— Какие ещё причины? — удивился один из присутствовавших офицеров.

— Большинство просто хотели выкроить время, чтобы достать свои захоронки, прежде чем исчезнуть раз и навсегда в большом мире. А кто-то не верил, что каторжникам дадут спокойно покинуть колонию, и хотели подождать развития событий. Некоторые даже надеялись, что сдав королевским войскам замок, выменяют свободу, — с этими словами Горн угрюмо и осуждающе взглянул на Гаронда, — впрочем, большинство, как и я, не сильно в это верили, и хотели свалить ещё до этого.

— И что же вам помешало? — спросил Гаронд, его низкий, охрипший от постоянных команд голос заполнил маленькую комнату.

— Первые дни… всё было тихо. Мы разбирали завалы, искали там ценности, которые не успели унести. Ну и по другим местам всякие тайники, конечно, тоже не брезговали разворошить. Кроме того, несли караул, избавлялись от оставшихся трупов. Часть из них кто-то уже сжёг до нашего прихода, но это были далеко не все. Особенно много осталось жмуриков во внешнем кольце, похоже, делили руду перед тем, как смыться, и не всем досталось… Сам я не из этого лагеря, но несколько прибившихся к нам рудокопов рассказывали какая тут творилась х…

— Давай короче, что случилось с лагерем дальше! — перебил тот же паладин, что начинал допрос.

— Сначала всё было тихо. Несколько дней мы жили как короли, кое-что понаходили из оставленных ценностей. Продовольствие тоже люди Гомеза забрали не всё. Но потом разведчики, которые ходили на охоту, стали докладывать… — Горн замолчал, сглотнув комок в пересохшем горле.

— Что именно? — нетерпеливо подался вперёд Гаронд.

— Водички не найдётся? — спросил Горн.

— Попьёшь, когда закончишь рассказ, — грубо ответил паладин, на лице которого был синяк. Похоже, это был один из тех, что участвовали в «героическом» захвате Горна у ворот.

Горн поморщился и пожал плечами, но всё же продолжил, хотя, такое чувство, что говорил он теперь нарочито медленно, совсем не так, как раньше.

— Орки. На побережье. Их было много, и вели они себя странно — не грабили, не охотились, а словно что-то строили. А ещё… были другие. Люди в чёрных, длинных балахонах. Они приходили к оркам, и те их… слушались. Я этого не видел, но ребята говорили.

Культисты Братства Спящего. Их след проявлялся вновь. Мильтен нахмурился и спросил:

— Кто-то из этих разведчиков выжил?

— Боюсь, что нет. Они ошивались во внешнем кольце почти всё время, а там… Никто из вас ведь не ходил к болотам, — уточнил Горн, повернув голову к другим пленникам, сидевшим связанными в стороне. Они отрицательно закивали.

— Мы решили меньше высовываться, — продолжил Горн. — Заперли ворота внешнего кольца, усилили дозоры. Но это не помогло. Не от них.

Он замолк, его взгляд уставился в пустоту, словно он вновь видел прожитый ужас.

— Они пришли с неба. С рёвом, от которого кровь стыла в жилах. Огромные… ящерицы. Из сказок, которыми в детстве пугали. Дракены. — Он произнёс это слово через е, с акцентом южанина. — Первый плевался огнём. Всё тут же загорелось и заволокло дымом. Деревянные постройки вспыхивали, как и солома на крышах. Крылья их раздували пламя, как кузнецкие меха. А ещё двое дракенов действовали иначе. Били хвостом, сносили крыши, хватали людей когтями и… — он снова сглотнул, — разрывали на части прямо в воздухе, откусывали им головы и кидали в стороны. Одна такая прилетела к нам за стену замка… Как будто бы играли… — Видя смятение на лице могучего наёмника, даже бывалые офицеры Гаронда невольно поёжились. — Несколько десятков человек погибли в первые же минуты. Кроме нашего отряда были и другие беженцы, собиравшиеся в лагерь, но все они оказались обречены. К своему стыду, мы сразу закрыли решетку ворот. Так что никто не отступил в каменную цитадель, но некоторые спрятались в каменных сооружениях внешнего кольца. Конечно, от дыма это не спасло, они задохнулись… Те же, кто побежал в другую сторону, тоже не спаслись. Дракены ловили их как мышей. То и дело я видел, как они проносятся по небу с новой игрушкой в лапах. Но замком они почему-то почти не заинтересовались, как будто уже считали его своим. Всё, что внутри стен почти не пострадало, а вот внешний лагерь… от него ничего не осталось. Одно пепелище. Все кто здесь, — Горн махнул на дюжину пленников, — это дежурная смена, я был среди них за старшего. Капитан Орик же был во внешнем кольце, и больше мы его не видели.

