Вероятнее всего охранный пост, который должен был стоять у этого входа, по каким-то «случайным обстоятельствам» оказался пуст. Дверь оставили открытой. Случайным образом… ну да.

«Ну, да. Случайно.»

Для Демида это не стало бы проблемой. Он мог бы выбраться и сам или продолжать дальше играть роль человека, который просто хотел поужинать. Но так было намного удобнее.

Почему-то он предполагал, что отсутствие гостей, которых он пригласил в ресторан, связано с похищением. А раз там Крайонов — и раз он детектив, — значит, прямо сейчас он уже работает с этим делом. И, по расчёту Демида, всё было устроено так, что тот не вернётся обратно в VIP-комнату не вернётся, а сразу из ресторана поедет домой.

Вероятнее всего у него появятся неотложные и важные дела.

В прошлом мире Демид научился расти быстро.

Работа под прикрытием всегда заставляла подниматься в криминальном мире. Кто будет с ним считаться, если он обычная шестёрка у наркобарона? Или мелкий исполнитель у криминального авторитета, который занимается убийствами людей? Никто. Значит, нужно расти и идти по головам. Кого-то посадить. Кого-то убить.

В шпионских фильмах это называли лицензией на убийство.

У Демида эта лицензия появилась практически сразу же, как он пришёл на службу. Результаты были хорошие. И при этом в нём было слишком много морали — по меркам тех, кто принимал решения. Он прекрасно понимали, его руки не окажутся в крови по локоть, без вязкой на то причины.

И он быстро поднимался по карьерной лестнице.

Ещё в школе он показывал отличные результаты — и в учёбе, и в спорте. Поэтому, когда его пригласили в спецслужбы, для него это не стало неожиданностью. Ещё в тринадцать лет он уже прославился в своём городе тем, что смог поймать домушников, работавших на его районе.

Он быстро раскрыл то дело. Мозгов ему хватало. К тому же преступники довольно грязно наследили.

Это раскрытие не было случайностью. Это было настоящее расследование — которое он сам провёл, сам нашёл и сам их сдал.

Для властей такой парень незамеченным не остался.

Когда ему исполнилось восемнадцать, его пригласили в Суворовское училище. Формально — для его родителей.

На самом деле Демида отвезли на закрытую базу, где его готовили убивать, маскироваться, менять личину, контролировать эмоции. Делали человека, который будет уместен в том месте, куда его отправят. И он научился этому профессионально.

И даже в этом мире, хоть это тело поначалу и не хотело принимать все его прошлые умения, со временем он всё-таки научился — подстраиваться, мимикрировать, показывать те эмоции, которые нужны в данной ситуации, а не те, которые он испытывает на самом деле.

Нет, он не был бесчувственным. Наоборот: в нём было много эмоций, страсти, желаний. Желаний стать первым, лучшим, прославиться. Кто-то, может быть, сказал бы, что это тщеславие, но Демид прекрасно знал — это то, чего он хочет.

Обо всём этом он думал, пока шёл по переулку к месту, где его должен был ждать водитель. И заодно решал, стоит ли этому водителю жить дальше или тоже прикончить его — и закрыть полностью хвост с рестораном.

С Учителем, правда, он уже не виделся больше пяти лет. Инструкции приходили по СМС. Каждый раз номер менялся, но Демид всегда прекрасно понимал, кто ему пишет.

И вот уже практически выходя из этого переулка, он столкнулся с представителем Канцелярии.

— Молодой человек, а вы что здесь делаете? — спросил тот сразу.

— Здравствуйте. Я немного заплутал, — ответил Демид, решив сыграть дурачка.

— В смысле — заплутали? Вы находитесь на территории ресторана, который сейчас оцеплён.

Он уже тянулся к рации, как Демид сделал резкий рывок, и сократив расстояние между ними, схватил того за горло и снова использовал магию.

Да, завтра у него будет болеть всё тело и голова. Два раза за день использовать дар на максимуме — предел. И он надеялся, что ему хватит сил закончить то, что он начал.

Тело человека начало покрываться коркой льда, начиная от шеи и поднимаясь к голове. Так Демид направлял силу, чтобы отключить мозг. Мозг — главная часть человека. Понятно, что нельзя оставлять следов, но нужно ещё и остановить крик, любую возможность что-то сказать.

