Работа шла как по маслу. После ремонта копер держался крепко, лошадь привыкла к нагрузке, рабочие действовали четко. Конвейер.

Привезли брус для обвязки. Огромные бревна, толстые и тяжелые. Сложили у края площадки. Плотники уже примерялись, как их класть.

Я показал Степану чертеж обвязки, брусья укладываются поверх свай по периметру, соединяются в углах врубкой вполдерева и скрепляются железными скобами. Получится прочная рама.

— Понял, — кивнул Степан. — Дело знакомое. Мосты так строим.

К обеду пятого дня мы забили последние три сваи. Степан скомандовал:

— Готово! Сто свай!

Рабочие обрадованно загалдели. Работа выполнена, можно гордиться.

Я обошел периметр, проверяя, все ли в порядке. Сто свай торчали из земли частоколом, ровными рядами. Двенадцать саженей на восемь. Прямоугольник четкий, углы прямые, сваи вертикальные, на нужной глубине.

Основа готова.

— Отдыхайте пока, — сказал я рабочим. — Потом начнем обвязку.

Через час мы приступили к следующему этапу. Степан распределил людей, восемь человек на подъем бруса, четверо на укладку, остальные готовят скобы и инструменты.

Первое бревно для обвязки подняли вшестером, оно тяжеленное, пудов сто весом. Поставили на торцы двух свай, выровняли. Я проверил горизонтальность, все ровно.

— Все теперь крепим, — скомандовал я.

Федор принес железные скобы, которые Трофим в Туле выковал заранее. П-образные, толстые, с острыми концами. Степан забивал их молотом, скрепляя брус со сваями. Три удара на скобу, и держит намертво.

Так обошли весь периметр. Четыре бруса по сторонам прямоугольника. В углах соединяли врубкой вполдерева, Степан вырубал топором пазы, бревна входили одно в другое плотно, без щелей. Дополнительно скрепляли скобами.

Работа шла до вечера. К закату рама была готова. Я обошел, проверяя каждое соединение. Все крепко и надежно. Рама связала сваи в единую конструкцию.

— На сегодня хватит, — сказал я усталым мужикам. — Завтра начнем заливку.

Утром мы готовили раствор. Степан с мужиками гасили известь в большой деревянной бадье. Добавляли воду и размешивали палками. Известь шипела, дымилась, превращалась в густую белую массу.

Я показал пропорцию, три части извести, две части битого кирпича, одна часть песка. Битый кирпич привезли с разобранной старой мельницы — красные обломки, мелко наколотые молотами.

Смешали их в большом корыте. Получился густой, серо-белый и вязкий раствор.

— Хороший раствор, — одобрил Степан. — Прочный будет.

Начали заливку. Раствор носили ведрами, выливали на платформу между сваями. Разравнивали досками, трамбовали. Слой получался толстый, в четверть аршина.

Работали весь день. К вечеру вся площадь внутри периметра была залита. Ровная серая поверхность, чуть влажная.

Я проверил горизонтальность в нескольких местах. Везде идеально ровно.

— Отлично, — сказал я Степану. — Теперь будет сохнуть три дня. Не трогать, не наступать. Пусть схватывается.

— Понял. А мы что делать будем?

— Готовить место для кирпича. Глинов привезет через три дня первую тысячу. Нужно складировать правильно, под навесом, чтобы дождем не мочило.

Мы так и сделали. Пока раствор схватывался, занимались подготовкой. Построили навес для кирпича, четыре столба, крышу из досок. Расчистили подъездные пути для телег. Разметили место для будущих стен по чертежам.

Я приезжал каждый день, проверял платформу. На второй день раствор побелел, затвердел сверху. На третий стал твердым как камень.

Я встал на платформу, походил. Не прогибается, не трескается. Прочно.

Проверил еще раз. Горизонтальность идеальная, отклонений нет.

Фундамент готов. Надежный, прочный, ровный. Выдержит кирпичное здание в два этажа, паровую машину, жернова, все оборудование.

Степан стоял рядом, смотрел с гордостью:

— Хорошо получилось, Александр Дмитриевич. Такой фундамент лет сто простоит.

— Простоит, — согласился я. — Теперь будем возводить стены. Завтра привезут кирпич, начнем кладку.

