Когда я туда пришла, у меня возникло странное ощущение, что женщина за стойкой меня ждала. Она внимательно меня осмотрела, а затем закатила глаза.

Мои глаза вспыхнули от раздражения. Никто из нас еще не произнес ни слова, а она мне уже не нравилась.

— Здравствуйте. Я Аран. Я ищу Мулан.

Женщина, соскользнув со стула, указала на свое лицо.

— Ты видишь здесь еще какую-нибудь азиатку?

Заметив, что мы с ней почти одного роста, я обвела взглядом салон. В нем находились люди разных национальностей, как и в любом другом салоне красоты в Сейлеме, штат Массачусетс. Я оглянулась на нее.

— Мулан — азиатское имя?

Пробормотав себе что-то под нос, как я предположила, на китайском диалекте, женщина повернулась и ушла. Должно быть, она сочла само собой разумеющимся, что я последую за ней, потому что ни разу не оглянулась. Несколько стилистов перестали стричь своих клиентов, и помахали мне ножницами, показывая идти вперед. Я наблюдала, как Мулан скрылась в другой комнате, не проверяя, последовала ли я за ней.

Размышляя о том, во что я вляпалась — нет, во что меня втянула Ма — я прошла по салону, пытаясь ее найти. В конце концов я обнаружила Мулан, стоящую рядом со стеклянной раковиной в маленькой комнате, полной станций для мытья волос.

Она указала на сиденье, и я села.

Через несколько секунд я уже лежала, закутавшись в накидку для волос, откинувшись назад, опустив голову в раковину, и смотрела на Мулан, которая энергично мыла мне волосы.

— Какой длины ты обычно носишь волосы?

— Длиннее, чем сейчас, но нужна новая укладка. — Я пожала плечами под накидкой, но вскоре поняла, что она задала серьезный вопрос и ждет моего ответа. — Обычно я ношу их, такой длины, какую могу отрастить. Моя дочь отрезала мне не седую часть много лет назад. Мне нужна укладка, которая выглядит лучше, чем та, что у меня есть, но за которой легко ухаживать. Они могут быть длинными, потому что я не против носить их подняв вверх, когда мне это нужно.

Мулан хмыкнула.

— Твои волосы выглядят неухоженными.

— Я с ними ничего особо не делала уже семь лет, — сказала я ей.

Мулан осмотрела на мои волосы, пока работала.

— Женщинам нужны хорошие волосы, чтобы ходить гордо. Почему ты перестала ими заниматься?

— Мои надзиратели не разрешали мне стричься, пока я была в тюрьме. — Я усмехнулась, когда ее глаза расширились, но ее пальцы не остановились.

— Тюрьма? Ты преступница?

— Нет, я ведьма, которая выбрала себе в мужья не того мужчину. Это сложно. В результате я попала в тюрьму, а он получил повышение по службе. Я развелась с ним, как только вышла.

Мулан что-то пробормотала себе под нос.

— Ты превратила его в нечто, отражающее его подлый характер?

Я должна была поблагодарить эту злобную женщину.

— Нет. Я хотела это сделать, но у нас общая дочь. Это бы ее расстроило… и Фиона — плакса.

При этих словах пальцы Мулан замерли на моей голове.

— Теперь я вспомнила. Бриджит рассказала мне твою историю. У тебя милая дочь и красивый муж. Я видела фотографии. Но он выглядел для тебя слишком старым.

Кресло парикмахера для женщины более свято, чем кабинка для исповеди, но причина старения Джека все еще слишком сильно ранила мое самолюбие, чтобы разумно об этом рассуждать. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на том, что она делала.

— Мама слишком много болтает. А что насчет тебя, Мулан? Я чувствую твою магию.

— Я шаман Ву. Я помогаю выращивать урожай и изгоняю демонов. Но здесь, в Америке, мои магические навыки не так востребованы. И чтобы оплачивать счета, работаю парикмахером.

Я посмеялась над тем, как она рассказывала о своем шаманизме, словно это было ее основной специальностью в колледже. О чем, черт возьми, думала Ма, отправляя меня сюда?

