— Тогда тебя найдут в канаве за рыбным рядом, — ответил я с той же интонацией. — Со всеми твоими людьми. Никакие покровители или друзья не помогут.
Барс посмотрел на кошель, затем обернулся и оценил своих связанных людей. Барса взяли голыми руками без боя. Думаю, он понимал, что такие люди, как я, не блефуют. Я предложил ему выбор между двумя вариантами поражения, и, если моя оценка бандита была верной, он должен был выбрать менее болезненный и гарантировавший выживание.
— Сходка, — коротко произнёс он наконец. — Обычно в полнолуние, на причале со старыми баржами. Как раз за рыбным рядом, там, где река. Сигнал — крики совы.
Барс выдохнул, будто сбросив одну гирю.
— Вот только где мои гарантии? — шмыгнув носом, произнёс он. — Если расскажу тебе всё и организую сделку, то стану больше не нужен.
— Тогда я просто прирежу тебя прямо здесь, — совершенно серьёзно обрисовал ситуацию я. — Найду другого бандита, разговорчивого, может, даже кого-то из твоих людей.
Барс усмехнулся и покачал головой. Он знал, что среди бандитов и воров чести нет.
— Ладно, — выдохнул он. — У меня в куртке есть бумага, расписка от снабженца городского гарнизона. Вильгельм Штерн, из поволжских немцев, переброшен был сюда лет пять назад. Жадная крыса…
Барс злобно плюнул на пол.
— Трактир нужен ему, не мне. Так что подпись там его. Он в последнее время осмелел.
Я кивнул. Ярослава быстро нашла бумажку в вещах Барса и передала мне. В тусклом свете угадывались аккуратные, скупые строчки и сложный, оттиснутый сургучом, оттенок печати.
— Хорошо, — коротко сказал я. — Теперь о сделке. Ты объявишь, что нашёл кое-что ценное: беглую дворянку с царской кровью. Выставишь её на аукционе на торги. Для убедительности задействуем твоего покровителя.
— Вы что же… — прохрипел Барс. — Хотите продать суку князя? Так я могу…
Я резко встал, сделал шаг к Барсу и двинул кулаком в нос — так чтобы ничего не сломать, но достаточно ощутимо. Барс выдохнул и поморщился.
— Понял, — шмыгнул носом Барс. — Не базарю. Как я уйду потом, если все будут видеть меня на аукционе?
— Тебя там может и не быть, — отрезал я. — Твоя задача — организовать аукцион, а не светить там лицом. Можешь сбежать хоть до, хоть во время.
Барс кивнул, поняв замысел. Его использовали втёмную, затем списывали со счетов, но с деньгами. По крайней мере, так у него был шанс выжить. Вот только я и сам отлично знал его породу.
— Мы исчезнем, — облизав губы, пообещал Барс. — Даю слово.
— Слово? — я хищно улыбнулся, мне дорогого стоило не рассмеяться ему прямо в лицо. — Твоё слово не стоит и медной монеты. У меня есть гарантия посерьёзнее.
В этот момент на верхних ступенях лестницы, ведущей в трактир, раздался мягкий шаг. В погреб спустилось двое. Первым был Олаф, его серая аура едва теплилась, а лицо не выражало никаких эмоций. За ним шла девушка в простом тёмном плаще с капюшоном, надвинутом на лицо.
Барс насторожился, явно почувствовав неладное. Олаф остановился в стороне, скрестив руки на груди. Девушка же сделала шаг вперёд, в круг света. Под капюшоном не было видно ничего: ни черт лица, ни цвета волос. Только два глубоких тёплых огонька переливались золотом в темноте.
Девушка в плаще подняла руку. По её пальцам побежал золотистый свет, он сконцентрировался вокруг ладони, превратившись в сияющий, сложный узор.
Барс отшатнулся, словно от удара.
— Ну что же, — просто и по-деловому произнёс я. — Тебе, Барс, пора дать Клятву.
Пока Олаф с Луной занимались своим делом, к нам подтянулись Артём с остальными. Я же вместе с Ярославой поднялся наверх, в зал трактира. Я достал листовку, которую выменял у Соловьева, и взглянул на портрет на ней. На бумаге была изображена хрупкая девушка с тонкими, почти невесомыми чертами лица, большими глазами и белыми волосами, уложенными в сложную дворцовую причёску.
