.

— Когда закончишь гадать, дай мне знать, и я тебе сам все скажу.

— О, я слишком хорошо знаю таких, как ты, охотник на демонов. Я просто тянула время, напоминая себе не перерезать тебе глотку, пока не выясню, зачем ты пришел.

Он виновато опустил глаза и допил свой чай. Через несколько секунд он снова посмотрел на меня. В его глазах отразилось глубокое сожаление, и он выглядел смирившимся.

— Должен ли я извиниться за всех людей моей профессии? — спросил он.

— Не за всех, — ответила я, вертя пустую кружку дрожащими пальцами. — Твоя работа, вероятно, служит благой цели, пока твоя первоначальная цель хороша. Несмотря на угрозы моего мужа убить меня и членов моей семьи, я не считаю всех таких, как ты, ничтожествами. Но я считаю, что такие могущественные люди, как вы, часто не способны понять серые области жизни.

Расмус покачал головой.

— Это довольно унижает меня как личность, ведь ты не знаешь какой я на самом деле.

Я положила ситечко с заваркой обратно в чашку и сердито на него посмотрела.

— Полагаю, нам просто придется согласиться не соглашаться в этом вопросе. Мое желание узнать о тебе побольше закончилось тем, что ты подтвердил, чему посвятил свою жизнь. Я не забыла, что мой муж ставил свою работу выше моего благополучия. Так что, тебя не должно удивлять мое недоверие.

Мое терпение к его игре словами было на исходе. Ему пора было перейти к делу, пока я не вышла из себя.

— Расмус, почему ты здесь на самом деле? Мой муж не навещал меня все семь лет, что я была здесь заперта. Ни один охотник на демонов, кроме тебя, не заходил ко мне в гости.

Не утруждая себя тем, чтобы снова замочить ситечко, Расмус пододвинул ко мне чашку с горячей водой.