Ещё одна руна завалялась на полу, видимо выпав в суматохе. Ей, на удивление, оказался «кулак ветра» — заклинание, которое было получено от сектантов Спящего. Большая часть ценностей и даже зелий, были украдены, но всё же в спешке грабители нашли не все запасы. Несколько бутылей и свитков перекочевали в сумку чародея, дополнив весьма скудные запасы, которые там были. Будто в тумане, Мильтен осматривал обитель, обыскивал и переносил тела, зажёг погребальный костёр, который он напитал своей магией и горючей смолистой жидкостью, предназначенной для обороны стен замка. Никто не препятствовал ему, а несколько человек, которые видели его вызывающе ярко красную мантию, попросту бежали без оглядки, будто увидели привидение. Времени на создание достойного погребального «ложа» не было. Он и так задержался в замке намного дольше, чем следовало, и в любой момент мог столкнуться с последствиями своей медлительности. Не дожидаясь, как костёр потухнет, он покинул почти опустевший Старый лагерь. Даже не верилось, что ещё вчера здесь жили тысячи каторжан.
Без инцидента совсем уж не обошлось, и на выходе из лагеря его окружили. Несколько оборванцев с дубинами и какими-то длинными ножами неуверенно попытались заградить путь. Один из них, шепелявя сквозь дыры от недостающих зубов, подбадривал других, утверждая, что это не маг, а какой-то самозванец, нацепивший робу. На этот раз Мильтен не испытал никаких эмоций — на сегодня их резерв уже закончился. Стоило этому умнику загореться несбиваемым магическим пламенем и в агонии свалиться на землю, на глазах превращаясь в обугленное полено, как остальные в панике разбежались, едва ли не застревая в дверях близлежащих домов, пытаясь протолкнуться в них одновременно. В другое время, это могло бы сильно взволновать Мильтена. Такая стычка могла бы даже считаться одним из самых невероятных и жестоких приключений за последние годы, но сейчас он, лишь пожав плечами, двинулся дальше, при этом, однако, не упуская из виду окрестностей, опасаясь удара или выстрела в спину. Но обошлось без того — это, действительно, просто была кучка идиотов, а не настоящая засада или отвлекающий манёвр. Редкая удача, но ему было всё равно, лишь бы головная боль хоть немного притупилась. А смерть каторжника, на удивление, ослабила её, будто неведомый мучитель, принял от него жертву… Возможно, стоило, убить и остальных? Зачем он отпустил этих негодяев? Стиснув зубы, маг отогнал эту еретическую мысль, недостойную адепта Инноса. Выйдя из замка и окончательно уверившись, что погони за ним не последовало, он прикрыл глаза и нашёл источник заразы в своём сознании — то незримое щупальце, что буравило его ауру и перетряхивало разум. Лишь когда он волевым усилием отсёк врага, мысли прояснились и частичное оцепенение спало. Мир стал вновь более реальным. Остаток пути до Болотного лагеря, он ещё несколько раз проверял своё состояние, убеждаясь, что всё новые и новые «щупальца» пытаются оплести его и одурманить. Словно мифической гидре, им не было конца и на место рассечённых приходили новые. Но защита не была напрасной — это была битва за жизнь, за свою волю и свободу от древнего демона. Скольких эта тёмная сущность уже поглотила и сделала своими рабами? Спящий был без сомнения повержен, но что-то намного более страшное запустило свои мерзкие лапы в долину рудников…
Так что, Мильтен, был хотя и не полностью, но подготовлен к предстоящей встрече с остатками братства Спящего. Его мысли вновь сосредоточились на настоящем, боль отступила, сменившись бессильной злобой. Он чувствовал себя щепкой, пытающейся оседлать волны моря. Логика говорила отступить, но интуиция подсказывала, что отступив сейчас, он окончательно погибнет. Впустив однажды в свой разум демона, пытаясь помочь своему другу сектанту Лестеру, Мильтен обрёк себя на страдания, которые испытывали сейчас все бывшие последователи Спящего. И несмотря ни на какие техники защиты, полностью победить одержимость молодой маг не мог. Противник оказался слишком силён. Сколько он продержится, если не устранит источник проблемы? День, два, десять? Если не днём, то во сне демон может одолеть его, и тогда это обернётся катастрофой. Без сомнений, убивший себя сектант пытался избавиться от голоса в голове и ужасающей боли, которая даже обученного мага чуть было ни свела с ума. Готов ли Мильтен пойти по его пути, если отступит и не совладает с демоном? Он не хотел знать ответ. Но теперь недостающие звенья сложились в единую цепь событий, и цель его похода в Болотный лагерь стала ясна — он должен найти причину своей одержимости и избавиться от неё. Если придётся, то и убить уже безвозвратно отдавшихся Белиару демонопоклонников. Странно, что до этого он не понимал, зачем идёт сюда. Или понимал, но забыл? Или он шёл не за тем? Кто-то звал его на разговор. Было что-то зловещее и противоестественное во всём происходящем. Никогда ещё маг не был так рассеян и сбит с толку, как в этот день. Как он вообще смог зайти так далеко в таком состоянии? Или ему стало хуже только сейчас? Или сейчас ему наоборот лучше? Встречался ли на его пути мракорис или это было помешательство? Были ли выбегающие на дорогу твари, или он убивал бегущих из лагеря послушников братства? Водоворот лиц и тел промелькнул перед мысленным взором, будто он видел сегодня бесчисленное множество мертвецов. Или это были трупы, которые он сжег в Старом лагере? Скорее всего… Мотнув головой и будто физически скидывая нахлынувшее безумие, Мильтен двинулся дальше. К своей цели, чем бы она ни была.
