Я прочистила горло, чтобы выдавить из себя следующий вопрос. Я не хотела даже задавать его, но нам нужно было быть реалистами.

— Как ты думаешь, Расмус — отец ее ребенка?

Конн выдохнул.

— Честно говоря, я не знаю. Я понимаю, почему он в это верит. Лилит может быть очень убедительной, когда захочет. И она — одна из самых высокопоставленных особ королевской семьи.

— Похоже, что обнаружение принуждения частично лишило ее власти над Расмусом. Ко мне вернулся мой прежний сомневающийся напарник, и все же он уже не тот засранец, каким был раньше. Я уверена, что со мной все будет в порядке, если ты не захочешь дальше участвовать в этой миссии.

Конн фыркнул.

— Ты считаешь меня слабым из-за того, что я не хочу ей противостоять?

Я ухмыльнулась.

— Ты считаешь меня слабой из-за того, что я делаю все, что в моих силах, чтобы избегать Джека? Все продолжают говорить мне, что все, чего он от меня хочет, — это шанс поговорить. Мы оба знаем, что это чушь собачья. Так что, нет, я не считаю нас слабаками. Я думаю, мы оба просто избегаем убийств.

Конн рассмеялся над моим резюме. Я ему улыбнулась.

— Демоны используют охотников, — сказал он. — Это может быть игрой, в которую они играют, или началом войны, Аран. Я не могу позволить тебе встретиться с ними лицом к лицу без меня, но я буду скрываться, пока не понадоблюсь.

— Война тоже пришла мне на ум, когда Расмус рассказывал нам свою версию своего пленения, — сказала я, поднимаясь с кровати. — Я здесь, если ты захочешь еще поговорить о Лилит. Мне всегда хотелось узнать, какой ты был до того, как пришел служить Дагде. Кажется несправедливым, что ты согласился служить ему вечно. Если бы я могла освободить тебя от вечных уз, я бы это сделала.

— Моя неволя была единственным выходом, и я принял ее без сожалений. Свобода — это иллюзия. Мы все служим чему-то или кому-то, даже если это всего лишь наше собственное эго. По крайней мере, я служу чему-то большему, чем я сам. Мои люди остаются свободными настолько, насколько я смог договориться.

— Это благородно. Джек служит только своему эго, — сказала я.

— Да, он всегда был таким.

Меня все еще беспокоило, что мне потребовалось семь лет, нахождения в тюрьме охотников на демонов, чтобы увидеть Джека таким, каким он был на самом деле. Я нахмурилась, изучая свою одежду, почти забыв, что я делала. Вот как я все еще была расстроена, выйдя замуж за человека, который любил свои амбиции больше, чем меня. Но что я могла сделать, чтобы изменить прошлое? Ничего. Я ничего не могла с этим поделать.

Наконец, я пришла в себя и достала из своей сумки вещи для сна.

— Как ты думаешь, у Расмуса такие же проблемы с честностью, как и у Джека?

— Время покажет. Все, что я могу сказать на данный момент, это то, что его личные раны легко сделали его козлом отпущения. Я не удивлюсь, если узнаю, что твой бывший муж заплатил одной из этих демонесс, чтобы она наложила заклятие на твоего парня с «конским хвостом». Это также заставляет меня задуматься, не в сговоре ли с ними Джек, несмотря на то, во что верит его товарищ-охотник.

— Я задавалась тем же вопросом, — сказала я. — И, пожалуйста, перестань говорить о Расмусе так, будто он моя проблема. Он вообще не «мой». Я едва знаю этого человека. К тому же, по дороге на ужин он сравнил меня со своей женой. Прибавь к этому, что он может стать отцом ребенка-демона, и этот мужчина станет просто полной катастрофой. Я лягу с ним в постель не только для того, чтобы позлить Джека, и не потому, что он выглядит так, словно сам бог выточил мускулы на его теле.

Конн усмехнулся.

— Ты бы видела сегодня свое лицо рядом с мужскими частями его тела. Это было бесценно. Ты выглядела такой расстроенной. Это было самое веселое, что у меня было за последние годы. Я так рад, что ты вернулась, Аран.

