«Стол?» — машинально повторил я про себя и повернул голову.

Его там не было, когда мы входили. Не было и в тот момент, когда мы произносили клятву — я стоял спиной, но двери бы услышал. А сейчас перед нами аккуратно сервированный стол, будто возникший из воздуха. Ни звука, ни движения, ни малейшего намёка, откуда его занесли.

Значит, в этом зале есть ещё выходы. Скрытые. Те, что не заметишь с первого взгляда.

«Ну что ж, — отметил я, — становится интереснее».

Я сидел и перебирал в голове всё, что только что изложил Дмитрий. А там было над чем подумать.

С каждым его словом картина становилась не проще, а наоборот — запутаннее.

Подозреваемых можно было набросать целый список, но один пункт из этого списка уже точно вычёркивался.

Демид.

Если бы речь шла о какой-нибудь мелкой краже, о сумочке в общем зале, о чьих-то драгоценностях попроще — я ещё мог бы представить себе, что он подговорил кого-то из персонала, подсуетился, чтобы проверить меня «на прочность».

Статус князя сам по себе ещё не гарантирует сказочного богатства, я это прекрасно понимаю. Бывают и рода, у которых титул остался, а вот деньги давно утекли. Но здесь было не так.

Слишком много денег, слишком много статуса, слишком толстый слой официальности и процедур, чтобы в это всё вписался Демид. Не его уровень.

А происходило всё так.

Молодая княжна, новая жена князя, Елена Андреева Змеевская — по местным меркам свежий брак, всего около полугода. Третья жена. В Империи аристократам можно иметь несколько супруг одновременно, и вопрос фаворитки считывается безошибочно.

В случае Савелия Юрьевича всё было предельно очевидно: Елена ходила с ним по светским мероприятиям, появлялась рядом на всех значимых встречах и почти всегда была в родовом ожерелье — реликвии рода Змеевских. Так князь сразу решал две задачи: показывал, кто сейчас «основная», и напоминал окружающим, что сокровища рода — при нём, а не в чьих-то чужих сейфах.

Практически каждый четверг они приезжали ужинать в этот ресторан.

Схема была обкатана до автоматизма.

Елена входила в общий зал в ожерелье, чтобы все, кому надо, успели разглядеть и её, и драгоценность. Потом они поднимались в отдельную зону для княжеских родов, в свою личную VIP-комнату, которую ресторан держал под Змеевских в этот день.

Уже там, когда посторонних взглядов не оставалось, княжна снимала ожерелье и клала его в шкатулку, сделанную именно под эту реликвию. После чего шкатулку уносили, а супруги спокойно ужинали.

Дальше включался протокол.

Администратор зала, старший охранник и старший официант — трое людей, допущенных до драгоценности, — вместе сопровождали шкатулку в отдельную комнату, где стоял сейф.

По словам Дмитрия, сейф этот был одним из лучших, что вообще можно приобрести в Империи: защита от взлома, сверления, высоких температур, от взрывной волны, от всего, о чём только способен подумать параноик с очень толстым кошельком.

Перед тем как убрать шкатулку внутрь, они обязательно открывали крышку так, чтобы на камеру было чётко видно: ожерелье лежит на месте. Лишь после этого шкатулку закрывали, ставили в сейф, сейф запирали, и запись с камер уходила в отдельное защищённое хранилище.

Доступ тоже был сделан не «для галочки». У администратора — физический ключ. У старшего официанта — код, который он вводил на панели. У начальника охраны — биометрия: только его отпечаток пальца позволял сейфу вообще согласиться открыться. Не хватает хотя бы одного элемента — и вся конструкция остается просто очень дорогим металлическим шкафом.

До сегодняшнего вечера у всех было ощущение, что реликвия здесь под такой защитой, что статусными гостям совершенно нечего бояться.

Изменил ситуацию один маленький датчик.

Внутри сейфа был установлен датчик веса, отслеживающий минимальные изменения нагрузки. В какой-то момент — по журналам это заняло доли секунды — вес содержимого шкатулки дернулся и зафиксировался на значении ровно на два грамма меньше прежнего. Система посчитала это аномалией и запустила стандартную процедуру: тревога, блокировка, вызов ответственных. Начальник охраны, администратор и старший официант втроём явились вскрывать сейф.