Пустота и разруха — вот наиболее точные эпитеты для царившей в поселении атмосферы. Чем дальше маг продвигался вглубь, тем страшнее становилось. Солнце уже клонилось к закату, и это было явно не лучшее время, чтобы посетить болота, вероятно наполненные безумными сектантами, готовыми убивать голыми руками и потерявшими разум от головной боли и обволакивающего всё вокруг демонического присутствия. Для полного соответствия страшным сказкам не хватало, пожалуй, лишь тумана и выскакивающих из него мертвецов и монстров…
Приблизившись к площади, которая была единственным достаточно ровным и сухим местом на нижнем ярусе посёлка, и окружала древний храм, построенный ещё в незапамятные времена и лишь позаимствованный и частично отреставрированный сектантами. Именно в нём была резиденция Юбериона — основателя и бессменного лидера секты, незадолго до падения барьера скоропостижно скончавшегося от последствий с ошибкой проведённого ритуала с одним из наполненных остатками мощной магии фокусировочных кристаллов-юниторов. Несмотря на неточность в ритуале призыва Спящего, похоже, что Юберион всё же достиг желаемого и обратил на это место взор демонов, а то и самого Белиара. Последствия этого и надеялся если не устранить, то хотя бы понять Мильтен. И увиденное ему, мягко говоря, не понравилось.
Площадь была полна народа. Похоже, всё население лагеря было перед храмом. Часть бывших послушников валялась на каменных плитах в беспамятстве или в агонии от мучавшей их головной боли. Некоторым связали руки — видимо, они норовили повторить «подвиг» своего собрата, выдавившего себе глаза. Другие же пускали слюни в лужах собственных экскрементов и, скорее всего, их разум уже был полностью уничтожен. Однако не все были в столь плачевном состоянии. Среди собравшихся выделялось несколько десятков гуру, стражей и старших послушников, которые явно сохранили способность действовать. Но действия их были направлены совсем не на помощь пострадавшим товарищам. Происходившее больше напоминало какой-то тёмный ритуал, пришедший из полузабытых дней, когда демонопоклонники ещё не были под корень истреблены в землях королевства Миртана. Такими культами до сих пор пугали детей, а порой их следы и на самом деле находили в каких-нибудь пещерах или подземных катакомбах, но о массовых жертвоприношениях речи не было. Сторонники Белиара и младших демонов, служащих богу тьмы, всегда находились, но даже в Варранте жертвоприношения были под запретом после того, как армия Робара Второго разгромила войска владыки ассасинов Зубена, и был заключён мирный и заодно вассальный договор. Культ Белиара был всё ещё разрешён в пустынных регионах Варранта, но в качестве жертв допускались лишь животные. Здесь же то и дело из храма выносили окровавленное тело с дырой в груди на месте сердца, и скидывали на площадь прямо с выступавшего наверху постамента. Несколько стражей уносили изуродованные тела к болоту, бросая в трясину на пожирание болотожорам. Парочку этих жутких гигантских зубастых червей я даже увидел около того места, хотя раньше они никогда не заходили так глубоко в лагерь. Но вкус и запах крови привёл их месту пиршества. Стражи же, будто бы игнорировали этих тварей, занимаясь своей жуткой работой и возвращаясь вдоль кровавой тропы за новым телом. В храм же в это время другие волокли новую обезумевшую жертву. Видимо, жертвенником служил алтарь, который находился внутри древнего святилища.