Я стоял на готовом фундаменте, глядя на будущее здание в воображении. Стены растут по бокам, сверху встает крыша, внутри устанавливается машина, жернова крутятся…

На следующее утро я не поехал на стройку сразу. Кирпич привезут только к обеду, каменщиков нанимать начнем завтра. Сегодня у меня другие дела.

Баташев. Мы подписали договор о совместном предприятии, но с тех пор толком не обсуждали детали. Я делал для него насосы, он платил, но это обычные заказы. А предприятие дело иное. Нужно детально все обговорить.

Время начинать.

Я оделся в выходной костюм. Темно-синий сюртук, белая рубашка, черный галстук. Начистил сапоги до блеска, причесался, поправил воротник перед зеркалом. Деловая встреча требует соответствующего вида.

Взял портфель с чертежами новых насосов, которые чертил последние вечера. Три конструкции разной мощности, для домов, для мастерских, для фабрик. Универсальная линейка. Можно продавать кому угодно.

Вышел из дома. Утро свежее и прохладное. Солнце только поднималось над крышами, роса блестела на траве. По улицам шли мастеровые на работу, грохотали телеги с товарами.

Я зашагал по Заречной улице к центру. До фабрики Баташева минут двадцать пешком. Можно нанять извозчика, но зачем тратить деньги? Пройдусь, заодно соберусь с мыслями.

Шел быстро, обдумывая предстоящий разговор. Баташев человек опытный, купец в третьем поколении. Умеет считать деньги, знает толк в производстве. Не обманешь, не проведешь.

Но я тоже не вчера родился. Инженер, офицер, попаданец из XXI века. Знаю технологии, которые здесь еще не изобрели. Могу предложить то, чего нет ни у кого.

Главное, говорить уверенно, четко, оперировать цифрами. Купцы цифры любят. Выгода, прибыль, окупаемость, вот что их интересует.

Прошел мимо каменной церкви на площади, свернул на Кузнечную улицу. Здесь гудели кузницы, стучали молоты, пахло раскаленным железом и углем. Кузнецы работали с раннего утра, не теряя времени.

Впереди показались корпуса фабрики Баташева. Высокие кирпичные стены, труба над крышей, из которой вился дым. Ворота открыты, во дворе снуют рабочие, везут тележки с медными листами.

Я подошел к воротам. Караульный, тот самый мужик в тулупе с кнутом за поясом, узнал меня, кивнул:

— Здравствуйте, господин капитан. К хозяину?

— К нему.

— Проходите. Он в конторе, на втором этаже главного корпуса.

Я прошел во двор. Справа складские корпуса, слева открытая площадка с грудами медных листов, ящиками с деталями. Запах металла, масла и дыма. Шум невообразимый: стук молотов, скрежет пил, крики рабочих.

Фабрика живет, работает и производит. Баташев крепко наладил дело.

Я прошел к главному корпусу, двухэтажному зданию с рядом окон по фасаду. Зашел внутрь. Коридор широкий, стены побелены, пол дощатый.

По лестнице поднялся на второй этаж. Здесь несколько дверей с табличками: «Бухгалтерия», «Приказчик», «Хозяин».

Я постучал в дверь с надписью «Хозяин». Из-за двери послышался густой голос:

— Войдите!

Я толкнул дверь, вошел.

Контора просторная и светлая. Два больших окна выходят во двор. У одной стены стоит массивный дубовый стол, заваленный бумагами, счетами, образцами изделий. На столе медная чернильница, перья в стаканчике, толстый, раскрытый гроссбух.

У противоположной стены шкаф с документами, полки с образцами самоваров: маленькие, большие, простые, с чеканкой. Все блестят медью и латунью.

На стене висят два портрета в рамах. Один пожилой мужчина с седой бородой, строгим взглядом, в купеческом кафтане. Надпись внизу: «Федор Иванович Баташев, основатель». Второй икона Николая Чудотворца в серебряном окладе.

За столом сидел Степан Федорович Баташев. Одет по-деловому. Темно-зеленый сюртук, жилет, на шее шелковый платок, завязанный узлом. Борода темная, аккуратно подстриженная, волосы зачесаны назад, блестят от помады. Лицо широкое, добродушное, но глаза цепкие, оценивающие, купеческие глаза, все видят, все подмечают.