Они снова соблюли весь протокол. Открыли сейф, достали шкатулку, под камерой подняли крышку… и увидели внутри не ожерелье, а аккуратный кусок камня. По весу — практически один в один с реликвией, из-за чего датчик и среагировал лишь на разницу в два грамма. Для железа и артефактной электроники — мелочь. Для княжеского рода — очень громкая пощёчина.

Из этого я мог сделать вывод:

Первые две основные фигуры, которые приходили на ум это сама Елена — молодая княжна, третья жена, сегодняшняя фаворитка. И Канцелярия.

У Елены был мотив для кражи, а у канцелярии проверка меня. Но пока выводы делать рано.

В пользу Елены говорило то, что именно она точно знала их расписание. Именно она ходила в этом колье, именно она привыкла снимать его в одной и той же комнате, класть в одну и ту же шкатулку, отдавать на хранение, которое проходило по одному и тому же маршруту.

Если фаворитка решила подготовить себе финансовую подушку на будущее — с учётом того, как быстро меняются жены — она могла подобрать удобный момент, найти исполнителя и выстроить всё так, чтобы удар пришёлся по роду, а не лично по ней.

Шкатулка на месте, протокол соблюдён, свидетели всё сделали правильно… а ожерелья нет.

В пользу Канцелярии говорило другое. Сегодня был не четверг, а вторник. Не их обычный «день ресторана».

По словам Дмитрия, визит сюда был привязан к встрече князя с каким-то партнёром. Если Канцелярия решила совместить приятное с полезным — проверить меня в бою, заодно дернуть за ниточки Змеевских, напомнить о каких-то старых долгах — всё это очень неплохо укладывалось в их стиль.

У них есть ресурсы, чтобы организовать такую комбинацию, есть полномочия, чтобы заставить даже князя сыграть по нужному сценарию, и есть интерес к «барону-детективу, который слишком быстро стал приносить результаты».

Я поймал себя на мысли, что, возможно, беру на себя слишком много. Считать, что ради проверки одного барона Канцелярия раскачивает целый княжеский род, — звучит самонадеянно. Но опыт общения с Империей уже показал: если система обратила на тебя внимание, масштабы у неё бывают очень разные.

И вот это совпадение — вторник вместо четверга, встреча с партнёром, реликвия, исчезнувшая именно сегодня, и я, случайно оказавшийся в ресторане — слишком уж аккуратно ложилось в одну картинку.

А если вспомнить, как я входил в ресторан, то я был зафиксирован в списке гостей. Так что узнать о моем появлении, для канцелярии не было бы проблемой.

Я уже успел разложить в голове все куски рассказа Дмитрия, прикинуть, с чего логичнее начать — с камер, с сейфа или с допроса троицы, которая имеет доступ к хранилищу, — когда в дверь вежливо, но настойчиво постучали. Не дожидаясь приглашения, створка приоткрылась, и внутрь заглянул один из охранников.

— Господин, тут… некоторая ситуация, — осторожно произнёс он.

— Говори, Сань, — князь даже не поднял голоса, просто повернул к нему голову.

— Тут… Канцелярия внутри, как оказалось, есть, — замялся он. — Представительница. Говорит, что хочет присутствовать. По вопросам аристократов она.

— Понятно, — князь чуть заметно поморщился, но без удивления. — Ну, пусть заходит.

Охранник исчез, и через несколько секунд дверь открылась уже шире.

В комнату вошла девушка моего возраста. Миловидная блондинка в белом вечернем платье — аккуратном, без излишеств, элегантном, но явно не из тех, что шьют в закрытых домах мод для аристократии. Скорее, хорошая, тщательно выбранная вещь из того ценового сегмента, где за каждый рубль приходится думать.

Платье подчёркивало фигуру. И хоть по манере держаться, по жестам, по лёгкой зажатости в плечах было понятно, что выросла она не в аристократической семье, по формам она ничуть не проигрывала многим аристократкам.