Я остался стоять у штабелей кирпича, глядя на фундамент. Завтра начнется кладка. Стены пойдут вверх, ряд за рядом, кирпич за кирпичом.

В город я вернулся вечером, когда солнце уже клонилось к закату. Извозчик высадил меня у мастерской на Заречной улице.

Я достал ключи из кармана сюртука, подошел к двери. И тут заметил, что у крыльца стоят четверо мужчин с дорожными мешками за плечами.

Узнал их сразу.

Мои севастопольцы.

Морозов увидел меня первым, сдернул картуз с головы, поклонился низко:

— Александр Дмитриевич! Вот и мы! Получили ваше письмо, приехали как велели!

Я подошел быстро, протянул руку. Морозов пожал крепко, по-солдатски. Потом Егор, Семен и Иван.

— Здравствуйте, братцы, — сказал я. — Рад видеть. Когда прибыли?

— Сегодня утром, — ответил Морозов. — На почтовых из Севастополя. Две недели в пути. Сразу к вам пошли, спросили у местных, где находится мастерская. Нашли, так и ждем с утра.

Егор усмехнулся, показав белые зубы:

— Думали, может, вы уже большой барин стали, во дворце живете. А тут казенная мастерская, как и в Севастополе.

— Нет, мне до дворцов еще далеко, — ответил я. — Работаю. Ладно, пойдемте внутрь. Поговорим.

Отпер дверь, вошли. В мастерской никого не оказалось, работники ушли домой. Даже Гришка куда-то подевался. Станки стояли тихо, горн остыл, на верстаках лежали инструменты.

Я зажег керосиновую лампу на стене, свет озарил помещение. Севастопольцы сняли мешки, поставили у стены и огляделись.

Морозов одобрительно сказал:

— Мастерская приличная. Просторно. Станки есть, горн, вон верстаки. Работать можно.

— Можно, — согласился я. — Садитесь вот здесь, у верстака. Расскажу, что к чему.

Они уселись на скамью, я встал напротив, опершись о верстак.

— Значит, так. Вы демобилизовались?

— Месяц назад, — ответил Морозов. — Все четверо. Ждали вашего письма, как договаривались. Получили, сразу собрались, выехали. Деньги на дорогу скопили, кое-что заработали на пристани.

Егор добавил:

— Я разгрузкой занимался. Мешки таскал с кораблей. Скучная работа, Александр Дмитриевич. После того как с вами в госпитале трудились, остальное показалось неинтересно.

Семен кивнул:

— Мы все так думали. Вы нас многому научили. Хотелось продолжить работать, но с толком, с умом. А не просто так.

Иван молчал, только смотрел внимательно и слушал. Он всегда немногословен.

Я выпрямился:

— Хорошо. Вы вовремя приехали. Дело есть. Серьезное. Я организую совместное предприятие с купцом Баташевым. Производство насосов. Они будут трех типов: домашние, средние, промышленные. Разные по мощности, по сложности конструкции. Домашние для колодцев, частных домов. Средние для мастерских и небольших фабрик. Промышленные для крупных заводов, рудников и городских водопроводов.

Егор свистнул тихо:

— Серьезное дело.

— Очень серьезное. Баташев вкладывает пять тысяч рублей. Я отвечаю за производство. Прибыль делим пополам. Договор уже подписали у нотариуса. Осталось решить вопрос с помещением и начать работу.

Морозов задумчиво потер бороду:

— А где производить будем? Здесь?

— Здесь. В этой мастерской. Точнее, планирую расширить ее. Договариваюсь с городской управой. Если разрешат, пристроим еще одно помещение или поставим перегородку, разделим казенную и частную части. Если не разрешат, снимем складское помещение где-то в городе.

— Понятно. А оборудование?

— Закупим новое. Сверлильные станки, пресс для гибки меди. Часть заказываем в Туле, часть в Москве, самое сложное в Петербурге. Баташев дает деньги по частям. Первые получу, как только решится вопрос с помещением.

Семен спросил:

— А чертежи для насосов готовы?

— Готовы. Завтра покажу. Начнем с простых, домашних. Освоимся, потом перейдем к средним и промышленным.

Я обвел их взглядом:

— Вот зачем я вас вызвал. Мне нужны опытные работники. Вы знаете мои требования к качеству. Работали со мной в госпитале, делали воздуховоды. Там требовалась точность, аккуратность и герметичность. Здесь то же самое. Насосы сложные механизмы. Если клапан прилегает неплотно, если поршень болтается в цилиндре, если швы не герметичны, насос работать не будет. Брак недопустим.

