Спустя несколько минут фигура в иссиня-черном «крылатом» балахоне неспешно вошла в бывший храм болотного братства. Новоявленные адепты Белиара воззрились на своего нового пророка, не решаясь ни подойти, ни заговорить. Несмотря на овладевшее безумие, инстинкт самосохранения оставался не чужд даже одержимым. Когда самые сильные сектанты, бывшие гуру и старшие стражи или послушники, уже успевшие перекрасить свои одеяния, всё же осторожно обступили его, держа наготове руны, Ксардас произнёс:

— Волей Белиара, отныне вы станете его разящим кинжалом, тенью во мраке. Вы — ищущие дорогу во тьме, ждущие его слова, жаждущие силы. Лишь единицы из вас, а может быть, и никто, не сможет стать настоящим адептом. Всё потому, что вы не нашли тьму в себе. Ищите же её, и найдёте, слушайте, да услышите! Для вас у Владыки особое задание — сейчас, вы должны начать готовить форпост для его войска. Через неделю здесь будут первые галеры орков, но почти также быстро в Хоринис прибудут и паладины. Поэтому Вы должны подготовиться к их приходу, укрепить побережье, добыть провизию.

— Владыка дал нам иное задание. Он повелел захватить замок Старого лагеря, я слышал его глас… — решился возразить один из ищущих тьму.

— Ситуация изменилась, — спокойно ответил Ксардас, оседающему на пол трупу.

— Слушаемся, господин, — поклонился стоящим рядом с внезапно скукожившимся товарищем, сектант. Остальные, оценив обстановку, последовали его примеру.

Хоть золото струится в жилах

Оно нам не заменит кровь

Металл очистится в горнилах

Но не родит огонь бойцов…

Воздух в долине Яркендар был иным. Непроглядная влажная мгла, пахнущая гнилым тростником и вековой пылью, стелилась по земле, скрывая подножья исполинских руин. Грандиозные арки, опрокинутые колонны и зияющие пустотой оконные проёмы дворцов тысячелетней давности выступали из тумана, как кости давно умершего великана. Выше, на плато, туман редел, и там, среди менее пострадавших зданий из тёмного, почти чёрного камня, кипела жизнь. Новая жизнь, принесённая старым злом.

Лагерь Ворона раскинулся на просторной площади перед полуразрушенным храмом, чьи стены были покрыты выцветшими фресками, изображавшими странных существ и забытые ритуалы. Палатки из шкур и трофейных брезентов теснились вокруг костров, где варили похлёбку бывшие каторжники и стражники. Над всем этим царила дисциплина, жёсткая и безжалостная. Бладвин, получивший за свою рьяность прозвище «Пёс», лично следил за порядком, его новый, трофейный двуручный меч выглядывал из ножен за спиной. Раньше одним из доверенных людей Ворона был некий Шакал. Можно сказать, что кличка «Пёс» была почётнее, чем та, что досталась его предшественнику, сгинувшему в Новой шахте. Ещё один хитрый оппортунист — Торус, более осторожный и методичный, всегда старавшийся занимать непыльные должности, занимался организацией работ — он распределял людей на разведку, на постройку укреплений и на добычу руды. А руды здесь было много. Но не магической, а золотой.

Ворон стоял на каменном парапете бывшей цитадели, взирая на свою зарождающуюся империю. Его чёрный, украшенный перьями гарпий доспех сливался с сумраком каменной кладки. Внутри него, словно вторая душа, шевелился и говорил Кхардимон:

— Смотри, мой ученик. Видишь, как семя прорастает на удобренной кровью почве? Они — инструменты, кайло в твоих руках. Не забывай об истинной цели среди этой суеты.

— Я не забываю, — тихо, одними губами, ответил Ворон. Его взгляд был устремлён вдаль, к зияющему чёрному входу в штольни, где уже трудились первые добровольцы из числа его людей. — Но даже Когтю Белиара нужна рука, что сможет его поднять. И армия, что расчистит ему путь.

— Мудро. Золото купит верность тех, чьи души слишком малы для великих дел. Оно прикует их к тебе цепями алчности. Но помни — их преданность сломается при первом же испытании. Истинную силу дарует лишь наш Владыка. Но не все готовы принять его.

