Ксардас обернулся к Мильтену и небрежно усмехнулся, как можно было бы усмехнуться шутке, произнесённой у камина за чашкой травяного чая:

— Знаешь, чем некромант отличается от примитивного мага? — он сделал небольшую паузу, хотя было очевидно, что вопрос риторический, — может тратить не только свою энергию, но и чужую. Даже для того, чтобы убить самого обладателя этой энергии. Иронично, не правда ли?

Мильтен всё ещё вжимался в стену и не мог оправиться от увиденного. Комок в горле не давал ответить членораздельно, и он лишь промычал что-то и кивнул, стараясь не пересечься взглядом с магом-ренегатом. Произошедшее казалось дурным сном, чем-то фантастическим и невозможным. Молодой маг видел многие заклятья в исполнении более опытных коллег, но это было за пределами как понимания, так и вообще понятий добра и зла. Как можно было оценивать случившееся? Что вообще произошло? Одним жестом Ксардас развеял жизнь четырёх или пяти человек, и уверяет, что даже не потратил на это сил. Существуют ли вообще границы возможного для этого… человека?.. существа?.. чудовища?

— Да, я чудовище, — невозмутимо продолжил некромант, будто читая мысли, чем привёл Мильтена в ещё большее смятение. — Но ты идёшь тем же путём силы, и к счастью для тебя, ты на моей стороне, ученик.

Последнее слово он произнёс как бы буднично, но жёстко, не давая возможности ни возразить, ни прокомментировать. Тем не менее, спасённый не внял намёку и попытался:

— Я не…

— Что? — неожиданно резко гаркнул маг, выбивая этим из оппонента весь дух, — ты уже сделал свой выбор, и не изображай из себя строптивую барышню, коей, как мы оба знаем, ты не являешься, — голос мага смягчился, как будто бы давая возможность для отступления.

— Да, магистр, — ответил Мильтен, потупив взгляд, после чего, собравшись с силами, взглянул прямо в лицо Ксардасу.

Они смотрели друг на друга не больше пары секунд, показавшихся ученику вечностью. Полностью белые и на вид однозначно слепые глаза архимагистра будто видели всё насквозь. Мильтену казалось, что некромант прозревал не его тело, но душу, сущность, разум. Любые методы защиты были бессильны, хоть он и вознамерился испробовать их все. Наконец, Ксардас, произнёс:

— Вижу, ты, действительно, сам справился со скверной. Это хорошо, иначе бы мне пришлось оставить тебя здесь. А так, я готов помочь тебе, всего лишь в обмен на услугу. Прежде, чем мы отправимся, поклянись Инносом и своей жизнью, что выполнишь то, что я потребую, как бы к этому не отнёсся. Всего лишь одно простое дело.

Мильтен бросил беглый взгляд внутрь храма. Стоявшие у алтаря сектанты уже сообразили, что происходит что-то не то и бежали в их сторону. Их был добрый десяток, что не оставляло ни шанса на победу в одиночку. Ещё немного, и первые заклинания посыплются на чужаков. Пройдя пару шагов к лестнице, молодой адепт убедился, что и с другой стороны ситуация не лучше. Те сектанты, которых он оглушил, уже давно поднялись на ноги, и пара десятков противников двигались в сторону храма. Уйти от них живым самостоятельно не было шансов. Отчаяние поднималось из самых глубин разума и страх, которому Мильтен надеялся никогда больше не поддаваться, охватывал его своими липкими лапами. Выхода не было. Сделка с некромантом или смерть. Ксардас испытующе смотрел на него невидящим и одновременно пронзающим до мурашек взглядом, давая пару секунд на раздумье и осознание положения. Медлить было нельзя, это было ясно без слов.

— Клянусь Инносом и жизнью, я выполню Ваше требование, — тихо, но всё же достаточно громко, чтобы магистр услышал, проронил Мильтен каким-то неестественным, чужим и надломленным голосом.

Через мгновение два чёрных ворона взметнулись в небеса, ускользая из когтей нахлынувших со всех сторон преследователей. Сгустки фиолетовой плазмы пронзали небо, пытаясь догнать наглых птиц, но бессильно развеялись в воздухе, лишь добавив запаха свежести. Остановились птицы только недалеко от площади обмена на выходе из долины рудников, где раньше была граница магического барьера. Немного не долетев до сторожевых ворот, преграждавших как вход, так и выход через узкое ущелье, они приземлились на небольшой площадке рядом с одним из входов в заброшенные штольни. Пока они летели, то обогнали длинный конвой вооружённых людей, судя по обмундированию являвшихся наёмниками магов воды, ранее служившими в Новом лагере под руководством опального генерала Ли. С другой стороны за воротами укрепился совсем другой отряд в снаряжении королевских войск Миртаны. Хотя их и было намного меньше — меньше полусотни, но всё же достаточно, чтобы не дать бывшим каторжникам без потерь прорваться через ущелье. Их присутствие было не удивительным, хотя явно командование не успело мобилизовать никого. Едва ли на Хоринисе был большой гарнизон, но он явно был не меньше нескольких сотен ополченцев. Когда на континенте идёт война с орками, держать в тылу большую армию было неразумно, но и оставлять ключевой стратегический узел без охраны — попросту преступно. Но, видимо, если существенные силы где-то и были, то базировались в портовом городе, откуда до этого места было добираться примерно столько же, как из Нового лагеря. Похоже, генерал Ли оказался расторопнее своих коллег, управляющих гарнизоном Хориниса.