Конн выбрал именно это время, чтобы появиться в нашей реальности. Он все еще был похож на моего брата. Мулан зарычала на него, промывая мои волосы, но, похоже, не слишком удивилась, когда его увидела. Конн, должно быть, увязался за Ма и Фионой, когда они сюда приехали.

Мулан пробормотала заклинание на языке, которого я никогда раньше не слышала. После этого она отжала мои волосы, завернула их в полотенце и хмуро посмотрела на Конна.

— Я изгнала тебя из своей жизни, Коннландер. Пропади.

Конн тихо рассмеялся и широко улыбнулся.

— Ты выгнала меня из своего салона, но не из своего сердца, прекрасная Мулан. Твоя привязанность дает мне особый доступ ко всему, что принадлежит тебе.

— Веди себя со мной хорошо, или я снова тебя выгоню. Это твоя ведьма? — спросила она, указывая на меня.

Конн кивнул, все еще улыбаясь.

— Понятно, — сказала она, прежде чем выскочить из комнаты.

Конн посмотрел на меня, когда я встала.

— Что ты сделала, что произвела на нее такое плохое впечатление?

Я посмотрел в ту сторону, куда она убежала, и пожала плечами.

— Я и не знала, что это сделала.

— Моя милая шаманка Ву напряжена и суетлива. Это значит, что у нее стресс.

Мой рот дернулся от желания рассмеяться над тем, как хорошо Конн, казалось, знал Мулан.

— Твоя милая шаман Ву считает меня преступницей, потому что я сидела в тюрьме. А не нравлюсь я ей, потому что засмеялась, когда она рассказала мне о своей магии.

Покачав головой, Конн снова усмехнулся.

— Семь лет без общения с людьми сказались на твоих манерах.

Я придерживала полотенце, пока снова гонялась за Мулан по комнатам. Конн шел рядом со мной.

— Кажется, она знает твое полное имя. Я думала, это запрещено.

Конн отвел взгляд и почесал нос.

— Она знает обо мне гораздо больше, чем это. У меня нет секретов от Мулан. Это просто невозможно.

Значит, шаман Ву умела ладить с демонами. Это было интересно.

— Она когда-нибудь пыталась тебя убить?

Конн рассмеялся.

— Мулан достаточно сильна, чтобы убить демона, но я не могу представить, что может подтолкнуть ее к таким действиям. В отличие от охотников, Мулан не ищет моей смерти. Ее цель — только убедиться, что я не натворю каких-нибудь демонских делишек в этом измерении.

— Ты имеешь в виду, например, наложить проклятие на чей-нибудь огород или уничтожить урожай кукурузы? Это, вероятно, привлечет ее внимание.

Конн рассмеялся.

— Я скучал по твоему остроумию.

Я улыбнулась ему.

— Ты, наверное, такой один.

— О, я определенно такой один, — сказал он, смеясь еще громче.

Вернувшись в главный зал салона, я села на свободный стул, на который мне указали два стилиста. Через несколько секунд рядом появилась Мулан. Она потратила две минуты, ругаясь и нажимая на педаль стула, чтобы опустить его как можно ниже.

Когда я сняла полотенце, длинные мокрые пряди рассыпались по моим плечам и упали на грудь. Я посмотрела в зеркало и была потрясена, увидев, какой длины они были. Каким-то образом ей удалось уговорить мои волосы отрасти по крайней мере на шесть дюймов.

Я улыбнулась ей.

— Держу пари, за такие дела ты всегда получаешь хорошие чаевые.

— Виноградные лозы или волосы — для меня все равно. Не то чтобы я училась на садовника.

Она что, говорила, что мои волосы похожи на грубые, перекрученные виноградные лозы? Я моргнула, но ничего не сказала, когда она взяла ножницы.

Бросив последний взгляд и покачав головой на Конна, который держался неподалеку, Мулан отрезала мои пряди, пока они не покрыли весь пол.

У меня остались длинные пряди, которые мягко ложились на место, стоило только слегка их расчесать. После того, как Мулан запросила с меня целое состояние и заставила купить гель для укладки, она, наконец, позволила мне уйти.

— Возвращайся, и я снова буду ухаживать за твоими волосами, — сказала она мне.

Учитывая, насколько лучше я себя чувствовала с уложенными волосами, я, вероятно, вернусь.

* * *