— А что орки? После этого пошли на штурм? — спросил Гаронд.

— Нет, милорд. Пожар бушевал почти целый день. В таком аду штурмовать было невозможно. Мы видели потом их разведчиков на холмах, наблюдающих за нами. Но уже не покидали замок. Сидели в осаде без осаждающих. Как только угли немного остыли, мы решили не ждать слишком долго прихода ещё одной беды и отправили двух самых опытных и незаметных следопытов за помощью и с дурными вестями — Диего и Лареса. Ларес должен был попытаться найти основные силы генерала Ли или магов воды, где бы они ни были. А Диего… он раньше жил в Хоринисе, отлично знал туда короткую дорогу. Какая-то тропинка контрабандистов, как он говорил… Он и пошёл по ней в город, предупредить, что их тоже может ждать такой налёт. Больше мы их не видели. А потом пришли вы, через три дня.

В комнате повисло тяжёлое молчание, нарушаемое лишь потрескиванием факелов. Картина прояснялась, и она была хуже, чем можно было предположить. Драконы, орки под руководством культистов… Угроза была не слепой и хаотичной, а управляемой и страшной в своей целеустремлённости. Тем не менее, Гаронд не спешил верить рассказанному.

— Огненные ящеры с неба, да? Удобная сказка. Где доказательства? Где хоть один свидетель, кроме вашей шайки? — пробасил лорд.

— Свидетели были! — вспыхнул один из каторжников. — Диего и Ларес же ушли!

Гаронд медленно повернулся к говорящему.

— Ах, да… Диего. Тот самый болтун, которого мы взяли под стражу ещё до отбытия. Он твердил Лотару те же сказки. Сейчас он ждёт отправки с одной из групп в рудники, чтобы отработать свою наглость. И ваша участь будет такой же. Врать королевским паладинам нельзя без последствий. А за пожар в лагере с вас будет отдельный спрос. Все эти владения королевская собственность, и никто не имеет права распоряжаться ей без мандата!

Пока Гаронд отыгрывался на пленных, рассказывая им об их участи согласно законам Миртаны, Мильтен думал совсем о другом. Диего ждёт отправки в рудники? Ещё один его старый друг, тот, кто спас его от плена и, возможно, смерти, теперь сам в цепях? Вряд ли это мог быть кто-то другой, это варрантское имя было здесь не очень популярным. Да и Горн мог быть на охоте только с одним Диего. Но Мильтен же вёл авангард паладинов сюда, он шёл с ними всю дорогу и не заметил, что среди конвоя был его друг. Какие-то каторжники плелись в хвосте колонны, да. Но он даже не взглянул на них, когда они выходили из города. Неужели мантия мага настолько изменила его, что он перестал замечать простых каторжников, отбросов, с которыми не стоит и говорить настоящему человеку? Ещё одно свидетельство того, что он стал одним из этих гордецов магов. Сначала Горн, теперь Диего. Он не просто подвёл их, он даже о них не подумал! Во время похода он говорил лишь иногда с лордом Гарондом и его рыцарями, а за спиной видел лишь черствые лица бывалых воинов, идущих к назначенной цели. Он не смотрел на обоз с пленными, который тащился позади. А всё это время Диего был среди арестантов!

— Лорд Гаронд, — голос Мильтена прозвучал тише, чем он хотел. Он заставил себя выпрямиться, поняв, что под тяжестью возникших мыслей сгорбился. — Прошу прощения, что вмешиваюсь.

Гаронд, который ещё продолжал распинаться, повторяя в очередной раз, что для таких, как они, преступников, это большая честь — махать киркой в шахтах во славу Миртаны, смерил мага взглядом. Он был не из тех, кто легко терпел возражения.

— Мильтен, что ты можешь добавить к этому? Может, ты знаешь этих людей? — то, что Гаронд не назвал мага мастером, и обратился по мирскому имени, говорило о его изрядном раздражении. Видимо, чародей сорвал его вдохновенную речь.