Ворон молчал, впитывая слова. Голос в его голове был не просто наваждением, он был проводником знаний, тысячелетней мудрости и магии. Именно Кхардимон когда-то подсказал выброшенному штормом на берег пирату лоцию через коварные рифы, приведшую затем добытый им корабль в скрытую бухту. Он привёл затем этого капитана к берегам рудниковой долины именно тогда, когда было необходимо, и тем самым дал Ворону возможность исчезнуть с его маленькой армией. Именно этот древний дух указал по прибытию на старые рудники, где были оголены золотые жилы. И он вскоре поможет открыть путь к древней темнице, в которой погребено главное сокровище, владельцем которого все эти годы он, Райвен, готовился стать. Ему вспомнились его ужасные сны, которые годами не давали ему выспаться. Будто он клювом разрывает плоть зверей и людей, будто он повелевает лесными тварями, указывая с высоты им путь. И крылья за его спиной, чёрные как ночь. Почти такие, какова сейчас его броня. Что это были за видения, боль от которых утихла на время лишь за магическим барьером? Прошлое, будущее? В глубине души он знал, что когда-то был маленьким беззащитным мальчишкой, чья фамилия теперь навсегда вычеркнута из всех книг Миртаны и проклята. Он помнил ту боль, которую принесли его семье маги огня, и ту ненависть, которая питала его. Но, испытал ли он радость, когда, наконец, расправился над магами огня, которые, будто в насмешку, столько лет жили бок о бок с ним? Нет, он не испытал тогда ничего, кроме слабого удовлетворения, какое бывает, если избавился от давно созревшего нарыва. Не более. Ненависть его не угасла, а как будто бы выгорела, как будто лишилась топлива в его душе, в которой осталась лишь зола и пепел. Такова судьба орудия Белиара? Такую участь ему уготовил бог тьмы? Но примет ли он этот злой рок? Станет ли безвольной марионеткой или сам будет вершить судьбы мира? Нужен ли ему этот Кхардимон, или стоит избавиться от него, как от назойливого паразита? Пока было не время, пока он был ещё нужен. Но Ворон читал книгу, доставшуюся ему из вещей молодого мага огня, он знал как возвести в своём разуме барьер, неприступный для демона. Когда настанет нужный момент, когда коготь Белиара будет в его руках, он избавится от ненужного попутчика, который, наверняка, так же думает и на его счёт.

Шаги на лестнице заставили разбойничьего барона обернуться. На парапет поднялся Декстер. Бывший «призрак» и барыга из Старого Лагеря преобразился на свободе. Грязь и отчаяние каторги сменились напускной важностью и жестокой уверенностью в себе. Его одежда была по-прежнему как у «призраков» Старого лагеря, но теперь была укреплена кольчугой, явно снятой с кого-то из бывших стражников. На поясе висел не просто нож, а добротный короткий меч.

— Барон, — Декстер склонил голову, но в его глазах читалось не раболепие, а деловое участие сообщника. — Первая партия золота переплавлена в слитки. Бладвин уже присматривается к людям — кто работает, а кто отлынивает. Добровольцев в шахты пока хватает. Обещанная доля их прельщает.

— Это хорошо, — голос Ворона звучал глухо, с лёгкой неестественной скрипотой, которую придавал ему то ли дух Кхардимона, то ли не совсем идеально сросшиеся недавние раны. — Но добровольцы — это временно. Золото нужно армии. Армии, которую мы построим здесь. Нужно оружие, доспехи, провизия. И люди. Как те, что будут сражаться, так и те, кто будет их обслуживать. В том числе рудники должны перестать быть способом обогащения для всех подряд. Золото должно добываться рабами.

Он повернулся к Декстеру, и тот невольно отступил на шаг под давлением гнетущего, пронизывающего взгляда.

— Твоя очередь, Декстер. Ты знаешь тропы. Знаешь людей. Возьми лодку. Вернись в Хоринис. Найди там тех, у кого нет будущего. Обещай им его здесь. Золото, еду, кров. Силу. А тех, кто не захочет слушать добрые слова… — Ворон сделал паузу, и Кхардимон внутри него усмехнулся. — Привези их иначе. Сила тоже является аргументом. Нам нужны рабочие руки. Много крепких мужских рук.