Лица магистров стали задумчивыми. Казалось, их мысли текли в одном направлении.

— Ещё чуть-чуть, — тихо, скорее для себя, произнёс Ультар, — и мы бы тоже разгадали эту тайну. Донесения Корристо становились всё тревожнее и однозначнее… Продолжай.

— Ксардас утверждал, — продолжил Мильтен, — что это зло необходимо уничтожить любой ценой, и для этого я должен был помочь его посланнику — человеку, которого я знал под прозвищем Везунчик, и который до этого работал на магов воды, помогая им собрать юниторы. Хороший наёмник, очень способный. Возможно, вы его даже видели — он доставлял последнее срочное письмо, которое мы получили от вас и он говорил, что получил его лично в руки от одного из магистров, — магистр Пирокар слегка кивнул и сощурился, будто припоминая, а Мильтен продолжил. — Здесь, почтенные магистры, начинается та самая невероятная часть моего рассказа.

Он снова сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Я не знал, как поступить. Ксардас всё ещё был, по крайней мере формально, Великим магистром Ордена Инноса. Его письмо было заверено личной магической печатью и не вызывало сомнений в подлинности. Наставник учил меня распознавать подделки. Учитывая произошедшие события, я не решился перечить Ксардасу и… помог его посланнику.

Он замолчал, в памяти всплыл оглушительный гул ритуала, ослепительное сияние руды и фигура в древних доспехах.

— Этот помощник магистра Ксардаса… этот воин… использовал мощь целой горы накопленной в Новом лагере магической руды. Ритуал проводился по свитку, переданному Ксардасом. В итоге его протеже зарядил некий древний артефактный меч, камень в котором засиял фиолетовым светом. Мощь ритуала была подавляющей, а Везунчик должен был лично воткнуть меч в гору руды. Обычный человек бы не выжил, и даже опытный маг. Я стоял в стороне, защищённый сформированным с помощью свитка барьером, но и то, едва не потерял сознание. А на наёмнике были особые доспехи. Очень странные, очень старые, целиком выкованные из магической стали, но по форме и мощи невиданные. Не такие как у паладинов, а как на древних фресках. — Голос Мильтена дрогнул от благоговейного ужаса. — Я готов поклясться, магистры, что они были достойны Великого Робара, проводника воли Инноса и воспетого в сказаниях героя древности! Быть может, это и были его легендарные доспехи… но мне это точно неведомо.

Юный маг выдохнул, готовясь к главному. А магистры не перебивали, внимательно слушая и разглядывая его мимику, словно опытные следователи.

— Этот воин, по моей просьбе или же по велению собственного сердца, отомстил убийцам магов Круга Огня. Я помог ему с телепортом, ведь ему как раз нужно было сбежать от разгневанных служителей Аданоса, чей ресурс мы использовали, — здесь Мильтен, слегка темнил, но описывать откуда у наёмника взялась руна было явно излишним, — Он убил Гомеза и его людей в замке, а затем… он должен был добраться до того демона, что обитал в подземных пещерах орков. Изгнание этого ужасного существа, как я полагаю, и повредило магические потоки, питавшие барьер. Видимо, они были с ним как-то связаны. Заклинание дестабилизировалось, и барьер пал.

Мильтен опустил голову, исчерпав всё, что хотел сказать.

— Вот и всё, магистры. Если я поступил неверно, слепо доверившись авторитету Ксардаса… покарайте меня. Я приму ваш суждение со смирением.

В храме воцарилась тишина, столь же глубокая и бездонная, как воды озера у стен монастыря. Трое магистров сидели неподвижно, только грудь вздымалась от дыхания, напоминая, что это не просто реалистичные статуи. Их лица были обращены к Мильтену, но глаза будто видели что-то далёкое, ужасное и неотвратимое, надвигающееся на их мир.

Тишину, повисшую после слов Мильтена, первым нарушил Ультар. Он говорил тихо, задумчиво, словно размышляя вслух и почти не замечая стоящего перед ними молодого мага.

— Это… многое объясняет, — произнёс он, обращаясь к коллегам. — Тот тёмный зов, что мы ощутили в день падения барьера. Он был похож на крик умирающего, но искажённый, извращённый… будто рваная рана на теле самого мира.

Пирокар медленно кивнул, его пальцы сомкнулись на подлокотнике.

— Версия брата Мильтена, при всей её… сказочности в деталях, сходится с нашими наблюдениями. Мы тоже чувствовали пробуждение чего-то древнего и злого в долине. — Его взгляд стал тяжёлым, как свинец. — Но в наших расчётах не было ни Ксардаса, ни этого… героя в доспехах. Мы полагали, что демона потревожили своими тщетными ритуалами те жалкие культисты из Братства Спящего.

