Когда корабль шел через узкий проход меж скал, вся команда собралась на верхней палубе. Зрелище было неописуемым. Даже капитан Джек, сам вставший за штурвал, не доверяя эту миссию матросу, то и дело бросал восхищенные взгляды на чёрные, таящиеся в низко стелящемся тумане громады. Корабль, будто бы плыл в облаках среди горного хребта, и лишь всхлипы бьющих о борт волн, напоминали, что они в море. Составитель лоции не обманул, судно не село на мель и не напоролось на какие-нибудь обломки обвалившихся скальных выступов. Можно было подумать, что эта дорога специально проделана каким-то разумным существом для того, чтобы создать на острове безопасный и тайный порт. Самым удивительным было то, что в итоге они попали в небольшую бухту, позволявшую кораблю развернуться, а также оборудованную хоть и заброшенным, но самым настоящим причалом, как и в Хоринисе достаточно глубоким, чтобы Эсмиральда подошла прямо к берегу. Джек сначала упирался и настаивал, что нужно спустить шлюпки, однако магистр Ватрас, чувствовавший глубину моря, убедил его в безопасности маневра. Наконец, с корабля сбросили трап и Везунчик, уже облачившийся в броню и надевший глаз Инноса, первым ступил на незнакомый и полный опасностей берег, с которого начиналась новая дорога к логову врага рода человеческого. Отбросив сомнения, Мильтен, Лестер, Горн и Диего, первыми последовали за ним. Матросы же, призывая на помощь Инноса и Аданоса, попрятались в кубрике, опасаясь, что скоро орки, или иные таящиеся в тумане твари, нападут на корабль. И они были правы.
Стоило исследователям ступить на берег, как на них накинулись орки. С мощным боевым кличем, потрясая огромными топорами, они кинулись в бой, не ведая страха. Около двух десятков огромных воинов, каждый из которых был на пару голов выше Горна, видимо надеялись внезапным ударом сокрушить оглядывавшихся по сторонам чужаков, пока они не успели организовать грамотную оборону. Однако для победы им нужны были аргументы посерьёзнее. Мильтен успел накрыть лишь двоих огненным шаром до того, как дозорные тёмной твердыни сошлись в рукопашную с его товарищами. Мильтен был не единственным, кто успел убавить прыти оркам — ещё двоих меткими выстрелами в голову подкосил Диего, один принял удар святой стрелы Везунчика — того самого не лучшего, но очень простого и быстрого атакующего заклятия паладинов. Это конечно не убило орка, но ударившая по ногам магия опрокинула его, заставив рухнуть и прокатиться вперед, будто марионетка, чьи нити резко обрезали. Еще результативнее был магистр Ватрас, который не сходя с корабля, накрыл группу нападавших ледяными глыбами, вморозившими их ноги в землю, а у некоторых попавших в эпицентр и вовсе сразу остановив сердца от переохлаждения. Оставшиеся счастливчики, сумевшие добежать до высадившихся, радовались недолго. Короткая рубка закончилась тем, что Везунчик с Горном, а также прикрывавший им спину Лестер, вооружённый шестопером, остались в окружении груды окровавленного мяса. Особенно отличилась секира Горна, натурально разрубающая орков надвое. Меч Вершителя тоже легко отрубал конечности и головы, а Лестеру, в основном доставалась добивающая роль. Не прошло и минуты, как всё было кончено. Первый бой на Ирдорате закончился несомненной победой экспедиции.
Везунчик был лидером похода не только потому, что лорд Хаген доверил ему корабль, но и из-за всеобщего понимания его роли — все знали, что именно ему покорился легендарный глаз Инноса, что именно он очистил долину рудников от драконов, а также вместе с магами воды обезопасил Яркендар от угрозы пиратов, бандитов и древнего демона. И это если не считать его роль в крушении магического барьера. Даже те, кто не участвовали в этих свершениях, за время плавания успели послушать рассказы героя и тех его спутников, кто как-то отметился в помощи в тех или иных частях его нелегкой миссии. Оспаривать право на лидерство такого человека было бы попросту глупо.
И вот Вершитель распорядился всем остаться охранять корабль и соорудить хотя бы какое-то подобие баррикад перед ним, во избежание повторения внезапной атаки. Сам же он отправился на разведку, взяв с собой только одного помощника прикрывать тыл. Пойти с ним вызывались все четверо друзей, а также ещё несколько человек, но он сказал, что защита корабля важнее — если Эсмиральду потопят, то с острова им будет не уйти, а это омрачит любую победу — в конечном счёте, они все просто умрут с голоду, так как никакой подмоги к ним не будет. Трудно было спорить с этим доводом.