Морозов кивнул:

— Понимаем, Александр Дмитриевич. Работать будем как положено.

— Хорошо. Теперь распределение обязанностей. Василий Кузьмич, ты будешь старшим мастером. Руководишь артелью, контролируешь качество, собираешь готовые изделия.

Морозов выпрямился:

— Слушаюсь.

— Егор, за тобой слесарные работы. Подгонка деталей, сборка клапанов, установка поршней, проверка герметичности. Руки у тебя ловкие, в Севастополе ты показал себя отлично.

Егор усмехнулся:

— Постараюсь, Александр Дмитриевич.

— Семен, у тебя столярные работы. Деревянные рукояти для домашних насосов, ящики для упаковки, подставки. Помнишь, как ты делал в госпитале короба для воздуховодов? Стыки идеальные, ни щели. Здесь нужна такая же точность.

Семен кивнул:

— Помню. Сделаю.

— Иван, у тебя кузнечные работы. Будешь работать с Трофимом, местным кузнецом. Ковка штоков, скоб, креплений, рам для насосов. Трофим умелый мастер, но пьет. Придется следить, чтобы работал правильно.

Иван молча кивнул.

Я продолжил:

— Жалованье двадцать пять рублей в месяц каждому. Это выше среднего жалованья по городу. Здесь рабочие получают пятнадцать-двадцать. Но вы проверенные, опытные, поэтому заслуживаете больше.

Морозов улыбнулся:

— Щедро, Александр Дмитриевич. Спасибо.

— Это заслуженно. Жилье пока здесь, в задней комнате мастерской. Есть койки, одеяла, печка, умывальник. Скромно, но чисто. Потом, когда заработаете, снимете избу вскладчину. Питание — договорюсь с Матреной Ивановной, моей квартирной хозяйкой. Она готовит хорошо и недорого. Будет варить обеды, приносить сюда.

Егор потер руки:

— Отлично! А когда начинаем работать?

— Очень скоро. Сначала нужно решить вопрос с управой. Завтра займусь этим. Как только утрясем с помещением, Баташев выделит деньги, закупим материалы, и начнем производство. А вы пока помогайте тут, осваивайтесь с насосами.

Я выпрямился:

— Пойдемте, покажу заднюю комнату.

Повел их в дальний угол мастерской,

— Вот тут можно поставить деревянные нары в два яруса, на них бросите тюфяки набитые соломой. Вон одеяла. стопками. Вон там печка, рядом дрова. Не замерзнете. Умывальник у окна. Здесь живет Гришка, смышленный парнишка.

Морозов оглядел комнату:

— Сойдет. В госпитале и похуже жили. Главное крыша над головой, тепло и сухо.

Я отошел к двери:

— Ну, пока отдыхайте. Завтра днем зайду, познакомлю с местными работниками, покажу чертежи насосов, объясню задачи. Послезавтра, может, начнем. А пока привыкайте и осматривайтесь.

Вышел из комнаты, закрыл дверь. Пошел домой по темнеющим улицам. Солнце село, сумерки уже сгустились. Городовые зажгли фонари.

Дошел до дома Матрены Ивановны. Вошел, разделся в сенях, прошел в свою комнату. Умылся из таза холодной водой, вытер лицо полотенцем.

Матрена Ивановна постучала, принесла ужин на подносе. Щи, гречневую кашу с салом, кусок черного хлеба, кружку кваса.

— Ешьте, Александр Дмитриевич. Приготовила свежее.

— Спасибо, Матрена Ивановна. Кстати, у меня к вам просьба.

Она остановилась в дверях:

— Слушаю.

— Приехали четверо работников из Севастополя. Остановились в мастерской. Можете готовить для них обеды? Я заплачу дополнительно. Рублей десять в месяц за четверых.

Матрена Ивановна задумалась, потом кивнула:

— Могу. Щей сварю, каши наварю, хлеба напеку. Приносить в мастерскую?

— Да. Утром, в полдень, и на ужин. Я скажу когда точно.

— Ладно. Договорились.

Она вышла и закрыла дверь.

Я сел за стол, принялся за ужин. Щи горячие, наваристые. Каша рассыпчатая, с крупными кусками сала. Хлеб свежий, мягкий внутри, с хрустящей корочкой.