Гортань замёрзла, и лёд постепенно добирался до мозга.

Демид видел, как в глазах человека появлялись страх, боль и паника. Непонимания не было. Он всё понял. Он понял, что сейчас смотрит в глаза своей смерти — и что она пришла.

Он попытался что-то прохрипеть, но было поздно. Гортань не работала. Мышцы рта — тоже: всё это уже было заморожено.

Он хотел двинуть рукой, но в этот момент лёд добрался до мышц рук.

Он постепенно превращался в статую, но не так быстро, как курьер в туалете.

После первого использования сил у Демида было меньше.

Перед ним стояла вторая ледяная статуя за этот день. Демид стряхнул с себя несуществующую пыль и лёгким движением руки толкнул её, сразу начав движение дальше, даже не собираясь дожидаться, пока та упадёт и разобьётся.

Он вышел из переулка и увидел свою чёрную иномарку, уже ожидающую его.

Парень сел в машину и сказал:

— Домой.

Водитель молча завёл мотор и двинулся по известному адресу.

На телефон пришло сообщение. Он достал телефон и посмотрел на экран.

«Долго, мой мальчик»

Демид прекрасно понял, о чём Учитель, и согласился с ним.

«Да. И вправду, долго я его убивал».

Мы вышли из комнаты охраны и пошли обратно к VIP-залу, где князь оставался со своей третьей женой.

По пути я размышлял над всем, что произошло, и понимал: картина в голове уже сложилась. Не до последней гайки, но достаточно, чтобы сделать выводы и захотеть довести дело до конца. Я не собирался озвучивать эти мысли ни Дмитрию, ни охране. Им это было ни к чему.

На лестничном пролёте правая рука князя на миг замедлился, будто специально отстал на шаг, быстро набрал сообщение на телефоне и тут же снова поравнялся со мной.

Я это запомнил. Запомнил — и отметил, что позже это сыграет на мою руку.

В голове у меня срослось главное: это точно не Канцелярия. Будь это проверка меня, она закончилась бы ровно в тот момент, когда стало ясно, что произошло с ожерельем. Как и с котёнком: получили ответ, зафиксировали, закрыли. Здесь ощущалось другое. В повадках того, кто это провернул, читался профессионал. Человек, который занимается такими вещами не первый год. И даже если у Канцелярии есть специалисты такого уровня, использовать их просто ради проверки — нет, слишком это не сходилось.

Я мог уже прикинуть, откуда растут ноги, но для уверенности мне не хватало нескольких факторов. Их я рассчитывал собрать сейчас, по дороге, и в разговоре с самим князем.

Дмитрий снова оказался рядом, и я задал вопрос так же ровно, как задавал все рабочие вопросы с самого начала.

— Дмитрий, как вы думаете, кто мог это сделать? Кому это было нужно? У князя есть враги?

Он посмотрел на меня с лёгким скепсисом.

Было видно, что вопрос ему кажется неуместным, и он не обязан отвечать. Но ответил.

— Роман, даже если я знаю, кто находится во врагах князя, я не думаю, что имею право без его ведома сообщать вам эту информацию.

— Да-да, Дмитрий, я понимаю, — кивнул я. — Тогда хотя бы без имён. Просто подтвердите: у вас есть какие-то догадки?

— Нет, господин Крайонов, — ответил он спокойно. — У меня нет догадок. Поэтому я и сказал ещё в комнате охраны, что это, вероятнее всего, новый висяк.

Мы уже спустились на этаж ниже. Шаги глухо отдавались в коридоре, и чем ближе был VIP-зал, тем яснее становилось, что разговор с князем сейчас будет решающим.

— Потому что это ожерелье, — продолжил Дмитрий, — хоть и очень ценное, и дорогое, и фамильное, но оно никак не ударит по князю. Оно принадлежит фаворитке. Той жене, которой он сейчас уделяет больше всего внимания.

— Да, я это помню.

— Это реликвия, которая передавалась из поколения в поколение, — сказал он. — Все князья, все главы рода использовали это ожерелье только для одной цели — выделить именно жену, которая сейчас в приоритете. Пропажа такого колье — большая утрата для семьи, но есть много других способов выделять фаворитку. У князя хватит ресурсов, чтобы заменить это колье чем-то более дорогим и более лучшим.