Дальнейшие события слиплись в одну сплошную мясорубку. Везунчик, то и дело возвращался и менял спутника. Оставшиеся на корабле постоянно несли дружество и отбивали контратаки орков, неведомо как прокрадывавшихся к кораблю. Как-то раз они даже послали впереди себя огненных ящеров. Мильтен впервые тогда ощутил себя бесполезным — его заклинание просто соскользнуло с кожи этой рептилии, фактически не нанеся никакого вреда. Зато стрелы Диего показали себя отлично, и ни одна ящерица не смогла поджечь корабль. Самым неожиданным было, когда из одной вылазки Везунчик вернулся вместе с Педро — тем самым похитителем глаза Инноса! Его встретить здесь все ожидали меньше всего. Особую тревогу его появление вызвало у Мильтена, но вскоре он убедился, что несчастный почти лишился рассудка и едва что-то помнит. Его обыскали и заперли в одной из кают, приставив охрану. В дальнейшем магистр Ватрас изъявил желание его допросить, хотя Мильтен настаивал на немедленной казни. На вопрос, почему Вершителю вообще привёл его, а не убил на месте, он ответил, что Педро поделился полезными сведениями о тайном ходе вглубь острова.
Мильтену довелось поучаствовать и в вылазке на территорию противника, когда путь преградили люди-ящеры. До этого, он видел их только в книгах, но на деле они оказались не сильно отвратительнее орков или обычных ящериц. Они были, в отличие от огнедышащих родственников, вполне уязвимы к магии огня и чародей не жалел на них заклятий. Жареные рептилии пахли отвратительно, и скоро Мильтена стало мутить. Везунчик же, как будто, уже привык к такому. А вот что впечатлило молодого мага по настоящему — это труп дракона, которого перед этим Везунчик сразил вместе с Горном — вот и пригодились защищающие от огня доспехи производства Беннета — впечатлял намного больше. Впрочем, дальше путь преграждала пропасть, на другой стороне которой, зажатая между сводов огромной пещеры стояла настоящая подземная цитадель. Через казавшуюся бездонной расщелину можно было пройти только по подъёмному мосту. Но вот незадача — мост был поднят. Осмотрев всё кругом, товарищи не нашли никаких потайных рычагов. К счастью, им никто не мешал — похоже твердыня была давно заброшена. Когда уже Везунчик хотел вернуться назад, чтобы посоветоваться с остальной командой о дальнейших действиях, Мильтен заметил странные рычаги на мостовой башне. От безысходности, он решил потянуть их телекинезом, и, неожиданно, это сработало — когда оба рычага повернулись, мост упал! Воодушевлённый успехом Везунчик поспешил дальше. Мильтен, согласно обсуждённой тактике боя держался на несколько шагов позади.
На этой стороне враг был другим. Это были люди. Когда-то. Сейчас в них едва угадывались одеяния королевской армии, довольно устаревшего образца. Скелеты и живые мертвецы с бугрящейся волдырями кожей — вот какое воинство несло дозор в проклятой цитадели. Быть может, были бы это разумные живые люди, то Везунчику с Мильтеном никогда было бы не пересечь эту расщелину. Достаточно было бы десятка арбалетчиков на стене, чтобы потребовалось проводить полноценную осаду по всем правилам военного искусства. А на это у экспедиции не было ни сил, ни средств, ни времени.
Нежить, накинулась на людей, ведомая лишь одними инстинктами. Магия Белиара, подпитывавшая их существование, требовала уничтожить живых, тем более последователей Инноса. Впрочем, эта битва не была двоим друзьям в новинку. Точно также вместе они крушили мертвецов в подземном склепе. Здесь не потребовалось ничего более сложного — Мильтен сосредоточился на том, чтобы своими заклятьями разбить строй тварей и не дать им навалиться разом на Везунчика. Для этого подходили огненные шары, имеющие заметный кинетический импульс, а в особо тяжёлых случаях и вовсе кулак ветра. Несколько скелетов не выдержали такого воздействия на свои хрупкие кости и рассыпались. Большинство же просто теряли инициативу и становились лёгкой добычей для Вершителя. Тот не терял времени даром, круша своим благословлённым «слезами Инноса» клинком мертвых воинов. Удары оружия паладина были неумолимы и каждый из них повергал наземь по врагу. Между делом он успевал иногда также запускать святую стрелу, вырывающую из созданий Белиара целые куски, лишая рук, ног, а иногда и головы. Мильтену даже не пришлось прибегать к своему самому мощному заклинанию, заготовленному на такой случай — во время плавания он подготовил ещё несколько свитков изгнания нежити, пользуясь опытом, приобретённым из наставления Ксардаса. Принцип этого заклятия был очень прост — нужно было лишь обрезать доступ внешней энергии в тело нежити, замкнув на самих себя энергоканалы. Впрочем, когда весь двор цитадели оказался завален, свиток всё же пригодился. Везунчик пошёл проверить одну из комнат во внутренних постройках крепости. Вдруг оттуда послышался шум, треск, звон стали — будто бы Везунчик решил раскидать кастрюли на местной кухне. Однако через несколько секунд двери распахнулись, а во двор выкатился Везунчик, будто бы его выкинул из трактира вышибала. Конечно, он тут же вновь вскочил на ноги и выставил перед собой меч, но к этому моменту появился и виновник всей этой суеты — ещё один паладин, облачённый в генеральскую броню, не уступающую той, что была на Вершителе, но только посеревшую от времени и пыли. Видимо, владелец не утруждал себя заботой о снаряжении. Впрочем, это было не удивительно, так как даже через забрало шлема можно было видеть фиолетовое пламя, горящее в его глазницах — это был лич, высшая форма нежити, получающаяся только из людей, обладающих заметным магическим даром.