Я фыркнула, когда Конн продолжил смеяться и описывать мое смущение в еще более поэтичных выражениях. От того, что я провела руками по каждому сантиметру тела Расмуса, сегодня ночью мне будет трудно уснуть. Так же, я продолжала думать о тех его частях, к которым хотела прикоснуться, но так и не осмелилась. И то, что Конн напоминал мне об этом снова и снова, тоже не помогало забыть.

Целибат был проблемой для людей, владеющих магией, и от того, что мне приходилось сдерживаться, ситуация становилась все хуже. Подавленная сексуальная энергия слишком часто трансформировалась во взрывоопасные заклинания и случайное использование опасной магии.

По крайней мере, мои физические страдания приободрили Конна. Полагаю, в этом было что-то хорошее.

Кэти спустилась в подвал, увидела, что клетка открыта, и, естественно, предположила, что Расмус стал гостем. Когда я зашла в столовую, он сидел за ее столиком, пил кофе и слушал ее истории. Их смех почему-то действовал мне на нервы.

— Доброе утро, — сказал он, приветствуя меня чашкой кофе.

— Я воздержусь от суждений о дне, пока не выпью чашечку кофе. Я рада обнаружить, что мои охранные заклинания не предупредили меня о том, что ты покинул клетку.

Кэти хихикнула.

— Это моя вина. Он опасен? Мне следовало оставить его там?

Расмус спрятал усмешку за чашкой кофе. Я прищурилась, прежде чем на него взглянуть.

— Он уже не так опасен, как раньше. Мы пришли к взаимопониманию.

Я отодвинула стул. Кэти издавала успокаивающие звуки, ставя передо мной чашку с кофе.

— Вот, пожалуйста, милая. Это не ирландский чай, потому что я знаю, ты как обычные люди пьешь эту жижу с высоким содержанием кофеина.

— Богохульница, — сказала я, отпивая испускающую пар, горячую жидкость. — И твоя красота тебя не извиняет.

Расмус повернулся, чтобы улыбнуться Кэти. Он даже показал ей все свои зубы, которые были такими же идеальными, как и все остальное в нем.

Я отхлебнула и притворилась, что мне все равно. Ну, мне на самом деле было все равно. Но после бессонной ночи, которую я провела, ворочаясь с боку на бок и вспоминая ощущения его пресса под моими пальцами, утром по отношению к нему я не была настроена дружелюбно.

— Аран становится лучше, когда она выпивает первую чашку, — сказал он Кэти, которая хихикнула в ответ.

Наблюдать за ними было еще хуже, чем за тем, как хихикающая бариста флиртует с Конном.

— Твой сосед по комнате к нам присоединится? — спросила Кэти в своей обычной манере.

— Конн был в душе, когда я спускалась вниз. Мы уйдем, как только сможем.

— Не уходи из-за фей. Вместо них я предпочла бы твою компанию.

Я была угрюмой и молчаливой, когда улыбающаяся Кэти ушла, чтобы принести нам завтрак.

— Какие феи? — спросил Расмус.

Кэти готовила превосходный кофе. Выпив полчашки, я сразу почувствовала, что просыпаюсь.

— У нее остановится семья фей. Этот дом — ее заведение типа «постель и завтрак». В Ирландии мы называли такие заведения постоялыми дворами. Кэти — хозяйка гостиницы.

— Что она за маг?

— Я не могу обсуждать ее способности. Скажу лишь, что она была подругой Конна задолго до того, как я узнала об их существовании. И мы оба защищаем ее личную жизнь.

— Она такая же ведьма, как и ты?

— Нет, и перестань гадать. В Америке нет таких, как она. Она не демон.

Кэти вернулась в комнату. Она посмотрела на Расмуса, расставляя тарелки на стол.

— Я банши. Если ты работаешь с Аран и Конном, я не против, чтобы ты знал.

Мой рот скривился.

— Ты ждала шесть лет, чтобы рассказать мне, кем ты была, но рассказала об этом охотнику на демонов после одного короткого разговора. Не хочешь объясниться, банши?

Кэти бросила в мою сторону злорадную ухмылку.

— Твой оптимизм передался и мне, Аран из рода Дагды. Теперь я гораздо больше доверяю людям.

— Да, я заразительный оптимист. Люди постоянно используют это слово для описания моего приятного поведения, — ехидно заметила я.

Расмус расхохотался.

— Ты такая угрюмая до того, как выпьешь свою чашку кофе. Ты когда-нибудь просыпалась с улыбкой на лице?