— Открытый демонический портал находится здесь? — спросила я.

— Это могло бы случиться, если бы мой ребенок действительно был на половину человеком. Но это не так. — Она протянула руки к Конну. — Ты хочешь проверить мои слова?

Когда Конн покачал головой, она сказала что-то на языке демонов нескольким своим людям. Они выбежали из комнаты.

— У меня есть комплект наручников, которые могут удержать хранителя. Однажды они не позволили могущественной ведьме, которую я знаю, от них освободиться.

Мои глаза вспыхнули, когда я вспомнила о наручниках, которые надевала на себя, но мне удалось сдержать крик ярости, который хотел из меня вырваться.

— Как долго Джек вел дела с такими, как вы?

— С моей кастой? Десять лет или больше. С другими — с самого начала. Он предан только себе. Я удивлена, что ты никогда не замечала в нем этого.

Мои плечи поднялись и опустились.

— У нас с ним общий ребенок. Все, что я делала, было сделано для того, чтобы ее защитить.

Лилит кивнула.

— Это понятно, — сказала она.

Двое из ее людей бросились назад с наручниками. Я взяла их в руки и застегнула на своих запястьях. Лилит ошеломленно наблюдала за мной.

Я тихо пробормотала и наручники расстегнулись. Я сняла их и передала Конну и Расмусу, чтобы те защелкнули их на запястьях таинственного хранителя.

Когда я почувствовала, что будущая королева демонов пристально на меня смотрит, я приподняла бровь, удивленная ее любопытством.

— Все, чего я не делала, также было сделано для того, чтобы защитить моего ребенка.

Казалось, никто не слышал о хранителях. Я не могла спросить Джека или Фиону, но я спросила маму и тех родственников, кто еще отвечал на звонки.

Я бы спросила Мулан, но она взяла свой кривой меч и ушла от нас.

Больше всего я сожалею о том, что забыла расспросить Лилит о моем двоюродном брате Лиаме. Надеюсь, Лилит продолжит со мной разговаривать, хотя все, что я узнала, только еще больше меня запутало.

Наручники успешно обезвредили стража, и при этом не давали ему прийти в себя. Мы заперли его в одной из спален арендованного дома.

После душа я пошла перекусить и заварить чай. Я обнаружила, что Расмус сидит за столом, обхватив голову руками. Было почти восемь, и через несколько минут нам нужно было уходить, чтобы успеть вовремя. Я заранее запланировала, что такси подвезет нас до бара неподалеку от парка. Мы планировали позже туда вернуться и заказать машину домой.

Почему Расмус не был счастлив? Все происходило именно так, как он хотел.

— Расмус?

— Что, если Лилит права? Что, если я такой же, как тот парень с мечом, которого мы захватили? Она назвала меня хранителем.

— Ты боишься, что как только ты вспомнишь о себе, нам с Конном придется тебя скрутить?

Он невесело усмехнулся.

— Я больше боюсь, что ты меня возненавидишь и что я тоже могу себя возненавидеть.

Я пододвинула стул и села напротив него. Протянула ему руку — да, ту, на которой было кольцо царя Соломона. Он положил свою большую ладонь на мою.

— Она назвала тебя противоречивым, а это значит, что ты не совсем плохой парень. Это значит, что я никогда не возненавижу тебя до конца. Мы заклятые друзья.

Он фыркнул и крепче сжал мою ладонь.

— Ты, должно быть, самая странная женщина в мире.

— Да, ты это уже много раз говорил. Я не пытаюсь специально казаться странной. Если ты чувствуешь, что я не такая, как все, это потому, что я следую своему ведьмовскому предназначению. Что бы произошло, если бы ты обнаружил, что ты демон?

— Я не знаю.

— Верно. Вот к чему я клоню. Никто из нас никогда не знает, кем мы станем, когда жизнь потребует от нас больших перемен. Но фундаментальные вещи никуда не денутся. Считай себя хорошим парнем и посмотри, что из этого выйдет. В душе ты хороший человек, но в то же время ворчун, который в любой ситуации видит худшее.

— И это говорит женщина, которая утром не может сказать ни одного доброго слова, пока не выпьет две чашки кофе.

— Ты предан, когда считаешь, что у тебя есть на то причины. Принуждение может только усилить то, что уже есть. Ты должен был испытывать какие-то добрые чувства к Джеку, чтобы они могли заставить тебя поддерживать его в трудную минуту.