Мильтен молчал, чувствуя, как нарастает напряжение. Он сознательно умолчал о некоторой роли магистра Корристо в нарушении ритуалов братства Спящего. О том, как тот, движимый лучшими побуждениями, подменил данные в альманахе о юниторах, который затем передал сектантам для их рокового ритуала. Этот поступок был слишком спорным, граничил с ересью, и Мильтен не желал порочить светлую память учителя, авторитет которого, помимо прочего был единственным щитом, защищающим Мильтена и дающим ему легитимность в качестве члена ордена. Вместо этого он просто подтвердил:

— Сектанты действительно проводили некий крупный ритуал. Он не удался, но, возможно, послужил последней каплей… тем толчком, который позволил силам тьмы прорвать ослабевшую пелену. Или же, — он осторожно добавил, — дал магистру Ксардасу последний ключ к разгадке. Ведь все неустанно искали причину, почему барьер был возведён с ошибкой и разросся до таких невероятных размеров. Могущественный демон как раз мог быть подходящей причиной.

— Письмо, — внезапно потребовал Пирокар, его голос прозвучал резко, как удар клинка. — Ты говоришь, получил послание от Ксардаса. Оно сохранилось?

Мильтен потянулся в свою сумку. Свиток чудом уцелел, не сгорев от энергии ритуала. Не иначе, как Ксардас специально его создал таким образом, чтобы у Мильтена осталось вещественное свидетельство. Он также пережил тот момент, когда Сатурас в ярости превратил дерзкого мага огня в ледяную глыбу, ведь в это время свиток был в руках магов воды. Тогда в первый раз он спас Мильтена, теперь ему предстояло вновь сослужить ту же службу. В дальнейшем маги воды скопировали для себя интересующие их руны стабилизации магических потоков, а письмо вернули Мильтену вместе с остальными вещами.

— Да, магистр. Он чудом уцелел… — он передал письмо Пирокару, а сам продолжил — маги воды едва не растерзали меня на месте, когда вся их многолетняя добыча, целая гора магической руды, в мгновение ока превратилась в бесполезный, мёртвый камень. Они сочли меня виновным в злонамеренном уничтожении их богатства. Лишь падение барьера и последовавший хаос спасли меня от неминуемой казни. Крушение барьера доказало им, что я не обманывал.

Пирокар осмотрел свиток, направил немного силы в подпись Ксардаса и убедился, в её достоверности, после чего передал послание Ультару, который тоже с интересом осмотрел письмо. Затем, то же проделал Серпентес. Письмо было подлинным. На лицах магистров отразилось жёсткое понимание. История звучала дико, но в ней была пугающая логика и вещественные доказательства.

— Ты поступил опрометчиво, брат Мильтен, — сурово произнёс Пирокар. — Даже следуя указаниям магистра Ксардаса. Ты знал, что убийство сущности такой мощи может иметь непредсказуемые последствия, вплоть до разрушения барьера. Ты должен был найти способ передать эту информацию нам, за барьер. Любой ценой.

Мильтен выпрямился, в его глазах полыхнули искры. Несмотря на всё смирение, которое он демонстрировал, сдерживаться дальше было выше его сил.

— Как бы передал, магистр? — спросил он с вызовом, в котором слышалась усталость и горечь. — После затопления шахты в колонии началась война. Все пути были перекрыты, лагеря готовились к осаде, а бароны Гомеза рыскали повсюду, выискивая шпионов и дезертиров. Я чудом спасся, а любая попытка связаться с внешним миром была бы равносильна самоубийству — единственный перевал был полностью под контролем людей Гомеза. Даже в лучшие времена письма шли порой неделями, не говоря уже о том моменте. А промедление… — он сделал паузу, глядя им прямо в глаза, — промедление могло привести к куда более страшным последствиям. Я же видел своими глазами избранника Инноса, которого фактически благословил Верховный Магистр, пусть и ушедший в изгнание. Культисты тем временем уже потревожили демона. Их ритуал, пусть и провальный, расшатал древние печати. Я позже, после падения барьера, сам посетил их логово на болотах. Выжившие сектанты… они не просто сошли с ума. Проклятый болотник, который они курили, ослабил их разум. У них были тяжёлые, кошмарные видения, с которыми неподготовленному человеку без благословения и защиты Инноса не совладать. Некоторые из убили себя умерли, не вынеся мучений. А те, кто выжил… я уверен, что теперь их разумы полностью подчинены Белиару. Они стали проводниками его воли. Я наблюдал со стороны, как они проводят жуткий ритуал, убивают своих бывших товарищей, вырывают их сердца. В этих… существах не осталось ничего человеческого. Их были сотни, и они владеют магией — один я не мог им противостоять, и вынужден был сбежать. Теперь в рудниковой долине гнездо культистов Белиара, почтенные магистры. Это угроза для всех жителей острова. А если бы не тот удар, что нанёс посланник Ксардаса, их было бы намного больше, они были бы готовы лучше, и, возможно, даже взяли бы под контроль всю рудниковую долину. И кто знает, что за демон бы вырвался на свободу, после того, как тысячи сектантов объединились бы с орками. О поставках руды пришлось бы забыть. Одни лишь маги воды не смогли бы сдержать эту заразу. Даже малый риск такого развития событий заставлял действовать, не теряя даже дня.