Два ворона вновь обратились людьми вдали от посторонних глаз. Даже если кто-то из каторжников и был в округе, то им было сейчас не до того — все их усилия направлялись на то, чтобы поскорее проскользнуть через возможные кордоны королевских войск. Мильтен приходил в себя, наблюдая как за считанные секунды его крылья удлиняются, превращаясь вновь в человеческие руки, с которых опадают перья и истаивают в воздухе, открывая вид на рукава красной мантии мага огня, материализующейся будто бы из небытия. Когда-то ему уже приходилось проходить через трансформацию, причём даже не единожды, но привыкнуть к такому было очень сложно. В этот раз ему хватило самообладания, чтобы хотя бы частично запомнить момент трансформации. Видимо, сказывался некоторый опыт подобных весьма болезненных как для тела, так и для разума процедур. Всё произошедшее за последний день было столь невероятно и фантастично, что он не был уже уверен, что вовсе не спит. Даже для мага, знавшего, что мало что в этом мире является по-настоящему невозможным, было сложно вынести произошедшее со спокойным сердцем. Но ещё больше его угнетала данная клятва, от мыслей о предстоящем поручении холод пробегал по спине. Если магистр-ренегат сам признал, что предстоящее ему не понравится и потребовал клятву заранее, это говорило о том, что работа будет очень-очень чёрной. Стоила ли его жизнь данной клятвы? Впрочем, расстаться с жизнью он, если что, всегда успеет.

— Если у меня когда-то и был по-настоящему слабоумный последователь, то это ты, — сказал Ксардас, но в его голосе не было слышно привычного недовольства. Даже наоборот, можно было решить, что он доволен. — Не знаю, как тебе удалось сбросить влияние аватара Белиара, явившись в его храм, в самый центр его силы в этом районе, но я больше не вижу на тебе его отметок. Когда я увидел тебя валявшимся там, то уже списал со счетов. Но ты удивил меня и тем заслужил второй шанс. Не хочу знать, в чём был твой безумный план и на что ты рассчитывал, но пути богов неисповедимы. Однако за глупость тебе придётся заплатить.

— Я поклялся, магистр, и сдержу слово, даже если для этого придётся умереть, — ответил молодой маг, кивнув, хотя в его голосе было намного больше грусти и сожаления, чем готовности и смирения.

— Твоя смерть как раз больше не входит в план, — ответил отступник, оставляя недосказанным, когда и в каком качестве она в плане раньше была, — для тебя есть поручение. Это не просьба, а приказ, от которого зависит будущее всего человечества. Всё, что я скажу дальше, останется только между нами, никто и никогда не должен узнать об этом. Не только Корристо, Сатурас, Юберион, ты и твой друг Вершитель допустили ошибки, но и я тоже не без греха. То, что произошло в храме Спящего, оказалось ловушкой — спусковым механизмом для цепи куда более ужасных событий, чем кто-либо мог предполагать. В тот миг, когда я понял ошибку, ловушка уже захлопнулась, и я не смог предупредить избранника Инноса. Магия Спящего превозмогла даже мои силы. Тёмный брат обманул нас всех, делая вид, что его Зверь уничтожен. На самом деле его дух был разделён на части и заточён в нескольких более слабых ипостасях. Спящий был последней и самой сильной из этих частей. Его тюрьма и та безобразная оболочка, которую он взрастил из плоти демонических гомункулов за века, была разрушена избранным, а сущность не только не была уничтожена, но и получила свободу. Зверь уже обрёл новую форму, и поверь мне, по сравнению с ним, я сущий праведник. Вижу, что ты не в восторге от моих методов — молодость требует чести, в то время как лишь с сединой приходит мудрость. Ты не исключение. Поэтому я хочу, чтобы ты не из-за одной лишь клятвы служил нашей общей цели, а понимал, почему это необходимо. Без этого понимания, миссия твоя будет обречена на провал, ведь то, что тебе предстоит, противоречит представлениям о чести и кодексу магов огня. И, тем не менее, ты это сделаешь, потому что без этого малого зла, без этой жертвы весь человеческий мир будет предан огню и мечу. Может быть, я ренегат, может быть некромант, может быть даже чудовище. Но я ещё и человек, Мильтен, такой же, как ты — и я не готов наблюдать за тем, как наша раса будет истреблена. Мне есть до этого дело.