— Ты ненормальная, Аран. Ты играешь роль свахи шаманки Ву и связанного клятвой демона.

— Имп — правильный термин для описания Конна — имп. Он Имперский демон.

— Ты используешь семантику только тогда, когда она соответствует твоим аргументам. И ты владеешь юмором как оружием.

Я выпятила губу и сделала вид, что обижаюсь.

— У меня закончились замечания по поводу твоих недостатков. Все, что я могу сказать, это то, что ты целуешься как мужчина, который знает, что делает. Мне это в тебе действительно нравится. Мы могли бы сделать еще кое-что, если ты выживешь.

Расмус повернул мою ладонь и погладил большим пальцем костяшки моих пальцев.

— Ты бесстрашна, когда дело доходит до того, чтобы поступать правильно, чего бы тебе это ни стоило. — Он поднял мою руку и поднес ее тыльную сторону к своим губам для поцелуя. — Я боюсь того, что может случиться. Часть меня хочет сказать демонессе, чтобы она оставила меня в таком состоянии. Но… я не могу. Если я превращусь в злобного монстра и нападу на тебя, что произойдет?

— Посажу тебя в клетку в подвале у Кэти, и буду там держать, пока не смогу тебя вразумить. Так поступают друзья.

— Я думал, ты говорила, что мы заклятые друзья.

— Так оно и есть, но любая дружба должна с чего-то начинаться.

Он опустил голову.

— Я рад, что ты развелась. Если бы ты все еще была замужем за Джеком, я бы не смог признаться, как приятно было тебя целовать.

Я хихикнула… и солгала.

— Эта мимолетное касание губ было поцелуем? Богиня, я почти ничего не помню.

Расмус ухмыльнулся и, наклонившись вперед, крепко прижал мою руку к столу.

— В следующий раз у меня получится лучше.

— Как насчет этого раза? — спросила я. — Я имею в виду… до следующего раза еще далеко, и мы не знаем, какие сюрпризы преподнесет сегодняшний вечер.

Его губы нашли мои с легкостью, которая меня удивила. Он, должно быть, думал о том, чтобы снова меня поцеловать, так же сильно, как я думала о том, чтобы поцеловать его. Моя левая рука коснулась его лица, удерживая на месте. Его рот был жадным, исследующим и в то же время нежным, когда он прикусил мою нижнюю губу.

Уступая своему желанию поцеловать его по-настоящему, я открыла рот, чтобы впустить его внутрь, как раз перед тем, как он отстранился. Я ошеломленно моргнула, а затем заметила, что в дверях кухни стоит Конн и ухмыляется, глядя на меня.

— Я знаю, мы все хорошо провели время — вы двое целовались, а я наблюдал за вами, — но нам пора идти. Уже половина девятого.

Я кивнула и убрала руку от Расмуса.

— Ладно. Возле дома просигналил клаксон. — А вот и наша машина. Тогда поехали.

Мы собрали свои вещи и вышли на улицу к машине. Конн сел впереди, рядом с водителем. Мы с Расмусом сидели сзади. Он взял меня за руку и крепко ее сжал.

Было ли это началом чего-то? Мне так не показалось. Это было больше похоже на отчаянное прощание.

Из бара мы вышли в парк и увидели Лилит, которая сидела на скамейке и ждала нас. Десять или больше охранников окружили ее со всех сторон.

Расмус остановился перед ней.

— Ты сделала то, что сделала, чтобы защитить от меня свой народ?

Лилит приподняла бровь.

— Это имеет значение?

— Да. Для меня это важно. Я не хочу, чтобы кто-то видел во мне парня, который напал на нас, — сказал Расмус.

Лилит долго смотрела на него.

— Когда женщина носит ребенка, она уязвима. Это правда, какой бы могущественной она ни была. Будущая мать пойдет на многое, чтобы благополучно родить своего малыша. Та же самая мать позже будет заниматься проституцией и забудет о морали, чтобы защитить своего ребенка. Когда люди не смогли черпать силу у демонов, чтобы улучшить себя и обрести сверхспособности, они нашли еще более древний источник и украли его силу. Ты подключен к этому источнику. Если бы я знала его название, я бы сказала Аран и Конну, но правда от меня ускользает.