Я поднял портрет перед собой на свет и посмотрел на сидящую на скамье Ярославу. Она первая пришла в голову, но идея отпала почти мгновенно. Даже если перекрасить её огненные волосы в платиновые и использовать магические капли или артефакты.
В ней было слишком много стали: взгляд, осанка, стать. Всё это выдавало в ней привычку к клинку, а не к дорогим платьям и придворным интригам. Девушка удивлённо вскинула брови, но ничего не сказала.
Я свернул портрет и убрал его за пазуху. Найти похожую на эту идеализированную картинку девушку было сложновато. Поэтому, пока остальные заканчивали работу, я вышел на воздух и направился к алхимической лавке Агаты.
Она обещала закончить все приготовления до того, как мы разберёмся с делами.
У её магазинчика я оказался уже глубокой ночью, граничащей с первыми признаками рассвета. Колокольчик над дверью прозвенел привычно и одиноко. Вот только на этот раз мне не ответили. Я попробовал толкнуть дверь, но она оказалась заперта.
— Что за чертовщина… — прошептал я.
Мы с Агатой совершенно точно договорились. Я ещё раз звякнул в колокольчик, немного подождал и, не услышав внутри признаков движения, спустился с крыльца.
Может, спит?
Дверь за спиной щёлкнула. Я обернулся и немного постоял, удивлённо глядя на неё. Затем положил пальцы на рукоять скрамасакса, поднялся по ступеням, приоткрыл дверь и нырнул внутрь. В магазинчике царил полумрак, нарушаемый лишь слабым собственным свечением некоторых склянок. В воздухе всё также висел запах трав.
Я сделал несколько шагов вперёд, и половица предательски скрипнула.
— Агата? — тихо позвал я.
Ответа не последовало. Я обнажил короткий клинок и мягко, как хищник, подкрался к занавеске, отделяющей главный зал от лаборатории. Осторожно протянул руку к ткани, а затем резко дёрнул её в сторону.
И увидел перед собой лишь хрупкую фигуру Агаты. Она сидела ко мне спиной, всё в том же простом платье, только на этот раз голова у неё была подвязана широким слоем ткани. Плечи девушки вздымались, а сама она шмыгала носом.
— Что случилось? — в моём голосе прозвучала сталь.
Агата поднялась из-за рунного стола, оправила платье, повернулась и подошла ко мне.
— Ничего, — тихо ответила она, тяжело вздыхая.
— Опять приходили зельевары?
Здесь, в лаборатории, царил тот же полумрак, что и в лавке, вот только мне он был не помехой. Я видел светлые, влажные глаза девушки. Я сделал шаг ближе.
— Нет, — Агата качнула головой и обхватила плечи руками. — Никто не приходил.
— Угу, — ответил я и попытался сам понять, что же произошло.
Я заглянул ей через плечо. Здесь, в лаборатории, явно до недавнего времени творилась своя алхимическая «магия». Судя по тому, что рунный стол ещё тихонько мерцал, а в воздухе чувствовался дымок.
Кроме обычных корней, трав и разных зелий, я не заметил ничего необычного. А затем я осмотрел девушку перед собой с ног до головы. И вроде всё так же, только на её тонких пальцах добавилось по паре тонких повязок. Я сделал шаг ещё ближе и мягко взял её руки, взглянул на пальцы и тонкие полоски ткани. Они были слегка окрашены в алый.
— Что случилось? — совершенно спокойно произнёс я.
Агата вздохнула.
— Я, кажется, облажалась, — тихо, почти шёпотом, произнесла она.
Я вдруг понял, что, похоже, что-то в её эксперименте с краской или специальными каплями, чтобы поменять цвет глаз, пошло не так. Она обещала сделать всё в самые кратчайшие сроки.
— Ничего страшного, — честно ответил я. — У нас ещё есть время, дня три точно.
— Нет, — покачала головой Агата. — Ты не понимаешь. У меня не получилось… во второй раз точно не смогу. Да и слезы лунной орхидеи закончились.
— Ничего, — пожал плечами я. — Их достану.
— Их нельзя достать, — Агата, похоже, сдалась и приняла тот факт, что я упрямый, но тяжело вздыхать не перестала. — Мой контакт больше не возит мне редкие цветы, а купить их можно исключительно у зельеваров, и это… — она сделала короткую паузу, — … попросту невозможно.
Новость была дурной, но не критичной, особенно учитывая специфику нашего задания. Да и всегда можно было найти другие способы поменять внешность.
